Рассмотрим поближе сельское хозяйство. В первую очередь нас удивит колоссальное количество лишней работы. Две недели, самое большее месяц, крестьянин отдает земледельческому производству, а все остальное время он ухаживает за животными или занимается мелкими работами и ремонтом.
На приличной ферме принято выращивать животных, но фермер, никогда не занимавшийся подобным делом, не сможет обслужить больше 25 коров, а чаще всего у него их не более полудюжины. У него нет возможности содержать их в чистоте, а это очень плохо и для хозяина, и для общества. Коров надо доить руками – труд и не слишком чистый, и неэкономный. Молоко приходится ежедневно доставлять к месту продажи – тоже нерациональный расход ресурсов, так как один крестьянин не может собрать достаточно большой объем товара. Отчасти выходом может быть общественный грузовик, собирающий молоко с нескольких хозяйств. Это, конечно, усовершенствование, но небольшое, поскольку в действительности молоку отнюдь не требуется такое количество транспортировок. Если бы 10 или 20 живущих неподалеку фермеров держали свой скот совместно, можно было бы соорудить чистое и удобное здание для производства всех связанных с молочным делом процедур в соответствии с разумными промышленными принципами. В таких условиях уже можно было бы кормить, доить и чистить животных при помощи механизмов, расходуя человеческий труд минимально. Однако люди столь долго занимались разведением скота, что привыкли к одним и тем же известным способам ухода за животными. Однако при создании большой молочной фермы и отказе от привычных методов ухода могла бы быть применена электрическая сила, и почти все работы делали бы машины.
Наше молочное хозяйство в Дирборне организовано точно так же, как мы это сделали бы на предприятии. Сама ферма расположена в железобетонном здании, в котором соблюдается безукоризненная чистота. Коровы тоже содержатся в чистоте, их ежедневно моют. Процедуры обмывания, доения, кормления и вообще все, что связано с уходом за животными, выполняется при помощи механизмов. Здесь трудится столько же людей, сколько в обычных обстоятельствах понадобилось бы для стада в 25 голов. Работники фермы получают нашу обычную минимальную ставку, и заняты они лишь восемь часов. Ферма управляется настолько грамотно, что мы можем установить им хорошую зарплату.
Содержание животных на маленьких площадях требует чрезмерных затрат времени и труда. Поместив стада в общественные коровники, крестьяне выручили бы значительно больше, чем ухаживая за ними на своих усадьбах. И это касается всех животных фермы. В итоге покупатель приобретал бы продукты по более низкой цене, а производитель получал бы более высокие доходы без всякого роста цен. Высокие нынешние цены и ничтожные прибыли объясняются непроизводительными расходами производства.
Освободившемуся от необходимости содержать животных крестьянину останется лишь возделывание земли, что занимает не более месяца в году. И тогда сельское хозяйство превращается в сезонный труд, каковым оно в действительности и является, и может расцениваться как побочный доход. Землепашество не исключается из общего закона, который гласит, что один месяц работы не способен обеспечить год жизни. Подлинная проблема фермерства сводится к тому, что крестьянин должен найти еще какую-то работу, кроме земледельческого труда. Такова объективная реальность.
Как уже отмечалось в предыдущей главе, децентрализация индустрии может предоставить сельским труженикам такую дополнительную работу. До сих пор промышленность и агрокультура считались абсолютно отдельными и разными сферами деятельности человека. Сегодня они необычайно близко подошли друг к другу. Только сперва нам следует распрощаться со многими устаревшими обычаями. К примеру, сейчас лошадь нужна скорее для удовольствия, и содержание ее чересчур дорого, чтобы использовать ее для работы на фермерском участке. Дабы вырастить рабочую лошадь, требуется от трех до пяти лет, а на создание трактора уходит лишь несколько часов. Кормить лошадь надо ежедневно, и крестьянин, имеющий восемь лошадей, отводит на их прокорм 40 акров земли. Трактор «питается», только когда работает.
Во время пахоты на нашем дирнборнском хозяйстве мы используем сразу 50 или 60 тракторов. Ведут их работники наших заводов, которые получают за труд обычное заводское вознаграждение. Все основные сельскохозяйственные процедуры на нашей ферме выполняются механическими способами. Вот почему работа здесь кипит только две недели в году, при этом на высоком уровне поддерживается плодородие земли.
В освободившееся время фермеры могут переключиться на другие виды труда. На крупных фермах бывают такие же периоды временного покоя, как и в индустрии. Их можно определенным образом комбинировать, а люди в итоге получат больше продуктов питания и товаров по более низким ценам.
Хватит ли работы для сельских работников? Работы будет с избытком. Трудно даже вообразить себе, сколько работы появится в Соединенных Штатах, если цены будут оставаться низкими, а зарплата и доходы – высокими.
Это невозможно реализовать в течение одного дня: ведь и промышленные предприятия тоже не сразу стали такими, какими мы их видим в настоящее время. Однако решительный шаг к индустриальному сельскому хозяйству будет совершен тогда, когда владельцы частных земледельческих хозяйств осознают, что при возделывании земли им не помогут ни законы, ни деньги, что все их затруднения сводятся к вопросам сельскохозяйственного производства.
Глава 20Зачем придуманы деньги
Как-то раз один зарубежный предприниматель, побывавший на наших заводах, сказал: «Мы обязаны определить наши доходы заранее, чтобы иметь возможность заплатить по нашим обязательствам. Если мы не станем вести расчеты, основываясь на конкретной продукции и прибыли, мы будем вынуждены закрыть производство. Как вы с этим справляетесь?»
Вопрос прозвучал абсолютно искренне, и человек, у которого он возник, был отчасти прав. Однако дело он представлял с точностью до наоборот. Он задался целью получить определенный доход, вместо того чтобы постараться оказать обществу некое количество услуг и предоставить доходу самому позаботиться о себе.
Индустриальное развитие достигает определенного уровня, и промышленность капитализируется. Финансисты расценивают такие факторы, как благоприятный момент для обогащения. И они возводят предприятия, покупают оборудование и начинают производство. Однако генеральной их целью выступает не выпуск изделий, а получение дивидендов. Готовые товары воспринимаются ими только как средство создания процентов. Когда в деле возникают какие-либо затруднения, то это отражается в первую очередь не на процентах, а на продукции. Для спасения своих дивидендов финансисты пойдут на что угодно: уменьшение платы за труд, снижение качества изделий, понижение производительности, увеличение цен.
У технического руководства задачи абсолютно другие. Успехи, достигнутые сегодня, они расценивают как временные и требующие дальнейшего усовершенствования завтра. В этой точке техника оказывается противником недальновидных капиталистов. Допустим, что они решили установить дорогостоящие доменные печи во имя получения больших дивидендов. Однако настоящее назначение оборудования отнюдь не в этом, а в производстве металла. И вот инженеры создают более совершенный тип печи. Тогда владельцам денег придется принимать решение – уничтожать ли уже установленные печи и заменять их современными, снижая затраты производства и оказывая услугу обществу, или же сохранять старые печи и противиться введению новых.
Всякое предприятие, удовлетворяющее запросам общества, обладает средствами, чтобы поспевать за прогрессом.
Разумеется, подобное переоснащение стоит немало. Но ведь средства для завода были предоставлены народом. Всякое предприятие, по-настоящему удовлетворяющее запросам общества, обладает достаточными средствами, чтобы поспевать за прогрессом. Прибыль, полученная индустриальным предприятием, выступает не столько наградой за прошлые успехи, сколько основой будущего развития. Владелец денег, контролирующий фирму, не способен мыслить подобным образом и потому возражает против лишних, как ему кажется, трат. А вот инженеру, который думает о производстве, такие расходы представляются вопросом чести.
Поговорим теперь об оплате труда. Зарплата сообщает людям покупательную силу, а вся индустрия находится в непосредственной зависимости от клиентов, которые могут приобретать и платить. В то же время борцы за права рабочих настаивают на том, чтобы все доходы от экономии, технических новшеств, а также полученные благодаря современным способам руководства, таким как рост производительности, сокращение расходов и повышение качества, направлялись на увеличение платы за труд. Им приходится разъяснять классовую узость и эгоистичность подобных мнений.
В качестве примера рассмотрим наши собственные заводы. Все усовершенствования там в основном обусловлены рациональным ведением дела – распределением функций, упрощением способов, устранением ненужной работы, экономией на сырье. Все это дает возможность удовлетворять покупательский спрос при меньших, чем прежде, затратах. Полученная экономия, являющаяся, по сути, прибылью, может передаваться трем различным бенефициарам. Например, можно рассуждать так: «Все доходы мы возьмем себе, так как они являются продуктом наших талантов». Или так: «Разницу между прежней и нынешней стоимостью товара мы перечислим работникам». А можно и так: «Цена создания вещи уменьшилась, а значит, цена для покупателей должна быть снижена пропорционально, и доход отдан клиенту».
В первом примере решение диктуется тем убеждением, что дополнительная прибыль – собственность тех, кто получил ее за счет своего интеллекта. Во втором принцип такой: «Добавочные доходы принадлежат тем, кто произвел материальную ценность, а именно работникам». В третьем же примере на первом месте стоят интересы общества, всех людей, которые имеют право покупать необходимые им предметы и услуги по самым низким ценам.