Командиры переглянулись.
- Интересные выводы. Для старшины, - сказал генерал, захлопывая "Журнал БД", передал его Пельшу, - это в музей. Читается, как Жуль Верн. Пришёл, увидел, победил. Старшина, если мы вам дадим роту, справитесь?
- А вчерашний мой бой в качестве ротного вы как оцениваете?
Кельш скривился, как от зубной боли. Но, трое остальных уже смотрели на него. Чекист стал зачитывать с бумажки:
- Усиленная пулемётами штрафная рота ночью, под огнём противника, по льду, форсировала реку О. и в рукопашной схватке очистила квартал Н. При поддержке огня всей артиллерии дивизии полковника Н, рота отразила все атаки противника, неоднократно переходящие в рукопашные схватки. Противник вводил в бой до двух батальонов пехоты при поддержке артиллерии и бронетехники. После восьми отбитых атак, командир роты вызвал огонь на себя. В ходе боя уничтожено до 500 солдат противника, одна самоходка, три бронетранспортёра, подавленны две миномётные и одна артиллерийская батареи. Перешедшая в наступление дивизия довершила разгром противника.
- На себя? Ты вызвал огонь на себя? - спросил седой полковник.
- Мы укрылись в подвале. Рота задачу уже выполнила и погибла. Осталось только несколько раненных.
- Почему старшина командовал ротой? Где был ротный?
- Ротный был снят с должности по приказу комдива. А вчера я и старшиной не был. Просто боец переменного состава.
Кельш опять скривился. Зубы надо лечить, дядя!
- Это чёрте что! - хлопнул ладонью по столу генерал, - штрафники командуют сами собой! А где командиры постоянного состава?
- Были выбиты в предыдущем бою. Ротный отдан под трибунал за трусость, - вынужден был ответить Кельш.
- Это не значит, что штрафники должны командовать штрафниками! Тем более, что командиры отбывают наказание в штрафбатах, а не в штрафротах! Это они так и разбегутся.
- Уже не разбегутся. Некому бежать, - сказал я. О, обо мне вспомнили.
- Почему принял командование? Кто приказал?
- Никто. Не кто, а что. Долг приказал. Больше некому было. Девиз всех придурков - кто, если не я?
- За что в штрафниках оказался?
- За упрямство и длинный язык.
Кельш опять скривился, покачал головой. Генерал посмотрел на него, видимо что-то понял:
- Что ж, лейтенант Кузьмин! Надеюсь, война вас пощадит. Командуйте. Нам очень не хватает толковых командиров. Гроссмейстеров, как ты говоришь. Удачи!
Я вскочил, проорал, что служу трудовому народу. Генерал поморщился, встал, вышел. За ним - полковники. Кельш остался. Поманил меня пальцем. Я подошёл.
- Ты понимаешь, что всё это само не происходит?
Он положил перед собой на стол красную коробочку, открыл - Звезда. Красная. Под коробочку он подсунул документы на неё.
- Документы сами не восстанавливаются, аттестаты и ордена не находятся, такие представительные комиссии лейтенантов в звание не утверждают.
- Конечно, понимаю. Спасибо. За мной долг. Я не забуду.
- За нами тоже. Такой, как Голум был не один. Мы ещё летом задержали одного. Не поверили. А тут ты с этими бумагами. Самое страшное, что, похоже, такие Гостинцы оказались у врага. Представляешь, что это значит?
Вот почему Жуков пропал! Твою дивизию!
- Ты нужен был нам не для того, чтобы не болтал, а чтобы разыскал этих Гостинцев.
- Как же я их найду? Их теперь охраняют лучше Гитлера.
- А как этого нашёл?
- Случайно.
- А этот сон про ангела - брехня?
- Почти.
- Ладно, живи как знаешь. Связи с тобой терять не будем. Наш человек будет постоянно с тобой. Связь через Кота. Ты не обижайся на него. Он слишком буквально понял приказ.
- Проехали. Обиделся бы - он был бы мёртв.
- Ладно. Будем ждать вестей от тебя.
- Почему думаете, что я их найду?
- К тебе всё странное и необычное так и липнет.
Вот это точно подмечено. Хотя бы Прохора взять. Но, сказал так:
- Поэтому я в дерьме по самую макушку?
Кельш гоготнул:
- Свинья грязь везде найдёт. Меня поражает, с каким радостным визгом ты вляпываешься в единственную яму с дерьмом на добрые сотни километров вокруг. И постоянно на дне этой ямы находишь золотой самородок.
- Икать! И в натуре! А я и не замечал.
- Иди, лейтенант. Твой командир и твои подчинённые тебя уже заждались. Невоспитанный Ангел даст наводку - сообщи. Удачи!
- И вам не хворать! - ответил я и запел:
Надежда, мой компас земной,
А удача - награда за смелость,
А песни довольно одной,
Что б только о доме в ней пелось!
- Паяц, - покачал головой Кельш, тут же опять погружаясь в раздумья, как только дверь за мной закрылась.
Опять пошли в воеторг. Менять "пилу" старшины на два кубика. Хорошо хоть Степанов надоумил меня купить всё командирское, старшине можно. Степанов?
- Степанов? Ты знал, сука?
- А что ты орёшь? Ну, догадывался. Зачем ещё тебя будут тащить со мной вместе? Не в жопу же тебя целовать за дурашные, и не очень, песенки?
- Ха! Завидоваешь? Завидовай молча!
- Ха! Чему завидовать, лейтенант?
- Извиняюсь, товарищ подполковник. Не подумал.
- В этом твоя и беда, лейтенант. Сначала ляпнешь, потом думаешь. Слушай, возьми нашивки. Чего ты стесняешься? Приказ читал? За ранения положены нашивки.
- Мои нашивки все на мне. Ребята в бане чуть не облевались.
- А ты возьми. Надо ещё найти, как обманки на ордена сделать. Служба у нас очень подвижная, обидно будет, если потеряются. А это ведь чистое серебро.
- Что, серьёзно?
- А ты думал? Девушка, ещё вот этого комплект. Да. Вот так, Витёк. Рассчитывал, что поеду родную бригаду принимать, противотанкистские нашивки купил, а едем мы принимать стрелковый полк. Гвардейский, но стрелковый. Гвардейская махра.
- А что так?
- А я знаю? Приказ. А приказ есть приказ, знает каждый из нас. Так в твоей песне?
Гвардейский махровый гарем.
(1942г.)
Про хомячьи натуры.
Сразу в полк, конечно, не поехали. Как хороший гость, Степанов решил сначала подзатариться. Не приходить же в полк с пустыми руками? Поэтому, вооружившись списком сладких для любого командира ништяков, мы отправились за этими самыми плюшками.
Ближе всего, в учебном центре радистов и складе при нём, были два десятка полевых радиостанций с обслуживающим персоналом, т.е. наскоро обученными радистами. Каково же было наше разочарование, когда радисты оказались радистками. Радистки, телефонистки, телеграфистки. Ё! Бабский батальон! Хоть плачь. Да ещё Брасень влез:
- О, как, воюют отцы-командиры! Мужиков не осталось.
А Прохору я запретил лечить ему разбитые губы (Степанов) и отбитую грудину (я). До вечера не разрешал.
Следующая плюшка ждала нас в школе снайперов - бабский снайперский взвод. Потом ещё и бабская медсанрота, Две батареи зенитчиц вместе с зенитками, пополнение в юбках на должности писарей, поваров, женский банно-прачечный батальон, и ещё куча баб, кхм... девушек.
В общем, когда я озвучил напрашивающийся вывод:
- Гвардейский стрелковый гарем.
Был едва не побит Степановым. Хорошо, что он бегать не умеет - отстреленная пятка такой возможности ему не оставила. Кстати, он почти не хромал. Привык. Я его окрестил Тамерланом - обиделся. Знал, что Тамерлан не только великий полководец, но и Хромой Тигр, а ещё и Железный Хромец.
А вот Кот, Казачёк и Брасень были очень рады, что полк будет смешанного состава. Бабники. Кому война, а кому шпили-вили!
Женщины отношение комполка (равнодушное до презрении) уловили сразу и ответили дружным: "Фи!". Степанову было плевать, но это не помешало ему добыть для лучшей части полка несколько трофейный парашютов. Конечно, сами парашюты им как собаке пятая нога, а вот белый шёлк и тонкие прочные стропы...! Если бы могли, каждая расцеловала бы. Правда, оказалось, что в полк едет военврач Снегурочка - жена Степанова. А я с ней заигрывал! Санёк с этой недотрогой с детства в "люблю" играет. Кто ж знал-то?
Кстати, о "добыче". У Брасеня прямо нюх был на разные интересные находки. На одном из полустанков он за "язык" вытащил ящик. Ящик потеряли при эвакуации Тульского оружейного. В ящике - два карабина СВТ (я и не знал до этого, что СВТ бывают карабинами) с оптическими прицелами в исключительном качестве исполнения. Комендант разъезда ящик с дур-ума прихватил, спрятал, а теперь не знал, что с ним делать. Ясно, что эти карабины делались в качестве подарочных экземпляров. На службу с ними не пойдёшь, какой там! Настолько приметное оружие, что на людях с таким показываться нельзя - сразу в штрафбат загремишь за расхищение госимущества. Поэтому, обмен ящики на трофейный пистолет люгер с кобурой и портупеей прошёл быстро и к взаимному удовлетворению.
Классный карабин! Чуть длиннее ППШ, но не в пример мощнее и точнее. И легче. Так у меня появилось личное оружие. Второй карабин Брасень доставать не стал, поэтому я сграбастал, в наглую, четыре запасных магазина, что были в ящике. Штык-нож СВТ, тоже отличного исполнения, и сам нож, и ножны, занял законное место на поясе.
В процессе "добычи" произошёл курьёз. Отчебучил опять я. Мы надолго застряли в одном тыловом городе. Из-за глубоких "щупалец" Вермахта ехать из Москвы в Рязань приходилось чуть не через полстраны. Было воскресенье, чем меня удивил Брасень. Сколько нахожусь в этом времени, за днями недели не наблюдал. А зачем? У войны не бывает ни суббот, ни воскресений, одни сплошные понедельники. Дни тяжёлые.
- И что?
- Базар. В смысле, толкучка, рынок. Пойдём?
Если Брасень зовёт - значит, что-то учуял. Пошли. И Кот с нами. Куда я без него?
Шел по рядам равнодушно - патефон у нас уже есть, пишущую машинку добыли, это тоже есть. И это. Брасень уже затерялся в толкучке, проворачивая очередную схему "шило на мыло". Клялся, что карманы вскрывать не будет. Пока поверил.