был очень возбужден, произносил ругательства, хватал со стола ножи из столовых приборов и порывался снова подойти к Кипарису. Однако администрации удалось успокоить последнего.
Примерно спустя час, в 23.10, ко мне вновь обратились с сообщением, что в туалете ресторана найден труп гражданина Кипариса Э. В. На месте я убедился в сказанном. Труп находился в одной из кабинок, запертой изнутри на засов. Один из присутствующих на банкете, гр. Абушахмин Б. Г., будучи в туалете, обнаружил вытекающую из-под двери струйку крови и сообщил об этом администрации.
В соответствии с инструкцией мною была вызвана дежурная оперативная группа РОВД Центрального округа. До момента приезда группы мною были приняты меры к охране места происшествия и задержанию гр. Знаменского, возможно причастного к совершению данного преступления.
Старший сержант милиции Потапов К. Ю.
Начальнику РОВД Центрального округа г. Москвы
подполковнику милиции Савельеву И. Д.
РАПОРТ
Сообщаю о нижеследующем:
18 июля 1998 года в 23.17 на пульт поступил звонок от старшего сержанта милиции Потапова К. Ю., который сообщал о совершенном в гостинице «Националь» убийстве. По указанному адресу выехал наряд. Наряд прибыл в 23.21. Сообщение Потапова подтвердилось – на месте происшествия был обнаружен труп гр. Кипариса Эдуарда Владимировича, о чем свидетельствовали документы, обнаруженные на теле, и показания многочисленных участников симпозиума кардиохирургов, которые знали убитого. В соответствии с показаниями свидетелей, представителей администрации гостиницы и старшего сержанта Потапова нами был задержан гражданин Знаменский, с которым у Кипариса незадолго до обнаружения трупа последнего возник серьезный конфликт и драка в ресторане гостиницы. По словам свидетелей, была попытка применения холодного оружия. Задержанный доставлен в отделение милиции.
На место преступления вызвана дежурная оперативно-следственная группа Главного управления внутренних дел г. Москвы.
Начальник 50-го отделения милиции
майор Коломийцев Ю. А.
Начальнику Московского уголовного розыска
полковнику милиции Грязнову В. И.
от начальника 2-го отдела МУРа
подполковника милиции Митрофанова Р. К.
СПЕЦДОНЕСЕНИЕ
По факту обнаружения трупа 18 июля сего года в гостинице «Националь» сообщаю:
Труп обнаружен гражданином Абушахминым Б. Г. примерно в 23.00. На место происшествия немедленно выехала оперативно-следственная группа ГУВД Москвы. Тело мужчины находилось в одной из кабинок туалета при ресторане.
Погибший – мужчина, с признаками насильственной смерти, одетый в черный костюм, белую сорочку, галстук. На груди обнаружена большая колото-резаная рана. Тут же обнаружен нож со следами крови, который, вероятно, и был орудием преступления. По мнению судебно-медицинского эксперта, смерть наступила в результате повреждения жизненно важных артерий, в результате чего наступила остановка сердца.
В карманах одежды обнаружен паспорт гражданина Соединенных Штатов Америки на имя Кипариса Эдуарда Владимировича. При визуальном осмотре фотография на удостоверении соответствует личности погибшего. Также из карманов одежды изъяты американские водительские права на имя Кипариса, портмоне с деньгами на сумму 2845 рублей и 1120 долларов США. Также обнаружена пластиковая кредитная карточка «American express», принадлежащая Кипарису. После составления протокола осмотра места происшествия, труп отправлен в морг Первой Градской больницы.
Начальник 2-го отдела МУРа
подполковник милиции Митрофанов Р. К.
– Фамилия, имя, отчество?
– Знаменский Феликс Викторович.
– Год и место рождения?
– Тысяча девятьсот сороковой, город Москва.
– Место жительства?
– Туристская улица, дом сорок шестой, дробь два, корпус первый, квартира тридцать пятая.
– Где работаете?
– Академия медицинских наук, отделение кардиохирургии, заведующий лабораторией. Кроме того, являюсь профессором МГУ. Доктор медицинских наук.
Перед следователем Московской городской прокуратуры Леонидом Барановым сидел тщедушный человечек в роговых очках, сильно увеличивающих глаза, темном стареньком костюме и потертых, давно вышедших из моды туфлях. Больше всего Баранова поразила сорочка Знаменского. Вернее, ее воротник – застиранный, местами даже разлохмаченный.
«Да, небогато живут профессора, – подумал следователь, – хотя… может быть, маскируется?»
Знаменский сидел на стуле сгорбившись и опустив голову. Взлохмаченные волосы покрывали лоб.
– Что можете сказать по поводу происшедшего?
Знаменский поднял глаза:
– Я не убивал Кипариса.
– Давайте начнем с самого начала. Многие свидетели утверждают, что вы устроили драку с пострадавшим.
– Да, это правда.
– Объясните причину конфликта.
Знаменский помолчал. Затем негромко сказал:
– Он оскорбил меня.
Баранов кивнул:
– Свидетели утверждают, что непосредственно перед конфликтом Эдуард Кипарис поднял тост.
– Да. Именно этим тостом он меня и оскорбил.
– Однако свидетели не заметили в тосте ничего оскорбительного.
Знаменский кивнул:
– Эти оскорбления предназначались только мне.
– Хорошо. После того как Кипарис, по вашим словам, нанес вам оскорбление, вы схватили нож и кинулись на него. Так?
– Нет. Я не хватал нож. Я сначала выкрикнул в его адрес ругательство, а потом подошел к нему и попытался высказать, что я о нем думаю.
– Однако подоспевший милиционер утверждает…
– Потом взял со стола столовый нож. Но я не собирался его убивать. Поверьте.
– Хм… Нож обычно берут, чтобы нанести ранение, – заметил Баранов.
Знаменский тяжко вздохнул:
– Вы понимаете, я был в состоянии аффекта. Я не понимал, что делаю.
– Что было потом?
Знаменский снова опустил глаза:
– Ну, я его ударил…
– Конкретнее.
– Я его ударил по лицу. Он мне ответил. Потом я его схватил за пояс и повалил на пол… Тут меня схватили сзади, отцепили от Кипариса и оттащили в сторону.
– При этом вы произносили ругательства?
– Да.
– Что было потом?
– Потом… ничего.
– Значит, после того как вас успокоили, вы пошли на место и продолжали сидеть за столом?
– Да.
– И никуда не выходили?
– Нет.
– Но никто из присутствующих не может определенно сказать, что вы все время находились в зале.
Знаменский пожал плечами:
– Может быть, они не обращали на меня внимания?
– Сомнительно, учитывая то, что вы только что затеяли драку.
Знаменский молчал.
– Кроме Кипариса среди присутствующих был кто-то, кого бы вы знали?
– Да. В зале присутствовало несколько профессоров из академии, кроме того, я знаком кое с кем из иностранцев. Но не очень близко.
– Организаторы банкета утверждают, что вас не было в списках приглашенных. Это правда?
Знаменский кивнул:
– Да. Я прошел по чужому пригласительному.
– Кому он предназначался?
– Моему коллеге, доценту Аркадию Дугину.
– Почему он сам не пошел?
– Я попросил его дать мне свой пригласительный.
– Для чего?
– Я хотел встретиться с Эдуардом Кипарисом.
«Ну дела, – подумал Баранов, – все говорит против этого драчуна. Однако трудно представить, чтобы он был способен на убийство».
– Феликс Викторович, – сказал Баранов, – вынужден вас предупредить об ответственности за дачу ложных показаний.
– Да-да, я понимаю, – упавшим голосом произнес Знаменский.
– Значит, вы утверждаете, что причиной конфликта было нанесенное вам оскорбление?
– Да, это так.
– Тогда объясните, почему Кипарис выбрал именно это время, чтобы произнести оскорбление?
– Потому что он подонок… – выдохнул Знаменский.
– Это не объяснение.
– Тем не менее это так…
На следующее утро Леонид Баранов положил на стол прокурора Московской городской прокуратуры протокол допроса Феликса Знаменского.
– Ну как, Леня? – спросил прокурор, пробежав глазами листы, покрытые машинописным текстом.
Баранов с сомнением покачал головой:
– Не могу поверить, что этот человек совершил убийство…
– Эх, Леня, мы с тобой во многое не можем поверить. Факты-то однозначно указывают на Знаменского.
– Факты – да, – задумчиво сказал Баранов.
– Ну вот. А факты в нашем деле самое главное.
– И все-таки…
Прокурор хлопнул ладонью по столу:
– Давай не будем поддаваться эмоциям. Уж поверь мне, старому волку, это он убил. Что-то там в свое время не поделили, какую-то формулу не так записали… Знаю я этих ученых. У них в голове все по-другому устроено, не как у нормальных людей. «Девять дней одного года» видел?
– Видел…
– Ну вот, – прокурор явно радовался найденному аргументу, – видишь? Они вечно башку в реактор засунут, а потом говорят, что в состоянии аффекта были. Так что давай, Леня, скоренько оформляй дело.
– Но…
– Никаких «но», – прокурор сдвинул густые, как у Брежнева, брови, – что за малодушие, следователь Баранов? Убит гражданин Соединенных Штатов, пусть даже бывший советский гражданин. Вон мне всю ночь из посольства названивали. – Он выразительно кивнул на телефон. – Думаешь мне приятно перед представителями иностранной державы краснеть? Что они подумают о наших правоохранительных органах?
Баранов молчал.
– И потом, Леня, знаешь, что у них в законах написано?
Баранов покачал головой.
– А я знаю, – с превосходством сказал прокурор, – а написано там, Леня, что каждого гражданина Соединенных Штатов охраняет вся армия и весь флот. Ты же не хочешь, чтобы на нас пошел американский флот?… И я не хочу. Так что давай-ка, Леня, скоренько дело оформляй. За задержку нас с тобой по головке не погладят…
К месту происшествия Ольга Владимировна Кот подъезжала, сидя за рулем ведомственного автомобиля Московского уголовного розыска. Несмотря на то, что водительские права были получены всего несколько дней назад, девушка чувствовала себя достаточно уверенно и со стороны производила впечатление вполне опытного водителя. Ее учитель, Валентин Сергеевич Ивашов, не зря имел славу строгого, но в тоже время и самого талантливого автоинструктора в МУРе. Он вымуштровал Ольгу на все сто. Поэтому ни во время экзамена, ни теперь у старшего лейтенанта Кот не было страха и неуверенности. А кроме того, ей было смешно от того, что гэбэдэдэшники, еще издали заметив, что за рулем сидит женщина, сначала пытаются тормознуть, но потом, обнаружив номера МУРа, делают вид, что им и дела нет до Ольги и ее автомобиля…