Сквозь горячий туман Стелла посмотрела на терминал аэропорта. Капли соленого липкого пота уже висели на бровях и медленно стекали в глаза, вызывая болезненный зуд.
Это было ужасно.
Вспомнилась толстая пачка крупных купюр, полученная непосредственно перед отлетом из Бостона.
Может быть, самое правильное решение сейчас – купить обратный билет в Англию и покончить со всем этим кошмаром?
Внезапно послышалось урчание дизельного двигателя, и возле трапа остановился автобус. Джентльмен в сером костюме обернулся и взмахнул рукой.
– Быстрее заходите! Здесь отличный кондиционер! – Он показал на плотно закрытые окна. – Настоящая камера холода! – И скрылся в автобусе.
Стелла поспешила следом. В Англии в жаркие дни распахивали все окна. Здесь, наоборот, их держали закрытыми.
Может быть, во Флориде удастся как можно больше времени проводить в помещении?
Минуту-другую спустя автобус медленно тронулся и поехал по раскаленному бетонному полю в сторону аэровокзала.
Путешествие продолжалось не дольше пяти минут, однако за это время солнце успело скрыться за жирной черной тучей, и по крыше забарабанили тяжелые капли. Небо прорезала молния, а в зал прибытия пришлось бежать под устрашающими раскатами грома. Казалось, прямо над головой раскалываются стволы огромных деревьев.
Джентльмен улыбнулся.
– Еще один чудесный день в раю. Сколько времени вы намерены провести во Флориде?
Стелла обреченно смотрела на неожиданный тропический ливень – такой яростный, что дальше пятидесяти ярдов ничего не было видно.
– Если бы я знала.
Профессор Кембриджского университета – пожилая леди – положила телефонную трубку, задумчиво посмотрела на стоящий у противоположной стены книжный шкаф и проговорила с тяжелым вздохом:
– О, господи!
Можно было честно утверждать, что такого поразительного звонка не случалось со времен войны.
Звонили не откуда-нибудь, а из Вашингтона, непосредственно из Государственного департамента Соединенных Штатов. Чрезвычайно вежливый американец просил ее – ее! – представить Белому дому общую характеристику бывшей студентки колледжа Гертон, Стеллы Эрнолд. Оценить ее надежность, честность и, самое главное, академическую компетентность в области психопатии в целом и криминальной психопатии в частности.
Ответ профессора Хэрриет Доннели прозвучал холодно.
– Можно узнать, с какой стати вас это интересует?
С расстояния в три с половиной тысячи миль приятный голос пояснил, что кандидатура Стеллы Эрнолд рассматривается для специальной стажировки в Белом доме, а этот звонок – всего лишь часть обычной проверки.
– Понимаю, – заключила профессор Доннели. – В любом случае, могу дать только блестящую рекомендацию. Мисс Эрнолд пользуется безупречной репутацией, за это я ручаюсь. Что касается специальных знаний в сфере криминального психопатического поведения, то, учитывая крайнюю молодость эксперта, их следует назвать выдающимися. Прошлым летом на научной конференции в Париже мисс Эрнолд…
Приятный голос перебил и объяснил, что окончательное решение о стажировке должно быть принято в течение суток и требует письменного заключения. Если профессор Доннели соблаговолит изложить основные положения характеристики в телеграмме, сотрудничество будет с благодарностью принято. О финансовых затратах беспокоиться не стоит: количество слов не ограничено, поскольку стоимость будет немедленно возмещена.
Профессор подошла к письменному столу и включила лампу под зеленым абажуром. Открыла большой блокнот в кожаной обложке, взяла авторучку и принялась сочинять сдержанный панегирик самой талантливой студентке, которую имела удовольствие и честь учить за долгие годы своей работы в университете.
Часть вторая
Глава 1
Когда Стелле исполнилось шестнадцать, ей рассказали все. О нем; о том, кто он такой на самом деле и кем был всегда.
Многое она, конечно, давно подозревала. Отцы редко похищают собственных детей ради выкупа.
Самым большим шоком стало известие о том, что он давно умер. Почему-то всегда смутно представлялось, что отец и сейчас ведет таинственное, скрытное и в то же время безудержно криминальное существование где-нибудь на Лазурном берегу – за счет огромного выкупа, заплаченного дедом за ее освобождение.
Она всегда презирала его, и сообщение о смерти ничего не изменило.
Однако когда мама неторопливо переворачивала страницу за страницей их общего прошлого, смерть отца перестала казаться самым потрясающим событием.
Потому что маме пришлось сказать кое-что еще.
Точнее, пришлось признаться деду.
Стелла сидела вместе с мамой в утренней комнате Дауэр-Хаус – загородного дома в покрытой лесами холмистой местности графства Кент, где Диана росла до войны. Здесь она встретила Джека Блэкуэлла – человека, сначала укравшего ее сердце, а потом, спустя десять лет, на два жутких дня похитившего дочь.
После освобождения Стеллы они с мамой сразу вернулись с юга Франции в Англию, и родители Дианы настояли, чтобы дочь и внучка остались жить у них.
– Хотя бы на некоторое время, – убеждал Оливер. – До тех пор, пока обе окончательно не придете в себя.
Однако, как нередко случается, временное условие превратилось в постоянное. Стелла поступила в закрытую школу для девочек в соседнем графстве Суссекс, где проучилась шесть лет, а Диана приняла приглашение своего колледжа в Кембридже закончить прерванную войной работу над диссертацией. Защитилась в Гертоне докторскую диссертацию и с тех пор там же преподавала политологию.
Каникулы мать и дочь неизменно проводили в Кенте, у Оливера и Гвен. Одним солнечным августовским утром спустя четыре месяца после шестнадцатого дня рождения Стеллы, Диана с огромным трудом заставила себя начать разговор, которого так боялась.
– Может быть, не стоит рассказывать все? – едва ли не умоляла она отца накануне поздним вечером, когда Стелла уже спала. – Она не спрашивает ни о нем, ни о том, что случилось.
– Значит, много об этом думает, – спокойно ответил Оливер. – Однажды она неожиданно потребует ответа и застанет тебя врасплох. И не примет никаких отговорок – ты же знаешь ее характер: если что-то твердо решит, остановить уже невозможно. Так что единственный выход, дорогая, – взять инициативу в свои руки. Причем, чем быстрее, тем лучше для тебя и честнее по отношению к девочке.
– Но, папа… помимо прочего, что я скажу о твоей роли в этой истории? Никто, кроме нас с тобой и мамы, не знает, что ты сделал. Стелла придет в ужас.
Оливер подошел к стоявшему посреди гостиной карточному столу, взял серебряный портсигар и снова сел на диван рядом с дочерью.
– Несомненно, девочку ждет потрясение, – признал он после долгой паузы. – Но в то же время и своего рода освобождение. Не обманывай себя, Диана: Стелла отнюдь не питает к отцу нежных чувств. Напротив, всей душой его ненавидит. В любом случае, рациональное начало в ней настолько сильно, что она непременно увидит логику в моем поступке… в том, что мне пришлось сделать той ночью.
Он зажег сигарету и глубоко затянулся.
– Вспомни, как твердо Стелла пережила свое похищение. В десять лет ничуть не испугалась. Когда я принес негодяю деньги, тот заявил, что девочка постоянно находится в состоянии ярости. Она даже умудрилась напасть на него: помнишь укусы и царапины, которые я заметил на лице и руках?
Диана улыбнулась. Дед так гордится внучкой и ее боевым духом!
Сквозь сигаретный дым она искоса взглянула на отца. С той фантастической ночи в Ницце он почти не изменился. Возможно, волосы слегка поседели на висках, да талия стала чуть шире, и все. Оливер Эрнолд занимал положение одного из ведущих адвокатов по делам о клевете. Сейчас, поздно вечером, он все еще оставался в том самом темно-синем костюме-тройке, в котором утром выступал в суде. Впрочем, запонки уже были расстегнуты, а галстук висел свободно.
Иногда, оказавшись в Лондоне во время какого-нибудь громкого процесса отца, Диана пробиралась на галерку, чтобы послушать, как он проводит перекрестные допросы. Наблюдая, она спрашивала себя, что бы подумали трепещущие свидетели, если бы знали, что всего несколько лет назад этот солидный, медлительный, облаченный в парик и мантию юрист без тени сомнения и малейшего угрызения совести…
Отец прервал размышления вопросом:
– Диана, ты слышала, что я только что сказал?
– Прости, нет. Немного задумалась. Повтори, пожалуйста, пап.
– Когда ты расскажешь Стелле все, что нам известно об ее отце, я сам изложу то, что касается его и меня. То, что действительно произошло той ночью. Конечно, если ты не считаешь себя обязанной сообщить и эту часть истории.
Диана вздохнула с облегчением.
– Именно этого я и боялась больше всего. Честное слово, будет намного лучше, если расскажешь ты. Но… не тревожит ли тебя перспектива откровенного признания в отчаянном поступке, который пришлось совершить, чтобы защитить нас обеих?
Оливер Эрнолд улыбнулся дочери.
– Ни о чем не беспокойся. Думай об этом как о заключительной речи.
Глава 2
Машина только что миновала Катлер-Ридж – единственную возвышенность в южной части штата Флорида, особенно уязвимую в сезон ураганов, и мчалась в сторону болот и топей, отделявших материк от первого из островов Флорида-Кис.
Стелла наклонилась, чтобы заговорить с водителем.
– Еще далеко?
Он сделал паузу в сложном процессе поглощения чипсов – Стелла с растущим изумлением наблюдала, как стремительно исчезает пачка за пачкой. Кажется, с тех пор, как они выехали из аэропорта, это была шестая. Во всяком случае, в происхождении огромного живота, плотно прижатого к рулю, сомневаться не приходилось. Должно быть, ее вез самый толстый агент секретной службы Соединенных Штатов.
– До Ларго-Лодж, мэм? – уточнил водитель, отчего с его губ на приборную панель посыпались крошки. – Давайте посчитаем. До Ки-Ларго осталось тридцать миль, а оттуда до Ларго-Лодж еще пять. Так что приедем минут через сорок, если мост через пролив не будет поднят для прохода одного из роскошных судов. Тогда придется добавить еще четверть часа.