– Для тебя особое задание, – сказал Буревестник. – Ты знаки для Огня Небес, надеюсь, не забыла?
– Спрашиваете! – фыркнула Саана. – Я с тем же успехом могу Серый Серп потерять.
Она с любовью погладила изогнутый меч на поясе, едва ли не единственное, что осталось у нее от далекой родины.
– Тогда смотри, что надо сделать, – вступила Чайка.
Выслушав, Саана посерьезнела, несколько секунд поразмышляла, кивнула.
– Да, сделаю. Но мне понадобится много силы.
– Будет, – пообещал Буревестник. – Не попадись только.
– Милостью Скаара, – флегматично отозвалась чародейка. – Больше ничего взорвать не нужно?
– Сделаешь – и отступай, – покачала головой Чайка. – Сразу отступай. Никаких «о, там склад боеприпасов!»
Саана с преувеличенным сожалением вздохнула. Буревестник так же преувеличенно строго хмыкнул, чародейка невинно развела руками.
Ближайшие три часа «Девятый Ветер» кипел работой. Вышколенная команда под присмотром Фольхета точно знала, что делать. А то, что капитаны не выходили из каюты все это время, лишь доказывало команде – дело предстоит серьезное. Обычно Чайка и Буревестник от работы и руководства не отлынивали, но сейчас явно берегли силы и голоса.
Когда они появились на палубе, команда убедилась в своей правоте. Крепкие удобные куртки, плащи против ветра и дождя, а главное – широкие кожаные пояса с кармашками для алхимических снадобий. Капитаны редко прибегали к таким средствам.
– Курс на Латоти, – объявил Буревестник. – Заходим к гавани, движемся через норд-ост. Фольхет – за штурвал.
Старпом коротко кивнул, обычный рулевой без споров уступил место. Свое дело он знал отменно, но Фольхет держал штурвал стальной хваткой, как бы корабль ни кидало.
Уже стемнело. Океан казался бездонным и черным, лишь изредка на нем блестели лунные дорожки.
Загрохотала якорная цепь, заскрипел такелаж; «Девятый Ветер» развернулся, лег на курс, устремившись в сторону Латоти. Капитаны поднялись на квартердек, накинули плащи. Буревестник запрокинул лицо к небу, чувствуя дыхание ветра на коже, Чайка опустилась на колени и плотно прижала ладони к гладким доскам.
Саана замерла у борта, сощурив глаза. Сейчас всю одежду скаари составляли несколько лент, прочно охватывавших тело, в руке висел пояс с мечом. Оглянулась на капитанов, получила короткий кивок Чайки – пора.
Чародейка пристально вгляделась в ночное море, глубоко вздохнула, сцепила пальцы на рукояти меча и мысленно произнесла:
«Скаар, Владыка Войн, дай силу моему клинку, моим словам и моей судьбе!»
Она передала Ринеду пояс с Серпом; тот бережно принял оружие и отступил. Снова вздохнув, Саана напряглась и прыгнула, стремительным движением перемахнув через планширь.
Слово она выдохнула уже в падении, вошла в темную воду в ореоле оплетших фигуру золотистых знаков. Теперь вода не душила, тело мгновенно добывало воздух из нее. Та же сила не давала мышцам устать, но никак не влияла на сопротивление моря.
Тем лучше. Чем больше трудностей преодолеет скаари – тем больше энергии накопит, основа магии. А плавала Саана всегда превосходно.
Чародейка не оглядывалась, сосредоточилась на прорыве сквозь волны и давящее море. Где-то за спиной «Девятый Ветер» разворачивался, ложился на курс, капитаны готовились пустить в ход собственные таланты. Но у нее сейчас был свой долг.
«Девятый Ветер» уверенно шел к Латоти. Команда поглядывала на затянутое облаками небо, довольно кивала. В другом случае признаки непогоды никого бы не обрадовали, но вот сейчас они послужили бы прекрасной маскировкой.
Капитаны были того же мнения. Оба они бережно извлекли по флакону из кармашков на поясах.
– Ну что, за экспедицию? – усмехнулся Буревестник.
– За нашу удачу! – откликнулась Чайка.
Снадобья для смягчения горла. Снадобья против усталости. Снадобья, снимающие сонливость и придающие сил. Если принять нужные дозы и в нужном порядке, то можно выступать хоть сутки; это знает любой певец, у которого хватает денег на услуги алхимиков.
Капитаны «Девятого Ветра» никогда не ступали на сцену, но разбирались в таких зельях не хуже великих артистов.
Осушив последний флакон, Буревестник снова поднял взгляд к небу, глубоко вздохнул и медленно, отчетливо заговорил. Слов, срывавшиеся с его губ, не понимал ни один матрос и вообще ни один человек, но они и не предназначались для людей.
С первым же словом ветер окреп. Тучи стали чернее и сгустились, уверенно передвигаясь к Латоти. Еще минута – и паруса наполнились мощью воздуха, резко бросая корабль вперед, а на палубу упали первые капли дождя.
Буревестник получил свое прозвище именно за свой талант, не раз спасавший «Девятый Ветер» и губивший его врагов, позволявший кораблю дойти до цели быстрее любых других судов.
Он умел говорить с ветрами и штормами. Как сейчас.
Неспешный речитатив капитана все больше разъярял ветра и тучи. Сверкнули первые молнии, раскатился удар грома, и на палубу пролился дождь.
Совсем немного дождя. Буревестник держал корабль в оке бури, в пузыре практически полного спокойствия, допуская к нему лишь немного воды и сильный ветер в паруса. Такелаж напрягался, скрипел, но легко выдерживал нагрузку.
С речью Буревестника переплелось негромкое пение Чайки.
Буря обрушилась на Латоти молотом ветра и воды, загнала всех пирующих в дома и таверны. Пираты не особенно волновались, шторма здесь были нередки. И вообще, не зря же маги-погодники свои орехи едят?
Не зря. Печати гавани налились силой, приняли на себя удары шторма, не допуская его к кораблям в порту. Обрамлявшие вход колонны задрожали, разворачивая защитные чары и удерживая ярость бури, принимая ее на себя.
Полностью отвлекаясь на нее.
Но взбирающуюся по скалам меднокожую фигуру вряд ли бы кто заметил, даже не будь бури. Скаари решительно предпочитали открытый бой, но ничего против военных хитростей не имели.
Саана остановилась, припав к шершавому камню, глянула вниз, на темный океан и медленно вздохнула, переводя дух. Сейчас она находилась над гаванью, превосходно видела каждый корабль.
Чародейка хищно улыбнулась, отбросила с глаз мокрую темную прядь. Размяла пальцы, на миг прикрыла глаза. Она обогнала «Девятый Ветер», и теперь можно было ждать и готовиться – план требовал от каждого сыграть свою роль точно в срок.
Буря продолжала хлестать по острову, все больше усиливаясь. Защитные чары перенастроились, по-прежнему сдерживали шквальный ветер, но пропустили дождь, смягчая нагрузку. Дежурных на кораблях это не обрадовало; меж судами заметалась отборная брань, многие бросились в каюты, самые добросовестные закутались в плащи, проклиная погоду и неудачу.
Угольно-черные тяжелые тучи нависли над гаванью, прорезая ночь вспышками молний и разрывая шум дождя мощными раскатами грома. В них тонули звуки веселья, и только ярко сияющие погодные печати позволяли хоть что-то разглядеть на пристани.
Волны понемногу раскачивали корабли, заставляя напрягаться швартовочные канаты. Именно этого момента Саана и ждала.
Она прищурилась и сосредоточилась, медленно, нараспев произнося слова и вычерчивая в воздухе знаки, наливавшиеся золотом посреди темных струй дождя. В одиночку нужное заклинание ей было никак не осилить, уж точно – не ударить по всем целям единовременно.
Но чародеи уже давно научились брать силу извне. И сейчас Буревестник любезно согнал тучи, просто кипевшие от мощи молний, да еще и впечатал в них свою волю, позволяя скаари пользоваться этой силой.
Саана почти договорила заклинание, позволила ему повиснуть, быстро глянула на выход из гавани, уловила знакомый силуэт «Девятого Ветра».
И резко выпрямилась, выкрикнула последнее слово, вскидывая одну руку к бурлящим тучами небесам, а другую – к кораблям. Золотые знаки яростным сполохом прорезали воздух.
Молнии рухнули из туч по зову скаари, пробили пелену дождя; каждая из них нашла свою цель. С треском и шипением под ударом небесных копий лопнули швартовочные канаты, освобождая суда.
На берегу раздались тревожные вопли, распахнулись двери, на пристани заметались огни фонарей. Не заметить низринувшийся гребень энергии жители Латоти не могли.
Из-за шторма Саана ничего не слышала, но знала: сейчас гавань наполнится новым скрипом и плеском. Корабли начнут под ударами волн и ветра отходить от причала. Кто другой на этом бы и остановился, позволил бы им сталкиваться и тонуть. И рисковал бы тем, что выбежавшие пираты позовут своих магов и сумеют уберечь суда, отделавшись легкими повреждениями.
Скаари усмехнулась и прильнула к скале, снова поймала взглядом «Девятый Ветер». Она точно знала, что сейчас происходит на борту.
Буревестник стоял неподвижно, разведя руки и не прекращая безостановочного речитатива, беседы со штормом. Голос его то понижался, то повышался, темп речи становился быстрым, медленным, снова быстрым; капитан по-прежнему регулировал бурю, оставляя вокруг корабля спокойное пространство, где дул лишь попутный ветер.
Чайка наконец распрямилась, стала рядом, глядя на гавань. Медленно, глубоко вздохнула, протянула руки.
И негромко завела песнь, понятную окружающим ничуть не более, чем речитатив Буревестника. Рев шторма не заглушал слова, струившиеся с ее губ за борт, по волнам, прямо в порт и к пирсам, окутывавшие каждое судно, взывавшие к палубам, мачтам и парусам.
Буревестник умел говорить со штормами.
Чайка – с кораблями.
Один за другим суда в гавани прекращали хаотичное движение и разворачивались к морю. Сами собой разворачивались паруса, улавливая ветер, скрежетали якорные цепи. Правильным строем, сквозь расступающийся шторм, корабли устремлялись на свободу, и лишь пять остались в порту.
Фольхет яростно закрутил штурвал, разворачивая «Девятый ветер» в океан. Далеко позади, глядя на воцарившийся на берегу хаос, рассмеялась и одним прыжком канула в море Саана.
«Девятый Ветер» скользнул на волны, по-прежнему подгоняемый попутным ветром. Голоса капитанов изменились, выдавая огромное напряжение: Чайка вела одновременно сорок три корабля, Буревестник защищал все суда от бешенства шторма.