Внезапно в голове возник вопрос: а как ее тогдашнее поведение повлияло на Ардена? Если, конечно, он действительно ее любил, если его слова не были притворством. Арден чрезвычайно горд, а тут девушка, которой он поклялся в любви, отказывается даже обсуждать возможность ради него обрубить свои корни и переехать в другую страну. Такое должно было оставить глубокий след в его сердце. Значит, она заставила его страдать. Или же он просто ожесточился, утратил иллюзии, а заодно и интерес к ней? Странно, но до сих пор она думала об их разрыве только со своей точки зрения: Арден виноват во всем, его упрямство причинило ей невыносимую боль…
Затянувшееся молчание начало действовать Роан на нервы. Она искоса взглянула на Ардена. Его, похоже, вообще ничто не волнует. Ведет себе машину и ведет, ни о чем не думает. И вот что интересно: чем дольше она изучала его — такое родное! — лицо, тем больше ей казалось: долгая разлука не разъединяла их, более того — ее, разлуки, вообще не было.
Машина остановилась у будки сбора пошлины. Роан попыталась встряхнуться и сосредоточиться на настоящем. Очень быстро она отвела взгляд от чеканного профиля Ардена, стараясь не обращать внимания на улыбку, которой он одарил девушку в форменном костюме, расплачиваясь за проезд. Ох уж эти непрошеные мысли, эти воспоминания! Вплоть до сегодняшнего дня ей кое-как удавалось гнать их прочь, а тут…
Теперь она уже в открытую посмотрела на Ардена и задала самый невинный вопрос, который пришел на ум:
— Там, на севере, уже выпал снег?
Арден покачал головой.
— А он в тех местах бывает?
— Мм, иногда бывает, — снизошел до ответа Арден.
Он снова стал спокоен и отчужден. А может, тоже притворяется — как и она? Да уж, Роан, размечталась! Станет он притворяться. Ему это ни к чему. Он и на самом деле спокоен, ее присутствие нисколько его не трогает.
Не то чтобы она об этом сожалела, но все-таки предпочтительнее остаться друзьями. Если бы он тогда не настаивал на том, что гораздо лучше знает, что ей требуется для счастья, если бы не выставил ультиматум… Такого отношения к себе она не могла стерпеть. Сейчас он снова появился в ее жизни, и с этим временным явлением нужно как-то мириться.
— Что ты там приумолкла, Роан? — поинтересовался Арден с легкой тенью улыбки на губах. — Неужели так много проблем, а?
На секунду возникло желание придумать ничего не значащий ответ, но она все же решила говорить начистоту.
— Я думаю, искренне ли твое безразличие.
— По отношению к тебе?
— Да.
Арден немного помолчал — то ли решил потянуть время, то ли хотел найти слова поточнее, чтобы потом не пришлось пожалеть, — а затем медленно проговорил:
— К твоей судьбе, Роан, я не равнодушен. А вот все то, что связывало нас с тобой в прошлом, мне совершенно безразлично. Может, я чересчур упрощенно смотрю на вещи, согласен. Безусловно, у нас бывали хорошие времена, о которых не грех и вспомнить.
С губ Роан сорвался едва слышный вздох.
— Нам было… неплохо вместе, — сказала она. — Да.
— Но мы оба слишком упрямы, слишком самонадеянны, правда? Ни один не желал уступать.
Бросив на нее насмешливый взгляд, который она предпочла не заметить, Арден спросил:
— Должен ли я понять, что таким образом ты оправдываешь свое поведение?
— Вот еще! Я и не думала оправдываться. Но ты же не стал бы жить в Англии…
— Естественно. Здесь у меня оставалась работа, я не мог так запросто отказаться от связывающих меня обязательств. А ты наотрез отказалась ехать со мной в Америку.
— Ты тоже хорош! Вместо того чтобы успокоить меня, дать время свыкнуться с твоим предложением, взял и умчался в свои Штаты.
— А тебе бы хотелось, чтобы я пал на колени?
— Нет.
— Хорошо. Если бы я дал тебе время, ты бы согласилась? — спросил Арден с той вкрадчивой интонацией, что так ее всегда раздражала.
— Не знаю.
Ложь, явная ложь. Никуда бы Роан не поехала, ни в какую там Америку. У нее была цель, к которой она шла долгие годы, и даже во имя любви она бы от нее не отказалась. И только теперь Роан поняла, как это было… грустно и мелочно.
— Нет, Роан, ты все знаешь. Ты бы никогда не согласилась на компромисс. Не так ли?
— А ты?
— Что — я? Уж я-то пошел на уступки — до определенного предела, конечно. Я просил, прилагал немалые усилия, чтобы тебя уговорить.
До тех пор, пока у него хватало терпения.
Встретились они в общем-то случайно. Роан знала, что у Хетти есть племянник, но впервые увидела его только в прошлом году, хотя Хетти частенько приезжала к ней в Англию — до последнего времени.
Отец Хетти занимал в Англии какую-то дипломатическую должность, поэтому детство она провела в этой стране и училась в одном классе с бабушкой Роан. Со временем они стали лучшими подругами. Когда Хетти вернулась на родину, их связь не прервалась, они переписывались, приезжали друг к другу в гости, а потом Хетти стала крестной Роан.
Но о ее племяннике Роан знала только понаслышке. И вот в прошлом году Арден посетил Англию, чтобы приобрести кое-какой антиквариат. Хетти передала с ним посылочку для крестницы, и они встретились. Обоюдное притяжение или влечение — назовите это как угодно — очень скоро переросло во взаимную страсть. Тогда Роан казалось, что так всегда и будет, что сам собой найдется какой-нибудь выход, что она сумеет сделать выбор между своей жизненной целью и любовью.
На восемь лет старше ее, Арден, высокий, сильный, красивый, не только возбуждал Роан — да что скрывать, и сейчас возбуждает! — но и внушал ей некий страх. Сейчас же она его нисколько не боялась. Видимо, стала взрослее, мудрее. Теперь она чувствовала, что может спокойно отстаивать свою точку зрения.
Роан, не криви душой, не больно ты спокойна с самого приезда в Америку! Грустно усмехнувшись, она подумала, что, может быть, сумеет отстоять свою точку зрения, если они все-таки решатся поговорить. Раньше им редко удавалось вести споры в разумном ключе, и не это ли одна из важнейших причин, что привела к их разрыву?
Почему, ну почему у них не получалось общаться спокойно, открыто выложив карты на стол? Арден не сомневался, что знает точные ответы на все возможные вопросы, и не собирался выслушивать чужие мнения и советы. Была ли виновата сама Роан, что скрывала от него правду о своем детстве, не рассказывала о родителях и о том, что именно из-за них она стала такой, какой он ее узнал? Совершенно незаслуженная преданность людям, которые, с одной стороны, предъявляли ей требования как взрослому человеку, а с другой — относились к ней как к несмышленой девчонке.
Арден остановился на заправке и вышел из машины. Подавив зевок, Роан принялась лениво наблюдать за ним. До чего же все-таки хорош — высокий, красивый, уверенный в себе и такой возбуждающий… Господи, а ведь все могло сложиться совсем иначе…
Вот он вошел в будку заправщика, сказал пару слов, расплатился, снова появился на пороге. И вдруг какая-то девчушка проскользнула у него под локтем и непременно попала бы под тормозящий рядом автомобиль, не прояви Арден мгновенную реакцию. Он сгреб малышку в охапку, зажал под мышкой и что-то прошептал на ушко. В ответ та щербато улыбнулась и обвила его ручонками за шею. Арден рассмеялся и передал свою ношу перепуганной матери.
Дети всегда льнули к нему, доверчиво открывали свое сердце. Так что же мешало ей, что останавливало? То, что давно уже стала взрослой?
Арден устроился за рулем и небрежно бросил квитанцию за бензин на приборную доску.
— По-моему, я ей понравился.
— Конечно, — согласилась Роан, — она ведь маленькая женщина.
Он бросил на нее задумчивый взгляд, и Роан, прикусив губу, пожала плечами. Чего притворяться? Ведь прекрасно знает о своем воздействии на представительниц слабого пола — будь им шесть лет или шестьдесят. Уж кто-кто, а она не раз замечала это.
— Устала? — спросил Арден, мягко трогая машину с места.
— Немножко, — призналась Роан.
— Ну да, болтовня в дороге утомляет, да к тому же столько стрессовых ситуаций за день, а? — подмигнул ей Арден.
С трудом удержавшись, чтобы не улыбнуться в ответ, Роан кивнула. А Арден добавил:
— Ничего не имею против того, чтобы перекинуться парой слов в машине. А тебе предлагаю расслабиться, даже несмотря на то, что водитель — ненавистный тебе бывший любовник. А то ишь как напряжена!
— С чего ты взял, что я тебя ненавижу? Вот глупости! — искренне возмутилась Роан.
Арден с преувеличенным удивлением вскинул бровь.
— Неужели? Но я же давил на тебя, притеснял, лишал независимости, с которой ты всегда носилась как с писаной торбой. Этого ты не могла простить. Не только мне — никому. Так ведь, Роан?
Да, она не терпела, когда кто-то вмешивался в ее жизнь, но разве Арден хоть раз поинтересовался — почему? А сейчас говорит так, будто во всем случившемся с ними винит только ее одну. Она, конечно, тоже виновата, но ее решительное сопротивление послужило для него всего лишь поводом. А для нее — следствием многих причин.
— Ладно, хватит хмуриться, не то на твоем чистом лобике появятся морщины.
— Что? Ах да, прости, задумалась, — пробормотала Роан. — Неужели я действительно произвожу впечатление такой независимой особы?
Арден хмыкнул.
— Разве независимость для тебя не главное?
— Я к ней отношусь очень серьезно, но не ставлю во главу угла.
— Вот как?
— Да!
— Однако, если мне не изменяет память, ты не жалела страстных слов, когда объясняла, что именно она является причиной твоего отказа оставить Англию.
— Неправда. Это была одна из причин, — спокойно возразила Роан. — Ты предложил мне сделать очень важный шаг в жизни, что меня, естественно, напугало. В Штатах у меня нет ни одного знакомого. Ко мне и в Англии-то не всегда относились серьезно, так почему здесь было бы иначе? К тому же выйти замуж за человека, которого я едва знала… Ты должен согласиться, что это по крайней мере глупо.
— Я это и тогда признавал, но думал, что ты поживешь немного с Хетти, пока не привыкнешь ко мне.