– Почему вы так решили?
– Не знаю, просто поняла, и все.
– Хорошо. – Песковец все еще рассматривала кирпичную стену. – О чем вы говорили?
– Нина сказала, что уехала от матери и живет теперь в своей квартире, что беременна и что в ее жизни будут перемены, что появился один человек… Показывала его подарок – телефон. Потом она уронила его, и корпус раскололся. Трещина была необычной.
Придвинув к ней лист бумаги, следователь приказала:
– Рисуйте!
Дайнека, как могла, изобразила корпус мобильника и трещину на нем в форме латинской буквы «V».
– Заковыристо получилось… – Песковец долго вглядывалась в рисунок.
– На него бутылка с вином упала, – объяснила Дайнека и почему-то покраснела.
Песковец промолчала. Было видно, она что-то обдумывала. Потом, снова взглянув на Дайнеку, спросила тихо и вкрадчиво:
– Людмила… когда вы обнаружили тело своей подруги, не заметили его поблизости? Я имею в виду мобильник. Может быть, в руке погибшей или валялся в прихожей…
– Да, он был зажат в ее вытянутой руке. Я хорошо видела.
– Мы не нашли его, хотя в момент убийства жертва разговаривала с матерью. Видимо, убийца, выбегая, забрал телефон с собой.
– Я знаю.
– О чем вы?
– Я знаю, что он был там, в квартире, когда я нашла Нину.
– Рассказывайте.
– Когда я прошла в спальню, то увидела включенный компьютер и открытый почтовый ящик Нины. В это время Тишотка залаял и побежал к двери.
– Значит, убийца не ушел… Или снова вернулся… Вы сказали, что видели открытый почтовый ящик. Но когда приехали мы, компьютер был выключен. Это сделали вы?
– Нет, – сказала Дайнека.
– Значит, вернулся… – Песковец что-то записывала. – Что было в почтовом ящике? Какие письма, от кого?
– В основном от Виргилиуса. Но вы, наверное, уже знаете, что это Филонов Владимир Николаевич.
– Да, он мне рассказывал. Его не было в тот день в городе.
Дайнека заметила, что Песковец внимательно изучает ее лицо.
– Мне показалось или на вашем лице следы побоев? – осторожно спросила следователь.
Дайнека совсем забыла о синяках, и этот вопрос застал ее врасплох.
– Вам не показалось, – одними губами прошептала она.
– И как они появились? Это связано с нашим делом или личное?
– С нашим с вами делом, – уже громче проговорила Дайнека.
– Чудно! – воскликнула Песковец. – Выкладывайте!
Дайнека вздохнула и рассказала все, как было на самом деле, не упомянув только о Джамиле.
– Когда случилось нападение?
– Позавчера.
– Хорошо, – сказала Песковец.
А Дайнека пробормотала:
– Да уж чего тут хорошего…
– Вчера я разговаривала с Гордоном. Оказывается, вы опередили нас. Это от вас он узнал о гибели его бывшей подруги?
До Дайнеки не сразу дошло, что Гордон – это Леха.
– Мы виделись на днях…
– Мне он сказал, что вы сами пришли к нему.
– Ну, если он так сказал, – уклончиво ответила Дайнека.
Похоже, Песковец не хотела больше ходить вокруг да около, и Дайнека поняла это сразу, как только та вновь заговорила:
– Вы можете не послушаться, но вот вам совет. Бросьте вы это дело. Мало того, что мешаете нам, так вы еще и рискуете. – Она усмехнулась. – Не пришлось бы мне потом искать вашего убийцу.
– Я только хотела помочь…
– Иногда от таких вот помощников только трупы и остаются, – мрачно пошутила Песковец.
Внезапно Дайнека почувствовала необходимость поделиться тем, что узнала от Удава.
– Мне нужно рассказать вам одну очень важную вещь, – торопливо заговорила она. – В общем, я разговаривала с одним человеком, бродягой, которого все зовут Удавом. Он был в нашем дворе в тот вечер, когда погибла Нина, и сам сказал мне, что видел убийцу, запомнил его и даже проводил до дома.
Дайнека удивленно смотрела в лицо следователя. Той было неинтересно.
– Вы, наверное, не поняли…
– Бродягу вчера убили, – бесцветным голосом произнесла Песковец. – Его звали Андрей Березин.
– Убили? – тупо переспросила Дайнека.
– Точнее, забили насмерть.
– Где? – Дайнека тяжело сглотнула слюну.
– Недалеко от вашего дома, – ответила Песковец и придвинула лист бумаги. – Распишитесь и можете идти.
Глава 23Сапфировое сердце
Ворота открыл Вилор. Всем своим видом он выражал радость от встречи. Из дома выскочила Настя, за ней суетливо выбежала Серафима Петровна.
Отец улыбнулся.
– Не хотел тебе говорить, что Вилор здесь. Мне кажется, вы знакомы, – пошутил он.
Дайнека вспомнила Настину «хитрушку». «Ну что ж, значит, у нас игры на свежем воздухе… Прости, Настя-Здрастя, ты сама этого захотела…»
Первое, что сделала Дайнека, выйдя из машины, – подошла к Вилору и крепко поцеловала, прижавшись к нему всем телом. Потом отстранилась и стала жадно всматриваться в его удивленные глаза.
Отец, улыбаясь, обнял Настю, которая тоже улыбалась, хотя по ней было видно, что она обескуражена. Одна только Серафима Петровна не участвовала в спектакле, будучи при деле, суетилась, вытаскивала из багажника сумки с продуктами и вещами.
Воздух наполнился запахом прогорклого семейного счастья.
Тихий вечер затянулся. Уже попили чаю, и Серафима Петровна пошла спать. Уходя, обратилась к Вилору:
– Настя сказала, ты останешься погостить. Я приготовила комнату. Там, наверху, девочки покажут…
«Вот как?» – удивилась Дайнека.
Вслед за Серафимой Петровной наверх поднялся отец, пожелав молодежи спокойной ночи.
С наступлением темноты стало особенно заметно, что света, проникавшего с открытой веранды, недостаточно. Однако никто не пошевелился, чтобы включить светильник в гостиной. Оставшись втроем, они молча сидели в полутьме, словно ожидая естественной развязки щекотливой ситуации. Дайнека готовилась к игре, точнее – к нападению.
– Расскажи что-нибудь, милый. – Она бросила «пробный мячик», уловив момент наивысшего напряжения.
– А что бы ты хотела услышать? – Вилор отразил удар.
– О тебе. Кто ты, откуда… В теннис, случайно, не играешь?
– Играю… как видишь…
Подача снова перешла к Дайнеке, и та процитировала:
– «Снимите маску, князь, пришла пора открыться…»
Настя почувствовала себя полной дурой, поскольку не владела таким шифром. Да и собой тоже с трудом владела.
Вилор адаптировал ситуацию:
– В моей биографии нет ничего особенного. Родился и живу в Москве. Окончил университет, МГУ. С третьего курса работал в банке. Сначала кассиром, к пятому курсу уже менеджером. Дальше аспирантура, бизнес. Все по расписанию. – Он искренне улыбнулся.
– Ну а здесь ты что делаешь?
– В каком смысле?
– В том самом, о котором ты и подумал, – выпалила Дайнека.
Вилор умолк. Потом, попросив не беспокоиться, вышел из комнаты.
– Зачем ты провоцируешь его? – вскинулась Настя.
– Я не провоцирую, просто поддерживаю беседу.
Настя-Здрастя с ненавистью посмотрела на Дайнеку и, не сдержавшись, выпалила:
– И зачем ты сюда притащилась?
Дайнека на секунду опешила от такой откровенности. Сдерживаясь и делая долгие паузы, она медленно заговорила:
– Меня тошнит… от тебя… от твоих дебильных разговоров… от твоей домовитой мамаши… от твоего притворства… от того, что ты сделала с моим отцом…
По мере того как Дайнека стреляла в нее злыми и тяжелыми словами, Настя постепенно приходила в себя, понимая, как неосторожно она поступила.
В гостиную вернулся Вилор.
– Может, прогуляемся на свежем воздухе?
– Не могу отказаться от такого предложения, – откликнулась Дайнека. И сразу взяла его под руку, давая понять, что больше никого и не приглашают.
Настя быстро взбежала по лестнице, втянув голову и вздрагивая всем телом.
Дайнека и Вилор шли через сад по дорожке, выложенной камнем.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– На какой?
– Что ты здесь делаешь?
– Ты мне все равно не поверишь…
Дайнека остановилась.
– Не играй со мной, – внятно и отчетливо сказала она.
– Ну, вот видишь…
– Так что?
– Я хотел видеть тебя.
Вилор сказал это тихо и, похоже, искренне.
– А Настя?
– Повод. Или средство. Думай, как хочешь.
– А для тебя как удобней?
– Для меня удобней, чтобы ее вовсе не было.
– Прелестно. Бедная Настя…
И вдруг Вилор начал рассказывать:
– Мы познакомились с ней в «Карамболе». Ну, ты знаешь, наверное, этот клуб… Она прилипла ко мне как банный лист. – Он не стал говорить, к чему. – Потом начала уговаривать поехать на дачу. Я не хотел, но мне показалось, что избавиться от нее можно, только согласившись. Так я и сделал. Дальше ты знаешь…
Разговор оборвался. Дайнека вспомнила, как нагло разоблачила их. И почему-то ей стало неприятно при воспоминании об их поцелуе.
– Когда я увидел тебя там, в гостиной, отчаянную и нахальную, сначала обалдел, – снова заговорил Вилор. – Потом позвонил и приехал снова, но тебя уже не было. Потом попросил Настю, чтобы она познакомила нас, а когда случайно встретил тебя – растерялся.
Они уперлись в ворота, когда телефон в кармане Дайнеки зазвонил.
– Слушаю.
– Ты где? – Голос Джамиля казался очень далеким.
– На даче.
– Можно я приеду к тебе?
Дайнека развеселилась:
– Приезжай.
– Ну, тогда открывай ворота.
Он молча дышал в трубку. Дайнека тоже молчала.
– Так ты мне откроешь?
Она кинулась к калитке, рванула ее на себя.
Перед ней стоял Джамиль. Чуть поодаль опасным зверем прижалась к земле его машина.
– Как? – растерянно спросила она.
– Очень просто. Когда очень хочешь, нет ничего невозможного.
Джамиль говорил и смотрел через ее плечо на Вилора. Чувство неловкости шевельнулось в груди Дайнеки, но она не подала виду.
– Заходи.
Джамиль вошел в калитку. Ему явно было не по себе, он нервно крутил на пальце брелок с автомобильными ключами. Она забрала у него связку и сжала его руку в своей.