Итак, бой начинался с многократных выездов курсоров, завязывавших сражение. Затем в решающий момент происходила атака всей первой линии дефензоров, проламывавших строй противника. При этом в момент, когда дефензоры с присоединившимися к ним курсорами уже входили в соприкосновение со строем противника, плагиофилаки на левом, а гиперкерасты на правом флангах выполняли свои специфические задачи. В случае неудачи тагмы первой линии искали убежища в построении второй линии.
Автора трактата чрезвычайно беспокоит, как бы врагу не стала известна в деталях вся схема построения римского войска. В особенности он озабочен тем, как сохранить в тайне построение войска в две-три линии и маневр гиперкерастов. Для этого он рекомендует никогда не тренировать все войско целиком, но только по частям — раздельно первую и вторую линии, курсоров, дефензоров и плагиофилаков. В особенности он оговаривает необходимость тренировать отдельно от всего войска гиперкерастов, что должно помочь сохранить их маневр в тайне.
Такое построение в две-три линии с курсорами и дефензорами, плагиофилаками и гиперкерастами, второй линией с карманами, нотофилаками и засадами автор трактата называет «италийским». Такое же, но в одну линию с тремя мерами и без плагиофилаков и гиперкерастов — «аланским». Такое же, в одну линию без плагиофилаков и гиперкерастов, но из одной меры — «африканским», а построение предшествующего времени в одну линию из двух мер без разделения на дефензоров и курсоров и без плагиофилаков и дефензоров — «скифским». Возможно, что идея разделить курсоров и дефензоров пришла в латиноязычную среду римской армии от аланов и мавров. Построение же в две-три линии с гиперкерастами ното- и плагиофилаками является кабинетным нововведением, вышедшим, судя по греческим названиям этих отрядов, из среды высшей аристократии восточной половины империи, но разработанным, возможно, по аналогии с какими-то достижениями на западе Средиземноморья, в Италии (см. выше).
В научной литературе[116] принято мнение, что такая тактическая схема (курсоры — дефензоры, плагиофилаки — гиперкерасты, построение в две-три линии) не находит подтверждения в текстах источников, описывающих сражения середины VI в. Действительно, описаний, которые содержали бы именно такие термины, в сочинениях современников событий нет. Значит ли это, что описанная выше тактическая схема является лишь кабинетной разработкой? Или же, быть может, она относится к более позднему времени? Вряд ли. Дело в том, что сам автор трактата многократно предостерегает своего читателя от того, чтобы слишком широко распространять сведения о тактических схемах и приемах армии империи. Поэтому неудивительно, что мы не находим в других текстах прямых упоминаний всех тактических деталей, известных нам из текста Псевдо-Маврикия. К тому же трактат Псевдо-Маврикия написан, что подчеркивается и во введении к нему, простым нелитературным языком с обилием технических терминов и военных жаргонизмов. Сочинения же историков VI в. написаны рафинированным литературным аттицизирующим языком, который исключает возможность употребления обиходных выражений и профессиональной военной лексики. Итак, нам остается посмотреть ход основных сражений юстиниановской эпохи и попытаться между строк вычитать из их описаний то, что будет соответствовать тактическим схемам Псевдо-Маврикия. Но сначала нам надо поближе познакомиться с внутренним устройством восточноримской военной части, чтобы лучше представлять себе ее возможности и слабые стороны.
Глава 8Полк на пергаменте и в жизни:номинальная структура, состав и вооружение части
Каково было внутреннее устройство восточно-римского полка? Как выглядел полк в трактатах военных теоретиков того времени, написанных на пергаменте, и каким он был в настоящем бою? Чтобы лучше понимать, с каким войском имели дело восточноримские полководцы, надо внимательно рассмотреть, как выглядели военные части, из которых состояло это войско.
В силу глубокого консервативного традиционализма римской армии, каждая часть в своем названии и статусе сохраняла память о своем прошлом. Сухопутные силы восточноримской армии состояли из различных по истории, организации и рангу частей — как весьма древних, так и относительно новых. В армии V в. можно было встретить легионы, возникшие как еще во времена первых римских императоров, так и при императорах IV в. В армии того времени были и старые когорты и алы вспомогательной пехоты и конницы, и пешие ауксилии, возникшие еще во II в., а может быть и много раньше, и конные вексилляции, выделившиеся из своих легионов за несколько веков до этого.
Были там также и конные клинья (cunei equitum), отряды всадников (équités) и пехоты (milies) особого статуса времен Диоклециана и Константина, новые когорты и алы времен Феодосия и Аркадия и, конечно же, отряды новых федератов, союзников и букцелляриев. При этом в различных категориях войск были представлены различные части. Так, в походной армии были вексилляции, ауксилии и легионы, делившиеся все вместе на палатинов, комитатенсов и псевдокомитатенсов. В пограничных войсках— клинья, équités, ауксилии, легионы, milites, алы и отдельные когорты, делившиеся на рипариев и лимитанов.
Эта бессмысленная с тактической точки зрения пестрота привела к возникновению новых обобщающих терминов для обозначения как римской регулярной, так и любой части вообще. Для обозначения регулярной части использовалось слово «число» (греч. arithmos, лат. numerus) или «список» (греч. katalogos). Для обозначения же части вообще — слово «знамя» (лат. bandum, откуда в греческом bandon), «отряд» (греч. tagma).
Последний термин стал популярен в среде военных теоретиков.
Постоянное желание центрального командования иметь под рукой походное войско при постоянной же необходимости откомандировывать из походной армии отдельные отряды для выполнения конкретных задач приводило к постоянному перемешиванию частей. В результате то силы армии распылялись по регионам, то возрождалась сильная походная армия под новым названием (comitatus, palatini, praesentum и т. д.). Во время неудачных сражений гибли некоторые части, а реформы и новые наборы рождали новые. Так, например, после завоевания королевства вандалов при императоре Юстиниане из пленных вандалов было создано и отправлено на восточную границу несколько новых полков под названием «Юстиниановы вандалы». Теория и практика военного дела постоянно совершенствовались, и вместе с ними менялись представления об идеальной военной части. Новые полки организовывались по новым нормам, в то время как старые строго хранили свои традиции. Вместе с тем и старые и новые части с течением веков на протяжении истории империи постепенно уменьшались в размерах и дробились на более мелкие подразделения. К концу VI в. идеальная часть стала конной, а ее размер стал равен примерно 300 воинам: война с веками становилась все более мобильной, выходя за уютные пределы узких долин Средиземноморья. Оружие постоянно совершенствовалось, и простой всадник VI в. по боевой силе превосходил своего пешего собрата из эпохи поздней республики, наверное, раз в десять. Поэтому крупные задачи, для выполнения которых раньше требовался целый легион, теперь оказывались под силу командирам отдельных небольших отрядов.
Размер частей был различен, что затрудняет анализ сочинений древних авторов, а их немногословность еще более запутывает современных исследователей, чьи оценки размеров частей существенно расходятся. Существует даже достаточно обоснованное представление, что военные части поздней империи имели численный состав, определявшийся случайными перипетиями их истории, а не нормативными положениями: одни легионы имели 4000 воинов, другие— 1000, третьи — 500 и т. д. Но, даже несмотря на это, общие тенденции все-таки можно очертить.
Пешие части были в принципе крупнее, чем конные, но все равно меньше, чем их почти 6-тысячные предки времен Цезаря и Августа: легион теперь насчитывал обычно 2000 человек, а по мнению некоторых исследователей, и того меньше — лишь 1000–1200, а то и 750–850.[117] Легионы рипариев были, возможно, крупнее: 4000.[118] Величина одного ауксилия принимается современными исследователями равной 600–700, а то и 1000 воинов. Когорты в IV–V вв. были размером в 500 человек (cohors quingenaria), хотя изредка еще встречались когорты удвоенной величины — cohors miliaria в 1000 человек; автор же VI в. Иоанн Лидийский определяет размер когорты в 300 воинов.