Отряды «воинов» (milites) условно принимаются учеными равными 500 воинам. Конные части были несколько меньшего размера. Вексилляции — наиболее распространенный вид походной конной части — включали, по данным позднего автора, Иоанна Лидийского, 500 всадников. «Клинья всадников» (cunei equitum), отряды «спутников» (comités) и «всадников» (équités) принимаются современными исследователями условно равными 500 воинам, но есть отдельные свидетельства об отрядах численностью 1200 всадников (например, cunei[119] Dalmatae — Zosim. V, 45, 1).
Конные алы в основном насчитывали по 500 воинов (ala quingenaria), хотя встречались и по 1000 (ala miliaria); ко времени же Иоанна Лидийского алы имели 600 всадников. В сочинении военного теоретика VI в. Псевдо-Маврикия идеальный размер конной тагмы определяется в 310 строевых[120] всадников (с колебаниями от 200 до 400), пешей — в 192–208 (12–13 взводов-акий) или в 256 (16 акий) пехотинцев (с колебанием опять-таки до 400). Если же к этому добавить тех, кто, согласно Псевдо-Маврикию, оставался во время боя в обозе (несколько писарей, слуги по одному на каждого или на несколько, до 4, воинов, супернумерарии, обозные), то численность всех задействованных в тагме людей могла легко достигать 500–600 человек.[121]
На практике конкретная часть в действующей армии, с одной стороны, должна была быть меньше, если принять во внимание потери, откомандированные отряды, а также — для частей лимитанов — отряд, оставшийся дома для охраны укрепления, в котором расквартирована данная часть. В результате размер той или другой части фактически мог дойти до нескольких десятков человек, что подтверждается данными папирусов, найденных в Египте.[121] С другой же стороны, не исключено, что в начале длительной кампании части могли быть «переукомплектованы» внештатными новобранцами (supemumerarii), ожидавшими включения в списки по мере выбытия убитых и раненых из основного состава части. О том, что каждой части должны быть приданы от 50 до 100 новобранцев с окладом меньшим, чем у новобранцев, включенных в список части, прямо говорится в одном анонимном военном трактате конца IV — начала V в. (Anon, de rebus bellicis V, 5; Jones, 1964. P. 1263, n. 57). Следовательно, кроме обычных tirones (новобранцев) с полным окладом были еще и как бы «ожидавшие места» новобранцы с неполным окладом. Кроме того, при части было около сотни, а то и более, слуг (см. ниже). К тому же в военных действиях самостоятельные тактические задачи могли выполнять не только целые тагмы, но их подразделения в одну-две сотни воинов под командованием сотников (ducenarius, centenarius). Так или иначе, но в сочинениях авторов VI в., описавших войны своего времени, упоминаются отряды различной величины: в 1000, 500, 300 и 200 человек.
Всадники должны были быть одеты поверх войлочной подстежки, смягчавшей удары, в кольчуги или пластинчатые доспехи, спускающиеся до колен, с металлическими пластинами весом до 16 кг. Поверх кольчуги — войлочное пальто с широкими рукавами для защиты воина и кольчуги от непогоды. На голове — шлем с небольшим султаном с кольчужным и войлочным спускавшимся на шею подшлемником.
Примером шлемов того времени могут служить пластинчатый кочевнический шлем из Нидерштотцингена (см. рис. А, Б) и германский шлем из Планига (см. рис. В). Железные поножи на голенях и наручи на руках — у первых шеренг. Каждый воин имел длинный двулезвийный меч-спату (spatha). Кони первой шеренги имели металлические пластины и войлочные накидки для защиты лба, груди и шеи. В тагме дефензоров были пикинеры и лучники. У пикинеров были пики длиной 2,5 м с петлей посередине для подвешивания их на плече и большой овальный щит.
У лучников — сложносоставной лук гуннского типа длиной 117–125 см, склеенный из различных сортов дерева, сухожилий и костяных накладок (см. рис. Г, Д). Горит был широким, чтобы в нем можно было держать во время боя заранее натянутый лук.
Стрелы имели длину 70 см и железные наконечники разных типов длиной от 1 до 3 дактилей.[122] В колчане было 30–40 стрел, а также запасные тетивы и напильник для заточки наконечников. Было три способа натягивать лук: до груди, до шеи и до уха, а также пять способов захвата тетивы пальцами: (1) указательным и средним, (2) указательным, средним и безымянным, (3–4) большим и указательным, пропуская один из них под тетиву (гуннский, или «римский», способ), (5) средним, безымянным и мизинцем, при этом указательный палец был направлен на цель (персидский способ). Стрела летела в среднем на 330 м.
На левую руку надевали защитный браслет для предотвращения ранения ее тетивой и стрелой. Очень важно, что для старших воинов в десятке Псевдо-Маврикий предусматривает жесткое разделение на лучников и пикинеров. При этом автор (это, видимо, Урбикий) трактата объясняет, что причиной тому служит невозможность быстро и точно стрелять из лука, когда у воина в руках пика. Щит также мешает стрельбе, и поэтому у лучников его нет. Судя по описаниям историков, бывших очевидцами юстиниановских войн, такого строгого разделения на пикинеров и лучников внутри одной тагмы в середине VI в. не существовало.
Видимо, это было только пожелание теоретиков военного искусства, на практике же многие пикинеры кроме пик и щитов имели также и луки, а многие лучники — пики и небольшой щит, подвешенный на ремне. Общей тенденцией развития кавалерии в VI в. было постепенное стирание различий между лучниками и пикинерами и превращение восточноримского всадника в универсального воина, одинаково хорошо владеющего и луком, и пикой, и мечом. Но процесс этот шел медленно, и главной проблемой было своевременное обучение новобранцев стрельбе из лука.
Пехотинцы, по Псевдо-Маврикию, делились на щитоносцев-пикинеров и легкую пехоту. У щитоносцев были большие (длиной 164 см) деревянные округлой формы щиты, обтянутые кожей и окрашенные в определенный цвет для каждой тагмы с металлическими оковкой по краю и умбоном (шишаком) посередине. Пики их были весьма длинными: это были контосы до 4,5 м длиной. Кроме того, каждый щитоносец имел 5 плюмбат или маттиобарбул (иначе — марсобарбул, т. е. небольших дротиков с оперением на конце и свинцовым грузилом у наконечника), меч-спату герульского типа, пращу. Маттиобарбулы метали, видимо, примерно так, как кидают финку или томагавк, взявшись за конец древка у оперения. При повороте в момент броска грузило с одной стороны, а оперение — с другой не давали маттиобарбуле совершить более половины оборота и стабилизировали ее во время полета.
Маттиобарбулы могли кидать как из-за головы, так и из-под щита. Опытные воины, стоявшие в первых шеренгах, и замыкающие должны были иметь еще шлемы с султаном и кольчуги с железными пластинами на плечах, на которых крепились султаны из волоса.
На ногах у них были железные или деревянные поножи (см. рис. Е, Ж, 3, И, К). Легкая пехота была представлена лучниками и метателями дротиков. У лучников на плече висели гориты (см. рис. Л) и колчаны на 30–40 стрел и небольшие щиты. У остальных на вооружении были дротики с тяжелыми широкими наконечниками, называвшиеся дротиками славянского или мавританского типа, маттиобарбулы в кожаных футлярах и праща.
Дальность прицельного полета камня, брошенного из пращи, была 180 м. Была ли в реальности восточноримская пехота вооружена именно так, как предписывает Псевдо-Маврикий, нам трудно судить. Существует ряд исследователей,[123] полагающих, что уже в конце IV в. римская пехота полностью лишилась защитного вооружения, кроме щитов. Причиной этого считают то, что солдатам того времени надо было бороться не столько с крупными армиями противника, сколько с небольшими бандами варваров-мародеров. служат