Мне действительно очень и очень хотелось в этот музей. Люблю я его. Давно не была, лет пять не меньше. Времени все не было, то работа, то ремонт.
– Ты поедешь в Банк, звезда наша, – переходя на свой обычный, ехидный тон, заявил Димка. – За тобой могут следить. Ты совсем, что-ли, не врубаешься?
Следить за мной, до самой столицы? Проверять мой маршрут? Вот ей Богу, Смирнов сериалов полицейских пересмотрел или по работе своей соскучился.
– Хотя...., – протянул Смирнов, – можно и в Третьякову, – великодушно сообщил он. – Но, в первую очередь, ты заедешь в Банк, включишь дурака (это ты умеешь), будешь требовать рассказать, почему лист до сих пор не исполнен, можешь пошуметь (и это ты умеешь). А потом гуляй себе по Третьяковке. Надеюсь, ты знаешь, что это художественный музей, а не ресторан и не магазин нижнего белья, – не унимался Димка.
– Все таки подарю я тебе Смирнов трехлитровую банку…., – задумчиво произнесла я.
– Яд собирать? Так есть у меня, не траться. Ты все поняла?
– Поняла, исполню. Разрешите идти спать?
– Иди, спи, но полотенце с камеры сними утром, не забудь, – милостиво разрешил Смирнов.– Кстати, Страхова в курсе моего плана и очень его одобряет. Так, что с работы можешь у нее не отпрашиваться.
– Это шарф, а не полотенце, – возразила я в отключенный телефон.
Подозревать коллег не хотелось. В голове не укладывает, что это кто-то из них. Как хорошо, что есть Димка Смирнов. И он найдет злодея. И пусть злодеем, окажется посторонний и, несомненно, незнакомый мне человек, с которым мы не пили вместе чай по утрам, не отмечали дни рождения, не проводили времени вместе больше, чем со своими семьями.
От грустных мыслей меня отвлекла Давиденко, требуя отчета о самочувствии, о том, не беспокоили ли меня следственные органы, а самое главное – подробностей прогулки с иностранцем. На отчет и подробности сил не было. Кратко обрисовала, что чувствую себя нормально, органы не беспокоили, а еще порадовала Надежду Николаевну коротенькой зарисовкой о нашем ужине с профессором.
Зарисовка произвела на Давиденко неизгладимое впечатление.
– Ульянушка, ты присмотрись к нему, моя дорогая. Какой галантный мужчина! Он так на тебя смотрел. Уж я-то в этом понимаю! Не фырчи, а слушай меня, старушку, – включила тетушку Надежда Николаевна.– Будет в гости звать – не отказывайся. Слетаешь в Вену…, – мечтательно продолжила она. – Ты когда в последний раз в Европе была? Испанию и Кипр не считаем!
Ба! Да ларчик просто открывался! Давиденко меня… сватает. Какой кошмар. Наша царица в роли сводни! Ну надо же какую сплела интригу – нужен переводчик, сопроводить господина профессора к музейщикам!
Еще пару дней назад, поняв намерения Давиденко, я, вне всякого сомнения, на нее бы обиделась, и выразила бы свое неудовольствие в лицо, и даже перестала с ней общаться… не надолго, на пару дней. Но сейчас, в свете произошедших со мной злоключений, поведение Надежды Николаевны показалось мне невинной милой шалостью, и обращать на нее внимание лень, да и некогда.
Сердечно поблагодарив Надежду Николаевну за особую заботу и замечательное знакомство, обещав подумать над ее советом, я, сославшись на усталость, разговор прервала.
***
Давиденко разговором осталась довольно. Хотя Ульяна точно решила, что на старости лет, Надежда Николаевна слегка сошла с ума и перепрофилировалась в свахи.
А как иначе объяснить настойчивую просьбу о продолжении общения с австрияком? Намеки на русское гостеприимство и впечатление о стране уже бы не сработали.
***
Время близилось к полуночи и тревожный сон укутывал меня, как вдруг тренькнуло сообщение мессенджера
«Господи, ну кто еще?» – устало подумала я и взяла телефон в руки.
«Спокойной ночи, Ульяна. Спасибо за прекрасный вечер. Надеюсь, Вы позволите мне Вам написать и звонить», – оказалось, что разбудить меня решил Алекс.
«Спокойной ночи!», – набрала я, удерживая себя от желания послать профессора абсолютно не литературным русским словом, несмотря на данное Давиденко обещание. Потом решительно отключила звук сообщений и окончательно заснула.
Глава 4. Вторник.
Утром, грандиозный план, придуманный Смирновым, провалился. А все, из-за мигрени, приключившейся у меня под утро.
Прихватило так, что голову от подушки не оторвать. Казалось, что мой несчастный правый глаз пробит железным раскаленным вращающимся прутом.
Но все нынче лечиться, если только знать какие препараты принимать.
Таблетки я выпила, легла на диван, стараясь совершать поменьше движений. Боль пройдет через пару часов. Но, вот пока она есть, двинуться с места, а тем более выехать в Москву, никак не получится.
Нашарила телефон, набрала номер Страховой. Звонить Смирнову и признаваться в своей немощи, почему-то, не хотелось.
– У меня мигрень, к сожалению, поехать в Москву не смогу, – извиняющимся тоном произнесла я, пытаясь при этом не открывать глаза. От солнца, бившего в окно, стало казаться, что стальной прут в моем глазу вращается гораздо интенсивнее.
– Поняла, лежи. Смирнова предупрежу сама, – отозвалась директор.
Димка перезвонил через пару минут.
– Маркова, я знаю, что тебе плохо. Просто слушай меня. Твою легенду, для распространения в офисе, немножко меняем. Ты по-прежнему едешь в Москву. Но повез тебя я. Выехали мы засветло. Надеюсь, ночью за тобой никто не следил. Ты все поняла?
– Поняла, – бодро подтвердила я.
– Звезда моя, мобилизуй свой организм и сними простынку с камеры.
Спустя час, когда боль стала отступать, набрала номер Димки.
– Оклемалась! – радостно констатировал Смирнов. – А я уже час как дежурю в машине под твоим подъездом. Ты смотри мне там, аккуратнее. Телефон на беззвучный поставь, громко дома не топай, – посыпались наставления.
«Ох и сказала бы я тебе, что-нибудь доброе, Дмитрий Матвеевич, если бы не мигрень», – подумала я, но звук в телефоне все же отключила, тихонько, не производя лишнего шума, сходила в ванну, и, осторожно вернувшись в гостиную, вновь прилегла на диван.
Признаться, в рассуждениях Смирнова о необыкновенной вещи, ради которой неизвестный полез ко мне в квартиру и даже, ради нее убил несчастную старушку, явно был здравым смысл. Только бы понять, что это за вещь. Но вот веры в то, что злодей сегодня снова попытается проникнуть в мой дом, не было никакой. Все это бред. Димка нагородил ужасов на ровном месте.
Постепенно мои мысли стали путаться, глаза слипались, я и провалилась в беспокойный сон. Мне снился злодей, с лицом Эдера, он тянул ко мне руки, пытаясь задушить, а Смирнов, с автоматом наперевес, героически сначала меня спасал, а потом тоже накидывался с требованием отдать, отдать ему то, что мне не принадлежит.
Стряхнуть с себя этот сон не было никакой возможности, количество желающих придушить меня увеличивалось, я стала задыхаться, как вдруг не во сне, а наяву раздался звонок в дверь. Поднявшись с дивана, прислушалась. Звонок повторился. Затем раздался лязг металла, кто-то пытался вставить ключ в замок. Сердце бешено заколотилось где-то в горле, руки затряслись. Самое странное, что это не от испуга, а от волнения. Клюнуло! Смирнов все же был прав!
Мне показалось, что прошла вечность, а Димка не спешил мне на помощь. Трясущимися руками набрала его номер и услышала длинные гудки. «Заснул гад!»– мелькнула у меня мысль. С трудом попадая в раскладку алфавита, написала сообщение: "Он тут".
Лязг от входной двери прервался, но потом возобновился в районе верхнего замка. На цыпочках я кинулась на кухню. Стараясь не греметь, вытянула из ящика железный молоток для отбивания мяса и так же тихо прошла в прихожую.
С поднятым над головой орудием для самообороны, встала около двери, готовясь достойно встретить противника, но вовремя вспомнила, что замки в квартире поменяли еще вчера и открыть ее, злоумышленнику, никак не получится, а потому молоток опустила.
Аккуратно взглянув в монитор видеоглазка, увидела, как над дверью склонился мужчина, одетый в черную толстовку. Лица было не разглядеть из-за капюшона, надвинутого совсем низко. Как будто прислушиваясь, человек замер на пару секунд, а потом, опустив голову еще ниже, развернулся и резко рванул вверх по лестнице.
Через мгновение около моей двери стоял запыхавшийся Смирнов. Оказывается это он, бежавший ко мне на третий этаж, вспугнул нашего злодея.
– Он вверх по лестнице побежал, – что есть мочи орала я, отпирая дверь.
Димка и сам, по топоту понял, что злоумышленник поднимается на верхний этаж и ринулся за ним.
Открыв дверь, забыв про мигрень, в домашних тапках и домашнем же платье, с зажатым в руке молоточком для мяса, я последовала за Димкой.
– Домой, Маркова, я сказал, вернись домой! – перепрыгивая через две ступеньки, не останавливаясь, орал на меня Смирнов.
«Фигушки. А если тебя там прибьют? Что матери твоей скажу?» – мысленно отвечала я, забывая, что Смирнов – мужчина, способный меня защитить, а не наоборот, и продолжала мчаться за ним вверх по лестнице.
Нагнала я его на девятом этаже, перед дверью на крышу.
Дверь оказалась закрыта и, Смирнов замешкался, выбивая ее. Вылезая на крышу, Димка так посмотрел на меня, что я решила не нарываться и осталась дожидаться на этаже. Спустя пару минут Смирнов вернулся назад, зло обронив, что неизвестный пришел и ушел через крышу. Нырнул в какой-то из подъездов, и, поймать его мы не успеем.
Зато теперь стало понятно, почему наш безопасник проворонил злодея. Тот просто проник в дом через какой-то другой подъезд, перебравшись в мой, уже через крышу.
Не продышавшись после погони, на третий этаж спустились на лифте. И тут Смирнов принялся не смеяться, а именно ржать.
– Тебя водичкой полить? – грозно спросила я, прекрасно понимая причину его веселья. Зеркало лифта, не стесняясь, отразило меня во всей красе. Спутанные, закрученные в мелкий бес кудряшки, стояли дыбом, взгляд пылал. Дополняли образ домашн