– Думаю, пока пусть ночует дома. Сегодня с ней останусь, не переживайте. А завтра подумаем.
Как только я собралась возразить, директор, вновь сдвинула брови.
– Значит так, или Смирнов сегодня ночует у тебя, или ты переезжаешь ко мне, но тоже вместе с ним. Ишь чего удумала, цыц, уволю.
– Да и пожалуйста…., – обиделась я.
– Долго Вас еще продержат сегодня? – уточнила Страхова у Димки.
– Нет. С документами они закончили. Еще пару минут. Завтра с утра, возможно, придется снова в ГИБДД съездить. А вопрос с возбуждением дела решится после экспертизы машины. Да только там и без эксперта все понятно, шланг повредили.
– Завтра утром – занята, – упрямо мотнула я головой.
Ни Димка, ни Вера Романовна не обратили на меня внимание.
– Поеду я, устала, – уже спокойно произнесла наш грозный директор.
– И не шалите ночью, – из такси, крикнула она смеясь.
Нас действительно отпустили, как только уехала Страхова.
– Сейчас заскочим ко мне, за вещами, а потом, к тебе, – распланировал Смирнов.
– Да ради Бога, я же теперь тебя обязана слушаться. Ты во всем оказался прав…
– Не во всем. Недооценил противника. Решил, что ты его молотком так напугала, что больше к тебе и не полезет, – ухмыльнулся Димка.
– Дим, вот почему ты меня тролишь? Я же слышу и вижу, как ты общаешься с нашими тетками. Сплошные комплименты и сахарный сироп.
– Так ты же первая начала?! – растерялся Смирнов. – И потом, тебя комплиментами не пробьешь. Ты на них внимания не обращаешь. Не замечала?
– Не замечала. Не замечала от тебя комплиментов.
– Вооот. А я с них начал наше знакомство. И знаешь, что ты на них ответила?
– Не помню. А что я сказала?
– Да ничего! Тебе иногда и говорить не обязательно, одним взглядом человека можешь по стене размазать….
– Так, конкретизируем вопрос. Что же тебе взглядом сказала несносная Маркова?
– Не засоряйте эфир, молодой человек…. Идите в бухгалтерию!
– Да ладно, Дим, не могла я тебя в бухгалтерию послать. У меня в отделе две девчонки не замужем. Максимум, что могла – к ним отправить. Правда, правда, я больше не буду. Ты мой спаситель…., – я примирительно погладила его по плечу.
– Вот, вот опять начинаешь….
– Дим, я тебя в машине подожду, пока ты зубную щетку пакуешь. Кстати пасту не бери, так и быть своей поделюсь, – заявила я, когда мы подъехали к дому Смирнова.
– Обалдела, что-ли? В какой машине. Что бы я спустился к трупу? Нет, дорогая, ты теперь даже к косметологу со мной пойдешь. Вылезай из машины.
Я покорно вышла и засеменила рядом со Смирновым. Но сказать, что-нибудь позаковыристей страшно хотелось.
– Слушай, а на эпиляцию ты тоже меня сопровождать будешь? У меня вроде завтра назначена. Можем и тебе сделать…
– Ну, раз эпиляция на завтра назначена, то секса сегодня не будет. Извини дорогая.
Со всего размаху, ссади, я попыталась треснуть Смирнова своей сумкой по голове. Он очень ловко уклонился и подхватил меня под руку.
– Если Вы так настаивайте, Ульяна Владимировна…., – проурчал он мне на ухо.
– Смирнов, я с тобой никуда не поеду, ты переходишь всякие границы! – вырывая руку, заорала я.
– Да что ты дикая такая, пошутить нельзя. Пойдем. Я буду молчать, – пообещал Димка.
Как оказалось, живет Смирнов в академическом доме. Так, в пору моего детства прозвали многоэтажку, построенную в пятидесятых, в стиле сталинского ампира, за обилие поселившихся в ней научных работников. Квартиры в этом доме выдавали сотрудникам наших местных институтов. Но не всем, а только при получении должности не меньше декана. По меркам своего времени дом был шикарен. Воображение трудового народа поражали просторные спальни, ванные комнаты, консьержка на входе, лепнина снаружи и внутри, свой бассейн во дворе.
Сейчас изыски пятидесятых выглядят по-сиротски по сравнению с размахом современных новостроек. Бассейн давно засыпали под детскую площадку, спальни и ванные, по нынешним меркам, казались крошечными. Из всего благолепия, остались только лепнина, неровно замазанная при очередном ремонте, и пост консьержа.
– Проходи в гостиную. А я сумку соберу, – открывая дверь, сказал Димка, щелкнул выключателем, от чего прихожая наполнилась мягким, теплым светом нескольких настенных бра.
Но я, заходить дальше прихожей, не собиралась. Гость я сегодня нечаянный, нежданный, поэтому незачем смущать хозяина, разглядывая возможный бардак.
– Проходи, не стой на пороге, – повторил Димка, толкнул дверь в гостиную, и, не дожидаясь пока я пойду, ушел вглубь квартиры.
А я так и осталась стоять в прихожей, ошарашено глядя вокруг. Книги, сотни книг в застекленных шкафах, уютная банкетка, деревянная рогатая вешалка с кругом подставки под зонты и какой-то нереальной красоты комод, на выгнутых ножках, с металлическими ручками-кольцами. Никаких тебе обувниц из массмаркета, шкафов-купе и прочих изысков, олицетворяющих наш современный быт. И чистота, оглушающая, совершенная. Натертый до блеска паркет, ни пылинки, ни брошенных, второпях, вещей.
Осторожно приоткрыв дверь в гостиную, не решаясь зайти, через проникающий из прихожей свет, разглядела картины в тяжелых рамах на стенах, сверкающую стеклами и посудой, «горку».
– Дииим, ты в музее живешь?– растеряно спросила я, у вернувшегося Смирнова.. – Красота-то какая! – не удержалась от восхищения.
– Поехали, по дороге расскажу, – смилостивился Димка, перехватил, поудобнее, небольшую дорожную сумку.
– Мой дед получил эту квартиру в конце шестидесятых, когда стал ректором Политехнического, – объяснял Димка уже в машине. – С тех пор его семья в ней и жила. После смерти бабушки и дедушки, квартира несколько лет пустовала. Но в ней осталось все, как было при их жизни, я только мебель немного отреставрировал. Дед собирал ее всю жизнь. Очень дорожил своей коллекцией. Видела комод в прихожей? Это первая четверть девятнадцатого века. За него едва ли не стоимость жигулей отдали в восьмидесятых.
– Ничего себе! – восхитилась я. – Ни за что бы не подумала!
В тот момент я не знала чему больше поражаться. Тому, что дед Смирнова оказался целым ректором самого большого института нашего города, или тому, что внук этого ректора, спит и ест на антикварной мебели. Или, все же тому, что Смирнов педант, содержащий свою квартиру в идеальной чистоте. Бррр. Вечер удивительных открытый.
– Серость она и есть серость…., – хмыкнул Димка.
– Я сейчас из машины выйду, – вполне серьезно предупредила, давая понять, что устала от странноватой манеры общения внука ректора.
– Все, все, молчу.
Мы подъехали к моему подъезду. Я судорожно вспоминала, вымыла ли чашку за собой утром, сильно ли заметна пыль на мебели и много ли белья валяется в ванной.
Еще полчаса назад, мне было плевать, что подумает Смирнов по поводу разбросанной в моей прихожей обуви. И вот, поди же ты, какое впечатление произвел на меня его стерильный порядок.
– Да, ребят, спасибо, мы подъехали, – сказал Смирнов кому-то в телефон, паркуясь около моего подъезда.
Сразу после его звонка, одна из машин, стоящих на парковке, моргнув фарами и, взревя мотором, выехала со двора.
– Попросил своих друзей подежурить до нашего приезда, – не дожидаясь моего вопроса, пояснил Димка.
– Думаешь, что квартиру могли вскрыть сегодня днем?
– Сомневаюсь, что полезли бы раньше двенадцати ночи. Но…. Лучше перебдеть, чем недобдеть.
– То есть мы сегодня держим оборону?
– Я держу оборону, а ты спишь, – покосившись на меня, отрезал Смирнов.
Очевидно, он ожидал моего фырканья и возмущения по поводу его недопустимо командного тона по отношению ко мне. Но…впервые за много, много лет меня отпустило желание держать ситуацию под контролем и действовать самой, захотелось просто принять предложенную помощь.
Я действительно не умею перекладывать ответственность за принятие решений на других. Гораздо привычнее, что в стрессовой ситуации коллегии и друзья кидаются за помощью ко мне, ожидая спасения.
– Как скажешь, – спокойно согласилась я, не обращая внимания на то, как Димка удивленно поднял брови.
В квартире нас встретил обиженный и голодный кот. Хрипло мяукая и кидаясь под ноги, сопроводил меня к холодильнику. Что только лапой на дверцу не показал, требуя еды.
Сегодня голод заставил моего Мурра вылезти из укрытия, даже не смотря на присутствие постореннего человека.
Кот у меня был выдающийся, огромный, дымчато-черный, породы мейн-кун. Правда, я не приобретала его в приличном питомнике, а нашла перед входной дверью в квартиру, вернувшись вечером с работы. Он очень благообразно восседал на коврике, обернув вокруг лап огромный хвост. Никого не смущаясь, и никого не опасаясь, кот шагнул в открытую мной дверь, и сразу направился на кухню. Я, тогда, приняла его за взрослого кота, убежавшего у кого-то из соседей, и заблудившегося в подъезде.
В стремлении вернуть животинку хозяевам, обошла весь подъезд, стучала и звонила во все двери, развешивала объявления, разместила фото заплутавшего кота в соцсетях.
Вот тогда то, в комментариях под фотографией, знающие люди, мне разъяснили, что подобрала я маленького котенка породы мейн кун. И со временем, он, вымахает до размеров собаки.
На объявление никто не откликался, кот привыкал к нам, а мы к нему, рос, не по дням, а по часам, оказался смышленым, ласковым и чистоплотным парнем.
Спустя пару дней, продолжая развешивать объявления, я внезапно поняла, что если нерадивые хозяева объявятся, мне будет сложно отдать им кота.
Через неделю поиски хозяина сошли на нет, и кот, к вещей радости моего сына, остался у нас, а значит, самое время было придумать ему имя.
Подбирали долго. От традиционных «Барсиков», «Васек» и «Пушков» твердо отказались. Уж больно внешность у найденыша была благородная и имя требовалось соответствующее. Мне, непременно, хотелось назвать животинку по имени какого-нибудь книжного кота.
По-хорошему, следовало назвать кота Бегемотом. Но я не решилась. Ведь как вы лодку назовете, так она и поплывет. А вдруг, исходя из этой глубокой мысли, мой кот вместе с булгаковским именем получит способность ходить на задних лапах и разговаривать?