— Не очень, но на это потребуется много времени.
— Которого у меня нет. — Люк скривился. — Ты просто не представляешь, как ты нам помогла, и я не знаю, что бы мы без тебя делали. К тому же так приятно, когда есть хоть кто-то, кто на нее все время не жалуется.
— Мои туфли еще не пострадали от этих прекрасных зубок, так что все еще впереди, — улыбнулась Джесс.
— Что-то мне подсказывает, что Мими расстроилась не столько из-за этих дурацких туфель, сколько из-за того, что не смогла побыть со мной наедине.
Джесс покраснела.
— Извини, я не хотела мешать вашему свиданию.
— Поверь, у меня и в мыслях никогда не было ходить с ней на свидания. Да и желания такого нет.
— Она настолько невыносима?
Судя по удивленному виду, этот вопрос вырвался у нее против воли.
— Да. А сейчас лишние сложности мне точно ни к чему. — Последние слова он специально добавил, а то мало ли, вдруг еще вообразит, что он решил за ней приударить.
— Как бы так сказать… Я не хочу лезть не в свое дело, но газеты я читаю, и…
А есть вообще хоть кто-то, кто не следил бы за всем этим цирком, что устроила вокруг их развода Флер?
— Я поняла, на что ты намекаешь. Поверь, я не собираюсь превращаться в твою Фанатку Номер Один, а потом преследовать, или еще что-нибудь в этом роде, — закончила Джесс.
— Я знаю. Иначе напустил бы собаку на твой обувной шкаф.
— Обувной шкаф? — удивленно переспросила она.
— Мне кажется, у всех женщин он есть. — Во всяком случае, у Флер была целая гардеробная, где она аккуратно расставляла бесконечные туфли по цвету и высоте каблука. А еще у нее было целых десять пар черных туфель-лодочек, разницы между которыми он вообще не видел.
— У меня всего три пары обуви. Или нет, четыре, если считать еще и беговые.
— Ты мне определенно нравишься, — усмехнулся Люк. — И как же ты не похожа на всех, с кем мне обычно приходится общаться!
— Спасибо. Наверное. — Джесс улыбнулась, и Люк почувствовал, как по спине пробежала волна сладостной дрожи. Но что же это с ним? Они же едва знакомы, почему он так странно на все реагирует? — Так, просто для справки, кажется, ты мне тоже нравишься. — На секунду замолчав, она поморщилась. — Извини, наверное, ты уже устал слушать, как все кругом тебя любят.
— Конечно, мне частенько такое говорят, но я достаточно умен, чтобы понимать, что это всего лишь пустые слова, за которыми ничего нет. Меня настоящего они не знают, а значит, не могут и любить. Просто путают меня реального и сыгранных мной персонажей. — В этом-то и заключалась половина их проблем с Флер. Она любила придуманный образ, а не его настоящего. Остальное заключалось в том, что он не мог дать ей того, чего она хотела.
— Да, кажется, я тебя понимаю. Встретив на улице актеров из сериалов, которым достались отрицательные роли, фанаты часто начинают на них орать, забывая, что на самом деле они могут быть весьма и весьма достойными и хорошими людьми, — задумчиво произнесла Джесс. — Так ты не красивый, очаровательный, шикарный англичанин с небрежной прической, который не слишком хорошо говорит о своих чувствах?
— И как ты только догадалась? — усмехнулся Люк, но при этом он прекрасно понимал, что на самом деле это описание не так уж и далеко от истины. В конце концов, не просто же так его постоянно звали на подобные роли. — Ладно, наверное, мне уже пора тебя отпустить. Отличного тебе вечера с сестрой и подругой.
— Да, я правда лучше пойду. И спасибо еще раз за фотографии. Надеюсь, ты тоже сегодня хорошо отдохнешь. — Напоследок она еще раз приласкала собаку. — А ты будь хорошей девочкой, завтра мы с тобой еще позанимаемся и снова побегаем. — Она подняла глаза на Люка. — Кстати, она обожает бегать, а на свете нет ничего лучше пробежки вместе с собакой.
— Если ты считаешь это тонким намеком, то каким тогда уж будет толстый…
— Могу подсказать, — усмехнулась Джесс. — Если тебе нужно весь день вежливо общаться с людьми, когда так и хочется взять их за шкирку и трясти, пока не посыпятся зубы… Тогда просто пробегись вместе с собакой, и все снова станет на свои места, а жизнь обретет смысл. Даже если тебе придется прятаться от людей за темными очками и дурацкой шляпой.
— Я не ношу темные очки и дурацкие шляпы.
— Ну конечно. — Джесс скрестила руки на груди. — Сестра скупает все журналы с твоими фотографиями, так что не пытайся мне врать. У тебя есть дурацкая круглая шляпа без полей. Я видела.
— Попался, — рассмеялся Люк. Когда он вообще последний раз встречал человека, с которым можно было бы вот так запросто шутить и болтать о глупостях?
— Балу, дорогая, прошу тебя, стащи эту шляпу и хорошенько ее погрызи. Тогда ему придется сходить в магазин и купить себе что-нибудь нормальное.
— А что входит в твои представления о нормальности? Войлочная шляпа? Феска? Цилиндр?
— Но ты же не Шерлок Холмс, Доктор Кто или Фред Астер!
— Но я актер. Так что вполне мог бы. Если захочешь. — Он отбил пару ритмов чечетки. — Ну чем не Фред?
— Это вызов?
— А почему бы и нет? — усмехнулся Люк, желая лишь об одном. Чтобы она бросила ему вызов и предложила себя поцеловать. Потому что сейчас ему безумно хотелось именно этого.
Но, похоже, именно в эту секунду Джесс осознала, что их безобидный флирт зашел слишком далеко, и в ее глазах вспыхнула паника.
— Ладно, я все-таки пойду, меня уже ждут. До завтра, прощай, солнышко.
Она еще раз погладила собаку, как бы поясняя, что «солнышко» — это не он, а лабрадор.
А жалко.
Его определенно тянуло к этой женщине, и, судя по всему, чувство было взаимным. Но поддаться этому притяжению было бы слишком большой глупостью. Для них обоих. Они живут в совершенно разных мирах, а если еще окажется, что она, как и Флер, хочет того, чего он никогда не сможет ей дать…
Того, что нельзя закончить, лучше вообще не начинать.
Глава 3
Ровно в полвосьмого раздался звонок.
— Пицца! — объявила Шеннон, стоило Джесс только открыть дверь.
— Вино, клубника и мороженое, — добавила Кэрли, гордо демонстрируя десерт. — И мы хотим знать все подробности.
— Сперва поедим, — возразила Джесс, провожая гостей на кухню, где их уже ждал накрытый стол, и убрала клубнику в холодильник, а мороженое в морозилку.
— Так как все прошло? — настаивала Кэрли, разливая вино.
— Хорошо.
— Это ты храбришься или все действительно было хорошо?
— Действительно хорошо, — улыбнулась Джесс.
— Тогда рассказывай. Как это — работать на съемках? Знаменитостей видела?
— У нас строгие правила о конфиденциальности, так что я мало что могу вам сказать.
— Ну конечно, — нахмурилась Шеннон. — Конфиденциальность. Как и на твоей старой работе.
Нет. На этот раз все совершенно иначе. Потому что она не станет ни с кем заводить личных отношений. И никому потом не будет больно и плохо. Работа на съемках ничем не похожа на работу офицера полиции. Кроме конфиденциальности. Например, теперь никто не приставлял к ее лицу заряженный пистолет и от ее действий не зависела жизнь и смерть.
— Не совсем. Теперь я сталкиваюсь лишь с вполне приятными людьми.
При всем желании всего сестре с подругой не расскажешь. Стоит только упомянуть о Балу, как они сразу же начнут уговаривать ее перебраться в другую квартиру, чьи хозяева не станут возражать против животных, и забрать собаку себе. Но кое-что сказать все-таки можно.
— А насчет знаменитостей… Все должно остаться строго между нами, хорошо?
— Обещаем!
— Хорошо. Это вам. — Она вытащила заветные конверты и пристально наблюдала, как удивление сменяется недоверием, которое в свою очередь уступает место восторгу.
А потом эта парочка едва не задушила ее объятиями.
— Бог ты мой, ты видела Люка Маккензи! Просто не верится, что моя сестренка вживую встретила лучшего в мире человека. Какой он?
— Сложный. Когда я впервые его увидела, он вел себя как настоящий мистер Зазнавшаяся Знаменитость.
— Но его интервью всегда такие вежливые и милые, — расстроилась Шеннон.
— Но потом он малость изменил свое поведение.
— Наверное, утро ему тяжело дается и человеком он становится лишь после десятой чашки кофе, — пожала плечами Кэрли. — Но я все равно не могу поверить, что ты действительно с ним встретилась.
— А в жизни он так же красив, как и на экране? — допытывалась Шеннон.
Еще красивей, но сознаваться в этом точно нельзя. Не хватало еще, чтобы все решили, что она в него влюбилась. Она же самый младший и незначительный участник съемок, а он — главная кинозвезда.
— Вы бы не разочаровались.
— Так ты действительно с ним работаешь? — Шеннон покачала головой. — Уму непостижимо.
— Он там не единственный актер, — улыбнулась Джесс.
— Но ты же с нами разговариваешь, — рассмеялась Кэрли. — Так что сейчас он именно что единственный актер.
— Ладно, давайте все-таки поедим, пока пицца не остыла, и я расскажу все, что могу.
А когда вечер уже подошел к концу, Кэрли обняла ее и сказала:
— Я рада, что ты снова улыбаешься. У тебя выдался непростой год, и мне было невыносимо смотреть на тебя, понимая, что я ничем не могу помочь. Я бы все сделала, чтобы получить волшебную палочку и вернуть Мэтта с Кометой, а еще лучше с самого начала избавила бы их от опасности.
— Ты всегда была рядом. И мне было намного легче просто от одной мысли, что я могу позвонить тебе в любое время, — заверила сестру Джесс.
— Но ты же никогда не звонила. Потому что слишком упрямая.
— Наверное, мне нужно было самой во всем разобраться. Я никогда не забуду Мэтта и Комету, но, похоже, я потихоньку учусь заново радоваться жизни.
— А я бы просто хотела, чтобы ты снова работала с собаками, — вставила Шеннон. — Ты же так их любишь! Пусть ты сегодня и встретилась с лучшим человеком на земле, временная занятость — это ничто по сравнению с настоящим делом.
— Со мной все в порядке. — Они уже не раз все это обсуждали, но она еще не готова вернуться к своей главной профессии. И возможно, никогда не будет готова. Работая же временным сотрудником, она была слишком занята, чтобы по сто раз обдумывать прошлое, и именно это ей сейчас и нужно. — До встречи, напишите, когда благополучно дойдете домой.