Он ожидал увидеть сына понурым. Если натворил что-то по-крупному, наверное, теперь и вовсе разговаривать не захочет. Никита всегда щетинился в ответ на критику, какой бы справедливой она ни была. Однако парень развалился на стуле рядом с охранником и с довольным видом подбрасывал и ловил мяч-попрыгунчик. Было ощущение, что ребенок собрался в аквапарк, а не ждет пистонов от училки.
Макс замер, не зная, что и думать. Ему было, конечно, радостно видеть сына в хорошем настроении, что не так уж часто случалось в последнее время. Но получать удовольствие от собственных проступков? И наказания? Это что-то новенькое. Что дальше? Искать острых ощущений в детской комнате милиции, или как там несчастные жандармы называют себя по новому законодательству?
Училка материализовалась из ниоткуда.
— Максим Степанович, пройдемте в мой кабинет, — сухо сказала она.
Возможно, Беглову показалось, но отчего-то он ощутил, что агрессия направлена именно на него, не на ребенка. ПМС? Климакс? Господи, ну если уж ты создал баб несовершенными, неужели нельзя было предусмотреть для них отдельные резервации?
— Иду, Э… — он запнулся.
— Элина Сергеевна, — шепотом подсказал Никита и задорно подмигнул.
Что за чертовщина?! Неужели случилось самое страшное — наркотики?!
К счастью, учительница не стала томить отца-одиночку в неизвестности, а приступила к обвинениям, едва прикрыв классную дверь.
— Я с уважением отнеслась к вашей семейной истории, — она усадила Макса за парту, которая отчаянно жала ему в коленках, и грозно нависла сверху. — Вы решили не посвящать меня в детали. И я могу это понять! Но я бы убедительно попросила вас решать проблемы с супругой вне стен школы.
— Что?..
— У меня нет ни малейшего желания влезать в эти игры! Я знаю, к чему это приводит. Вы начинаете тянуть друг на друга ребенка, как одеяло. Один увозит сына, другой потом пишет заявление о похищении… А виноват в итоге кто? Классный руководитель! Мне, по-вашему, нужны проблемы с полицией и органами опеки?
— Что вы такое несете? — не сдержался Макс.
— Следите за своим тоном! Вы предоставили документы, что являетесь единственным опекуном! Они что, фальшивые?
— Нет!
— Тогда что ваша супруга сегодня делала в школе?
— Моя… — Макс хотел было встать, но ноги не слушались. — Моя супруга?
Внутри все похолодело от ужаса. У нее кончились деньги? Она решила отхватить что-то еще? Или взыграл материнский инстинкт? Макс мысленно расхохотался. Да неужели! Скорее она уйдет в монастырь, чем вернется к сыну. Тогда что? Шантаж? Узнала, что он получил ссуду на расширение бизнеса?.. Чертова тварь!
— А вы не знали? — учительница неодобрительно цокнула. — Я так и думала. Она приходила после обеда, ваш сын познакомил ее с одноклассниками. И она ушла. Вы ведете разборки и передел, а страдает от этого мальчик. И не мне судить, но я представления не имею, что могло вас заставить отобрать ребенка у этой женщины! Мне она показалась достойной и вполне адекватной. И Никита… Он сразу расцвел! Это жестоко! И ни один судья бы не позволил разлучить мать с сыном! По крайней мере, законно…
— Не было никакого суда.
— Ну, разумеется! — она с ненавистью взглянула на него сверху вниз. — Я должна немедленно переговорить с директором. Я не позволю незаконным делишкам…
— Она сама отказалась от опеки над Никитой, — Макс начал терять терпение. — С чего бы ему радоваться? Он даже не помнит, как она выглядит!
— Я бы не сказала. Было похоже, что они рады друг друга видеть и общаются не впервые. Я имею в виду сознательный возраст.
Это уж совсем дичь. Чтобы его жена тайком приезжала в такую глушь и тайком же виделась с ребенком? Только в параллельной вселенной. Если бы случилось чудо в этой реальности, и ей захотелось бы вернуть себе права на сына, она бы приехала на кабриолете под звуки фанфар. И непременно с полным освещением истории в прессе. Макс так и видел ее в эфире скандальных шоу на центральном канале, утирающую лживые слезы среди заблудших пэтэушниц и брошенных звездных жен.
— Я вижу эта ситуация стала для вас неожиданностью, — Элина Сергеевна отошла, наконец, к своему столу и разместилась в кресле. — Поэтому прошу сначала разобраться со своей женой вне стен школы. Прийти к согласию. А потом мы проведем встречу вместе с директором, и вы оба подпишите необходимые документы. И прошу сделать это в кратчайшие сроки. Иначе мы поставим вопрос ребром.
Макс не стал пускаться в диспут. Сказанул бы лишнего этой всезнайке, потом бы точно Никиту выгнали из гимназии. А ничего лучше в этих краях не найти. Поэтому, пусть Беглов и не отличался образцовым терпением, ради сына готов был прикусить язык.
К тому же, новость ударила в самое больное место разрывным снарядом. Он не был готов к встрече с бывшей. К разговору. Не сейчас. Вообще никогда.
И все же пришлось доставать телефон. Все его существо протестовало против любого контакта с ней. Но номер она не изменила.
— Алло, — мурлыкнул ненавистный голос.
— Это я.
Тишина. Он даже отнял телефон, взглянул на экран: нет, связь не пропала.
— В чем дело? Деньги нужны? — а вот и они, знакомые интонации из пекла.
— Я думал, как раз наоборот. Зачем ты приезжала?
Снова пауза.
— Беглов, ты в себе? Что я забыла в твоей дыре?
Ну, вообще-то не что, а кого. Но об этом Макс говорить не стал: бесполезно. Да и не для того звонил.
— Уверена?
— Так и знала, что рано или поздно ты сопьешься!
— Рад, что ты добром здравии.
Он сбросил звонок и его передернуло. Она не врет — в этом сомнений не было. Тогда кто приходил в школу? И с чего Никитосу быть таким довольным?..
— А ну-ка, поди сюда! — он поманил сына, удержавшись от искушения взять его за ухо в присутствии охранника.
— Да что я сделал?! — искренне удивился парень.
— Сейчас же! — Макс едва не рычал.
Невероятными усилиями дотерпел до машины, там лично пристегнул сына, чтобы тот никуда не сбежал.
— Какого черта ты устроил в школе?! — угрожающе спросил он.
— Да ничего такого…
— А что за история с визитом твоей матери?!
— А, это… — Никита с облегчением махнул рукой. — Просто прикол.
— Какой еще… — Макс с трудом держался в рамках цензуры. — Какой прикол?!
— Ну… Помнишь, я тебе рассказывал про эту Евангелину? Она меня прессовала. И я решил утереть ей нос. Ну, типа у меня и мать есть, и она богатая… Ну, все такое.
— Ты в своем… Какая мать? Кто приходил в школу?
— Ну… Только не злись, окей? Ольга Михайловна. Ну, эта, которая отель строит. Ты еще говорил, что она моего Терри сперла, а она никого не сперла. Зачетная тетка.
Ольга? Что он пропустил вообще? Когда она успела подобраться к его ребенку?! Ну и змея… Отвлекла заигрываниями с местными, а сама исподтишка ударила по самому ценному!
— Эй, я же просил, не злись! — Никита безошибочно угадал перемену настроения. — Она тут ни при чем. Проспорила — и все. Она и сама не хотела.
— Проспорила?!
— Ну да. Мы поспорили, что она за неделю сможет перейти на «ты» с Павлом Семенычем.
Макс не смог не улыбнуться. Да, внутри все еще кипела злость, но на «ты» с Павлом Семенычем?.. Она была обречена.
— Чья идея? — коротко спросил он, пряча улыбку.
— Моя. Только не надо ругать Ольгу Михайловну!
— Ты хоть представляешь, что натворил? — Макс покачал головой и устало откинулся на спинку сиденья.
— Ну, подумаешь… Наврал, да. Но не настолько эпично, чтобы устраивать из-за этого трагедию.
— Не настолько эпично?! — Макс закрыл лицо руками. — Господи, что я упустил? Ты приволок в школу чужого человека и сказал учителю, что это твоя мать. Не настолько эпично?! Лучше б ты поколотил десять одноклассников.
— Мы оба знаем, что это нереально. И ничего я Элине Сергеевне не говорил.
— А с чего она тогда, по-твоему, меня песочила?
— Вот и я удивился… Она вообще не сказала, что собралась тебя песочить. Ну, или какая-то фигня про успеваемость…
— А что, у тебя еще и фигня с успеваемостью? — Макс едва не застонал.
— Ну… Не прям уж так…
— Ну… — парень отвернулся к окну.
— Сколько, Никита?
— Одна. Вторая пока не в электронном журнале.
— За что?!
— Да там… По английскому… — Никита сделал честные глаза. — Не нервничай, я все пересдам ей.
— Сначала мне все сдашь. Слово в слово… Паразит, ни на секунду нельзя отвернуться!
— Ага, на секунду! Я вообще тебя не вижу! То коза, то птенцы, то новая рецептура сыра… Неудивительно, что я расту, как сорняк.
Макс онемел. Что за упреки? Откуда эта неблагодарность? Да он кишки наизнанку выворачивает, чтобы сын жил достойно, и вот что получает в ответ!
— Ты… — он с трудом подбирал слова. — Как ты?!.. Я вкалываю, как ломовая лошадь!
— Ну и вкалывай, я же тебе ничего не говорю! — возмутился Никита.
— Вот именно! А мог бы сказать элементарное «спасибо»!
— Спасибо! — выпалил парень, и благодарность в его тоне даже близко не прозвучала.
— Так, мы еще поговорим, — Макс пристегнулся и включил зажигание, пока ссора не приобрела вселенский масштаб. — А пока объясни внятно, с чего тебе пришло в голову звать Ольгу Михайловну? И почему именно ее? Ты, как будто, не знаешь, что мы с ней, мягко говоря…
— Враги? — Никита хмыкнул. — Все об этом знают. Но больше было некого. Из деревни я не выезжаю почти, а у нас в Букатино… Ну не тетю Наташу же звать! Или тетю Валю! Засмеют еще больше.
— Глупо судить людей по внешности. Зато они гораздо добрее и человечнее…
— Это ты Евангелине скажи! Слушай, ты меня учил самому решать проблемы. Вот я и решил! — резонно заметил Беглов-младший. — Ольге Михайловне это ничего не стоило. Зато теперь все заткнулись! Она шикарная! Пахнет от нее вообще улетно. Она пришла на своих каблуках, в пальто… Такая… Как будто из кино. У всех челюсти повыпадали. Ну и я типа всем сказал, что она так-то во Франции живет. У нее там контракт на много лет. А я сам захотел с тобой остаться. Ну… Типа ты не переживешь… И у меня аллергия на городскую пыль. Короче. Ты бы их видел! И особенно Евангелину! Она прям взбесилась… Наверное, и настучала училке… Да ты не парься! Скажи Элине Сергеевне, что мама приехала и уехала. Ей-то не все равно?