Она стояла посреди холла и любовалась Тимуром, которого заставила вешать под потолок гирлянды из огоньков. И любовалась она не мускулатурой под тканью итальянской рубашки, которую этот олух носил даже здесь, в Букатино, а тем, как медленно, но верно слетает с парня спесь.
— Я же говорила, тебе понравится, — мурлыкнула за ее спиной Лена.
Недолго она разводила церемонии, раз — и сразу на «ты». Что ж, Ольга восприняла это, как карт-бланш.
— Люблю, когда люди работают, — пояснила она, не оборачиваясь.
— Ой, да брось. Скажи, он няша? — Лена подошла ближе.
— Эта няша нас слышит.
— Ну и что. Для того няши и нужны… Я бы им воспользовалась по-другому, — Косицына наклонилась к самому уху Ольги, — Но если работа — твой фетиш, наслаждайся. Тебя можно ненадолго оторвать?
— Что-то важное?
— Кажется, мы обе созрели для разговора по душам. Женские секретики, обмен опытом… Что скажешь?
Ольга удержалась от искушения сказать подстилке шефа правду, и вместо ответа обратилась к Тимуру.
— Принесите нам кофе, — распорядилась она. — И можете быть свободны.
— Какая ты, однако… — Лена проводила взглядом недовольного стажера, и вальяжно расположилась на диване. — Я бы так не смогла.
— У всех свои сильные стороны, — уклончиво ответила Ольга и присела напротив.
— Это был не комплимент. Ты ведешь себя так, будто у тебя под одеждой латексный костюм.
— Может и так. Разговор будет о моей одежде или о чем-то более существенном? Лена рассмеялась.
— Теперь ясно.
— Что именно?
— Ясно, что он в тебе нашел, — Лена склонила голову набок.
— Ты о ком?
— Мой бывший.
Ольга замерла. Откуда Лена могла об этом узнать? Неужели успела поговорить с Максом? Или как-то следит… Или успела собрать сплетни? Да, наверняка. Если Наташка разнесла новость деревенским бабам, то Света, новая горничная, должна быть в курсе. Жаль, что придется ее уволить, убирается она на славу.
— Спасибо, Тимурчик, — Косицына приняла из рук стажера кружку с кофе и, не отпив, поставила ее на стол. — Ты умничка. Иди.
Ольга по инерции пригубила напиток и тут же об этом пожалела. Теперь она была даже рада, что Тимур не сможет подавать кофе ее посетителям. Бурда получилась редкостная.
— Да, — понимающе протянула Лена, когда парень, наконец, вышел. — Это не его сильная сторона.
— Какое отношение к этому всему имеет Максим?
— А, сразу в карьер… Ну, давай вскроемся. Я в курсе про вашу интрижку. Ловко ты, ловко… Признаю. И зачем тебе это нужно?
— А тебе не кажется, что моя личная жизнь тебя не касается?
— Возможно. А возможно, мне есть, что тебе предложить. Если ты кое-что мне расскажешь.
— С чего бы мне откровенничать? — Ольга закинула ногу на ногу.
— Потому что тебе любопытно, что я предложу.
— Не до такой степени. Вот если бы ты честно ответила на один мой вопрос…
— Какой?
— Сначала пообещай, что ответишь правду.
— День честности, баш на баш? — Лена ухмыльнулась. — Давай попробуем.
— Зачем ты меня сюда отправила?
— Ну вот… Только я подумала, что ты спросишь что-то поинтереснее, — разочарованно вздохнула Косицына. — Все очевидно, нет?
— Скажи сама.
— Окей. Я просто убрала тебя подальше от моего Павла. И мне хотелось твою работу. Ходишь на каблучках, как хозяйка, а все перед тобой пресмыкаются… Мило.
— И все?
— И все. И деньги… Пустячок, а приятно.
— Но почему именно к Максу?
— Э, нет, это уже следующий вопрос, — Лена игриво погрозила пальцем. — Теперь моя очередь.
Ольгу бесило, что Ленусик превращала в детское развлечение чужие жизни, но если разговаривать с ней можно было только на этом языке, то выбирать не приходилось.
— Зачем тебе мой бывший? — хищно спросила Косицына.
— Мой бывший, мой Павел… Ты правда думаешь, что все вокруг принадлежит тебе?
— Ответь на вопрос, будь лапочкой.
— Макс мне незачем. Спонтанно вышло… Не могу сказать, что я об этом жалею, но специально никого не соблазняла.
— А если подумать?
— Мне нечего думать. Он не такой богатый. И, видимо, ты к этому приложила руку,
— Ольга изогнула бровь. — Впрочем, я бы и так не стала спать с кем-то из-за денег. У меня слегка другие принципы.
— На что-то намекаешь? — пухлые губы Ленусика сжались в тонкую ниточку.
— Говорю, как есть. Так что посуди сама: отец-одиночка, тяжелый характер, разводит коз… Маловато оснований для любви по расчету.
— Вот и я о том же! — Лена радостно хлопнула себя по коленям. — Значит, ты признаешь, что Макс сам по себе тебе никуда не упал?
— Я так не говорила…
— Нет-нет, именно так ты и сказала. Значит, ты трахнула его мне в отместку!
— Я — что?!
— Только не строй из себя воспитанницу католического монастыря!
— Может, я отстала от жизни, но обычно мужчина, а не женщина…
— Это все фигня, — отмахнулась Лена. — Они сами не могут найти два одинаковых носка. И если вдруг думают, что кого-то хотят, значит, им эту мысль преподнесли на блюдечке.
У Ольги не было желания влезать в бесконечный философский спор о мужчинах и женщинах. Тем более, с Леной, чьи моральные ориентиры давно растаяли в тумане собственных удовольствий.
— Что ты пытаешься мне доказать? — устало осведомилась Ольга.
— Что мы с тобой квиты. Я тебя выкинула в эту деревню… Но ведь и ты неплохо выплыла, правда же? Я думала, ты испортишь всю затею… А тут терпимо, даже можно находиться.
— Благодарю.
— Так что я готова простить тебе маленькую шалость с Бегловым. Все мы люди… Верно?
— Будь добра, перейди к сути.
— Ага, ты все же любопытная, — Лена самодовольно откинулась на спинку дивана.
— Ладно, не буду тебя томить. Мне нужна твоя поддержка.
— Какая?! — опешила Ольга.
— Я хочу вернуть сына.
Лицо Косицыной в одно мгновение стало серьезным, кокетливость испарилась. Напротив словно сидела совершенно другая женщина.
— Зачем?.. — выдохнула Ольга. — В смысле… Разве ты не сама отказалась от опеки?..
— Это он тебе сказал, да? — горько усмехнулась Лена. — Успел рассказать обо мне страшилок? Дай угадаю. Наверное, говорил, что я пила, шаталась по мужикам и бросала ребенка одного дома.
— Нет, только сказал, что ты вешала Никиту на нянек.
— Что ж… По крайней мере, он не опустился до явной лжи… — Лена принялась разглядывать маникюр. — Было тяжело. И не тебе меня судить, ясно? Никита был проблемным ребенком.
— Это не мое дело, — холодно отозвалась Ольга.
— Да брось! Все вы меня осуждаете. Кукушка, лентяйка, шалава… Да? Так ты думаешь?
— Какая разница, что я думаю? Я не знаю, что там случилось, Макс не посвящал меня в подробности. И я не хочу лезть в чужую семью. Давай вы как-нибудь сами с этим разберетесь?
— Сами? — эхом повторила Лена. — Сами… Ты пробовала что-нибудь ему доказать? Переубедить его?
— Но…
— Он бескомпромиссный, как зараза! Есть только одна истина — его личное мнение. И все окружающие должны его принять. С ним невозможно жить рядом.
Ольга и хотела возразить, но не могла. Характер у Макса был довольно деспотичный… И все же Ленусик на жертву была не похожа.
— Он мне без конца вдалбливал, что я не могу быть хорошей матерью, — Лена подняла голову, и Ольга увидела красные от слез глаза. — Что ребенку без меня будет лучше. И в какой-то момент я поверила.
— И отказалась от сына? — с сомнением спросила Ольга.
— А что мне было делать?! Он давил на меня. Угрожал. Это был инстинкт самосохранения. Он бы перевез меня сюда, запер в курятнике…
— Зачем ты мне все это говоришь?
— Хочу, чтобы ты поняла! — Лена в отчаянии подалась вперед.
— Прости, не могу, — развела руками Ольга. — Парень почти подросток, а ты ни разу не приехала? Может, тогда оставишь его в покое?
— Сразу видно, что ты не мать!
— Верно, не мать. Только вот и ты не похожа…
— Так и знала. Он уже промыл тебе мозги… Все бесполезно.
Ольга не узнавала Елену Косицыну. Женщину-кошечку, любимое развлечение Павла Борисовича. Которая всегда двигалась плавно, соблазнительно улыбалась и капризничала, как маленький ребенок. Сейчас она будто постарела, осунулась, глаза стали серьезными и печальными. И как бы Ольга к ней ни относилась раньше, теперь просто не могла оставаться равнодушной. Заранее проклиная себя за неумение молчать, она снова раскрыла рот:
— Ты хочешь увидеться с Никитой?
— Я хочу вернуть его доверие, — умоляюще сказала Лена. — Хотя бы раз поговорить, оправдаться. Макс наверняка внушил ему ненависть ко мне. И я хочу хотя бы один шанс… Знаю, что не получится все исправить… По крайней мере, сразу. Но мне не дает покоя, что сын… Что для сына я… Неважно. Забудь обо всем. Я не так все планировала.
— А как?
— Хотела предложить тебе обмен.
— В каком смысле?
— Я готова уволиться с Якиманки. Поговорю с Пашей, тебя восстановят. Аты дашь мне увидеться с сыном. Ты ведь общаешься с Никитой? И Макс тебе доверяет… А меня он не подпустит, это точно. И будет контролировать каждое мое слово… Забудь, ничего не выйдет.
— Постой. Ты правда хочешь всего лишь увидеться с ним? Один раз?
— Да! — Лена оживилась. — Я клянусь, я все сделаю, чтобы тебя вернули…
— Мне не надо от тебя ничего, — перебила ее Ольга. — Но я не могу ответить вот так, сразу. Я подумаю.
— Долго?
— До вечера. И ничего не обещаю.
— Все равно спасибо! — Лена вцепилась в ее руку. — Спасибо, что хотя бы сразу не отказала…
— Я ничего не решила.
— Как скажешь! Только… Не говори Максу, ладно? Что бы ты ни решила, не говори ему обо всем этом. Ему удобно считать меня стервой, пусть так и будет.
Ольга замерла. Она и правда планировала сначала посоветоваться с Максом. Издалека, мягко… Может, ее бы он послушал… Но теперь? Лена сверлила ее умоляющим взглядом, и отказать ей в единственной просьбе было ужасно сложно.
— Хорошо, — коротко кивнула Ольга. — Но у меня одно условие. Что бы я ни решила,