Имоджен слышала, что голос звучит выше обычного. «Успокойся же, наконец!»
– Уверен: как только объяснишь серьезность ситуации…
– Сказать, что моя мама упряма – ничего не сказать. – Имоджен встала и принялась ходить по комнате. – Я не преувеличиваю. Она действительно скорее умрет, чем назовет имя.
Понятно, что на этом дело не кончится.
– А что, если мы пригласим ее на беседу?
Имоджен пожала плечами и направилась к двери.
– Делайте, что считаете нужным, но повторяю: напрасно тратите время. – Она взялась за ручку и собралась выйти.
– Подожди! – окликнул Сэм.
Имоджен в ярости обернулась, готовясь до конца отстаивать свою позицию.
– Это еще не все, далеко не все, – сказал Фрейзер и снова одернул пиджак. – Есть и другие плохие новости.
– Хотите сказать, что это не главная сенсация?
– Нет. Определенно нет, – ответил Сэм. Глаза его возбужденно блестели. Фрейзер глубоко вздохнул и внимательно посмотрел на руки, словно собираясь с духом.
– Черт возьми, да говорите же скорее! – не выдержав, прошипел Эдриан.
– Главное заключается вот в чем, Имоджен, – еще и поэтому необходимо сотрудничество твоей мамы. Мы исследовали ДНК ребенка. Тебе известно, что девочку удочерили, и убийца пришел за ней. Поэтому мы решили проверить, нет ли здесь семейной связи, и понять, в чем суть трагедии.
– Только не говорите, что это моя родная племянница или что-нибудь в этом роде. – Пытаясь скрыть тревогу, Имоджен воинственно скрестила руки на груди.
Фрейзер неопределенно покачал головой: выглядел он крайне взволнованным. Эдриан заметно накалялся, да и общее напряжение стремительно росло.
– Выяснилось, что убийца – биологический отец ребенка, но и это еще не главное. А главное вот что: малышка – дочь Изабел Хоббс.
– Чья? – на миг растерявшись, тупо переспросила Имоджен и вдруг мгновенно вспомнила: Изабел Хоббс была той самой девочкой, чью фотографию газеты печатали каждые полгода. Считалось, что ее убили родители, отбывавшие двенадцатый год пожизненного заключения. Супруги упорно заявляли о своей невиновности и утверждали, что дочь была похищена, однако коллегия присяжных отказывалась принимать апелляцию. И вот теперь выяснилось, что Кассандра Акерман – дочь Изабел Хоббс? Во рту пересохло; Имоджен шагнула вперед, ощущая волнение Эдриана и в то же время понимая, какой безудержный поток дерьма выльется на их головы.
– Сомнений нет? Это точно? – спросил Эдриан, первым нарушив молчание. Фрейзер кивнул.
– А еще кому-нибудь известно о сенсации? – уточнила Имоджен.
– Получив результаты, главный криминалист сразу пришел ко мне, поскольку дело чрезвычайно громкое, – извиняющимся тоном ответил Фрейзер, а Эдриан небрежно отмахнулся, показывая, что данный факт значения не имеет.
– Всю ночь он проверял и перепроверял базу данных: ничего не мог понять. Кажется, ушел домой, чтобы пережить нервный срыв. Заверил, что никому, кроме меня, не сказал ни слова, так что теперь знаем только мы вчетвером. – Сэм улыбнулся.
– Я обязан доложить начальству, а как только это произойдет… – Фрейзер не договорил.
– Знаю. – Имоджен кивнула. Теперь главное – утаить информацию от мамы. Несмотря на все недостатки Айрин Грей, свой главный секрет она сумела сохранить.
– Убийца супругов Акерман знает истинное происхождение ребенка и, скорее всего, знает, что случилось с Изабел. Существует и связь с Бриджит Рейд. Стрелка указывает на тебя, Имоджен: нам непременно нужно узнать, кто твой отец, чтобы опросить других его детей.
– Можно подумать, что все так легко. Хорошо. – Она вздохнула. – Хорошо, попытаюсь. Попытаюсь поговорить с мамой, но она ни за что не расскажет об отце без сопротивления и борьбы. – Имоджен хорошо знала маму. – Только дайте время, чтобы как-то подготовить разговор. У нее проблемы с психическим здоровьем, так что никакое давление в принципе невозможно.
– Время дорого, но я все понимаю и предоставлю его столько, сколько смогу. – Фрейзер посмотрел на часы, а потом снова взглянул на Имоджен: теперь уже с надеждой. – Есть ли шанс, что заедешь к ней сейчас?
Имоджен ответила прямым, неподвижным взглядом.
– Могу поехать с тобой, Грей, – осторожно предложил Эдриан.
– Хорошо, – наконец решилась она. – Хорошо. Поедем.
Оба вышли из кабинета, все еще не успокоившись от внезапно обрушившегося потока сенсационных открытий.
– Да уж, – пробормотал Эдриан, искоса взглянув на спутницу.
– Вот именно: да уж. Не жду от разговора ничего хорошего.
– Можно мне попробовать самому с ней поговорить?
– Лучше не стоит. Она ненавидит полицию.
– Но ведь ты служишь в полиции.
– Вот и ты туда же. – Как объяснить жизнь, в которой самый близкий человек – мама – мечется между обожанием и ненавистью? Как объяснить непредсказуемые качели, с которыми приходится мириться на протяжении долгих лет? Невозможно.
– Тогда подожду в машине. За руль сяду я.
– Стоит ли? Последняя машина, которую ты вел, оказалась на дне оврага. – Имоджен заметила, как потемнели глаза напарника, и, пожалев о саркастическом замечании, вздохнула: – Ладно, Майли, пойдем; возьмем в гараже какой-нибудь сносный агрегат.
Глава 23Вопрос
Сейчас
Эдриан сидел на мамином диване и потягивал заваренный холодной водой чай, в котором все еще плавал пакетик. Окружающая среда оставляла желать лучшего. Они едва пробрались по дому Айрин: коридоры были до потолка завалены книгами, старыми журналами и газетами десятилетней давности. Имоджен смущенно наблюдала, как напарник пробивается по направлению к гостиной.
Как она уверенно предсказала, мама никак не поддавалась на уговоры раскрыть таинственное имя отца. Айрин наотрез отказалась его назвать – даже под угрозой тюремного заключения.
– Разве закон не предоставляет гражданину право хранить молчание?
– Ты не арестована, мама. Нам просто очень нужно знать правду.
– Каким человеком окажусь, если позволю себе сдаться после того, как в прошлом ты так часто об этом спрашивала? Разве можно просто взять и выпалить правду, не предполагая, как на тебя подействует известие?
– Я уже большая девочка, мама. Как-нибудь справлюсь.
– Прости, Имоджен, но я поклялась, что никогда тебе не скажу.
– Тогда, может быть, скажете мне? – вставил Эдриан, но в ответ получил взгляд, напоминающий удар ногой в лицо.
– Скорее всего, мама, тебя начнут таскать на бесконечные допросы – снова и снова; до тех пор, пока не выяснится, что произошло с обеими девочками. Лучше бы ты сказала нам сейчас, – попыталась убедить ее Имоджен.
– А еще исчезла девушка – офицер полиции, – поддержал Эдриан. – Ваша информация, миссис Грей, действительно жизненно необходима.
– Может быть, лучше свяжусь с твоим отцом и сама задам ему нужные вопросы? – предложила Айрин.
– Тебе известно, где он? – удивилась Имоджен.
– Там же, где всегда. Можно позвонить.
– Что? Когда ты в последний раз с ним разговаривала? – Пожалуй, услышать ответ на вопрос Имоджен не хотела. Одно дело – не поддерживать отношений с этим человеком, и совсем другое – узнать, что мама время от времени с ним общается. Она покраснела от гнева.
– Мы беседовали после нападения на тебя в Плимуте. Он узнал, что ты лежишь в больнице, и позвонил, чтобы спросить, чем может помочь. Значит, чуть больше года назад.
– Все это время я считала, что, отказываясь говорить об отце, ты меня защищаешь, потому что он равнодушен и ничего не желает знать. Объяснение вполне меня устраивало, поскольку сама я тоже оставалась равнодушной и не желала ничего знать. И вот теперь выясняется, что вы прекрасно общались. Так почему же отец ни разу со мной не встретился?
– Можешь не верить, но ты очень на него похожа, – не обращая внимания на вопрос, задумчиво проговорила мама. На лице появилась мечтательная улыбка, а взгляд устремился за окно, в пространство. – Он подарил тебе Элби, любимого плюшевого мишку. Помнишь его?
Конечно, Имоджен помнила. Помнила, как прижимала его к себе ночи напролет, когда мама лежала в ступоре, приняв сильнодействующее снотворное. Элби помогал справляться с кошмарами, ведь мама никак не просыпалась. Имоджен пыталась вспомнить момент появления медвежонка в жизни, но казалось, что плюшевый друг был с ней всегда – столько, сколько себя помнила.
– Что же, тогда позвони этому человеку, мама. – Имоджен начала терять терпение. – Поступай как хочешь, только знай, что тем или иным способом твой секрет все равно раскроется. А ты можешь контролировать процесс или оставаться в стороне. Выбор за тобой!
Она встала и, не скрывая обиды и гнева, вышла из дома. Эдриан смущенно побрел следом.
Глава 24В подвале
Сейчас
Бриджит старалась вести счет дням. Она почти жалела, что перестала принимать таблетки, и все же упорно разминала их в порошок, а потом раздувала по комнате. Постепенно стало ясно, что человек, который держал ее в этом подвале, приходил дважды в день и всегда приносил одну и ту же еду. Бриджит пыталась вести себя по-старому, но изображать состояние наркотического опьянения становилось все труднее. И все же никак не удавалось понять, почему появление похитителя не злит и даже не раздражает. Гнев рождался позже, в одиночестве, спустя несколько часов после ухода.
Она пыталась поддерживать физическую форму, подтягиваясь на перекладине, державшей занавеску вокруг туалета. Начав с двух раз, всего за несколько дней довела результат до десяти. Тренировалась упорно, подолгу. Больше все равно делать было нечего. Бриджит знала, что хотя похититель выглядел выше и крупнее ее, силы ему не хватало. Тело не производило впечатления особого здоровья. Если продолжить настойчивые занятия, то, возможно, когда-нибудь удастся его победить. Правда, сама она отличалась миниатюрным сложением, так что пока рассчитывать было не на что. Работая под прикрытием, заметила, что девушки в доме никакими физическими упражнениями не занимаются, и позволила себе немного расслабиться. Не хотелось от них отличаться: лучше выглядеть так же, как соседки. А теперь, оказавшись в импровизированном подобии тюрьмы, упорно отрабатывала удары, чтобы в удобный момент выключить ласкового надзирателя, хотя шансов на побег было немного. И все же следовало готовиться: нельзя просто сидеть и ждать, когда он потеряет интерес и перестанет приходить.