Прихожу в квартиру пожилой леди и вижу дикий беспорядок. У нее куча вещей, все кругом завалено. Явно кого-то ждет: возле двери стоит собранный чемодан. Отец ничего не объяснил. Просто сказал, что надо это сделать, причем не провалиться. Наношу несколько ударов, но она оказывается крепче, чем выглядит, и серьезно меня ранит. Кровь течет по лицу; начинаю терять зрение. Жаль, что рядом нет Болвана; он всегда знает, что делать в подобных случаях. Чувствую, что слабею, и понимаю, что надо срочно уходить, пока не потерял сознание.
Кое-как добираюсь до машины и приезжаю домой. Страшно злюсь на отца; он все испортил. Когда прихожу домой, он уже сидит там и спрашивает, исполнил ли я его просьбу. Отвечаю, что исполнил, и говорю, что должен пойти к доктору. Он называет меня слабаком и объясняет, какое огромное разочарование я ему доставляю. Кричит, что я ни на что не способен, что всегда все только порчу. Понятия не имеет, кто я такой и на что способен. Наверное, пора ему объяснить. Пора постоять за себя. Все. Отец больше не должен жить.
Глава 43Обреченность
Сейчас
Бриджит проснулась от скрежета ключа в замке, но глаза не открыла и притворилась спящей. Накануне подготовилась к решительному шагу. Нашла отверстие, через которое в комнату поступала закись азота, и заткнула оторванной от простыни тряпкой. Обычно похититель накачивал в газ в течение нескольких минут перед приходом, так что можно было заранее понять, когда появится. Послышалось тяжелое дыхание, а следом глухой стук: кажется, он вошел в комнату и упал.
– Помоги, – пробормотал невнятно. Дверь щелкнула и захлопнулась. Бриджит села на кровати и тут же импульсивно бросилась к нему. Лицо было залито кровью, с одной стороны в нескольких местах зияли глубокие раны. Глаз распух и заплыл, хотя часть плоти явно отсутствовала. Рубашка пропиталась кровью. Трудно было представить, как он вел машину в таком состоянии.
– Что случилось?
– Дверь… ключ, – прошептал едва слышно. Прошло несколько секунд, прежде чем Бриджит поняла смысл невнятных слов. Дверь захлопнулась, а ключ остался в замке с обратной стороны.
– Есть телефон? Вызову «Скорую помощь».
Или полицию.
– Не надо «Скорой помощи». Телефона нет. – Он очень медленно покачал головой. Сознание быстро гасло. Бриджит видела, насколько он слаб. Проверила карманы, но не нашла ничего, кроме нелепой электронной сигареты и бутылочки с таблетками. Стукнула в грудь.
– Не вздумай умереть!
Он не слушал или уже не слышал. Просто лежал на полу. Бриджит проверила пульс: едва ощутим. Перенести его на кровать не хватило сил. Кончики пальцев казались ледяными, а не залитая кровью часть губы уже приобрела серо-синий оттенок. Бриджит сняла с кровати одеяло, укрыла его и легла рядом, чтобы хоть немного согреть своим теплом. Отчаянно попыталась вспомнить инструкцию по оказанию первой помощи, но не смогла. В сознании крутилась единственная мысль: ловушка захлопнулась. Кто же так изуродовал беднягу? Полиция? Может быть, его разыскивают?
Внезапно возникло острое желание принять таблетки: от них сразу становилось легко и спокойно. Сейчас кайф казался единственным спасением. Во всяком случае, уход от мира лучше, чем безысходный ужас, невозможность признать и принять происходящее.
Бриджит прижалась всем телом и начала тихо, в самое ухо, напевать простенькую детскую песенку, не обращая внимания ни на то, что он становился холоднее, ни на едва ощутимый, очень медленный пульс.
Бриджит погрузилась в видения. Где-то глубоко, в подсознании, галлюцинации намеренно не позволяли проснуться. Она боролась с действительностью, боролась с внешним миром, однако, в конце концов, сдалась и открыла глаза. Даже не проверив пульс, поняла, что осталась в комнате одна.
Лежавшее рядом тело стало холодным, как тесто; мягким и в то же время неподатливым. Едва осознав, что похититель мертв, Бриджит отпрянула. Оставила на нем только простыню, а одеяло сняла. Закрыла простыней лицо. Скопившаяся в глазнице кровь просочилась сквозь белую ткань, как будто он продолжал на нее смотреть. Если ключ действительно остался в двери, прежде чем дверь захлопнулась, то выхода нет и не будет. Бриджит много раз пыталась вырваться из подвала и уже знала, что другого пути к свободе не существует. Даже пробовала кричать, но напрасно.
Скорее всего, он лгал насчет людей, знающих, где она находится. Вряд ли кто-то догадывается, где следует ее искать. Прежде не хотелось принимать этот факт, потому что было страшно представить подобный сценарий. Мысли отчаянно кружились. Может быть, кто-то начнет его искать и, зная об этом месте, придет сюда? Тот человек, который сделал это с его лицом.
Бриджит понятия не имела, сколько времени провела в подвале. Недели? Месяцы? Или годы? Время текло сплошным потоком, дни и ночи слились воедино. А сколько продолжалось сумрачное состояние, прежде чем она перестала принимать таблетки? Наверняка все уже давно считали ее мертвой, давно прекратили поиски. Собственно, так и было на самом деле: Бриджит Рейд умерла и попала в ад.
Из крана текла вода, и все. Еды не было, а заниматься каннибализмом она не могла. Следовательно, не больше чем через три недели ее ждала голодная смерть. Разумеется, силы скоро пойдут на убыль. Она посмотрела вокруг в поисках полезных вещей. Теперь, зная, что тюремщик не ворвется в любую минуту, можно было приняться за работу.
Монеты из его кармана Бриджит превратила в отвертки и с их помощью сумела разобрать кровать. Сняла металлические рейки и принялась за дверные петли. Сломать замок, конечно, не удастся, но петли обычно бывают слабее. Ничего не вышло.
Последствия голода явственно проявились через два дня. К ним добавился запах разлагающегося на полу тела. Бриджит слабела с каждой минутой. Время от времени пыталась преодолеть сопротивление дверных петель, однако по-прежнему безуспешно. Тело на полу превратилось в навязчивую идею; кошмарно существовать в таком запахе.
Чтобы приглушить голод, докурила электронную сигарету. Теперь осталась только вода. С каждым днем кожа все заметнее обвисала на теле; появились впадины, которых прежде не было. Мускулы стремительно исчезали – значительно быстрее, чем можно было представить.
Настало время принять последнее решение. Имеет ли смысл ждать бесконечно? В чем заключается храбрость? Не лучше ли самой положить конец мучениям? Бриджит снова посмотрела на спасительную бутылочку с таблетками, как смотрела все чаще и чаще. Сколько еще предстоит терпеть пытки, прежде чем появится мужество их прекратить? Когда запах станет невыносимым? Когда сама она ослабнет настолько, что уже не сможет положить таблетки в рот и проглотить?
Страх умереть за несколько минут до того, как дверь распахнется и придет помощь, становился все менее обоснованным, однако довольно долго владел сознанием. Терзал до тех пор, пока не стало ясно, что никто не появится. Она умрет от голода, так и не дождавшись спасения.
Бриджит стремительно приближалась к гибели. Единственное, что оставалось – это наполнить до отказа мочевой пузырь и спустя несколько мгновений его опорожнить. Вскоре мир сосредоточился на бутылочке с таблетками. Ни о чем другом она думать не могла. Краем глаза неотрывно следила за крошечными розовыми существами: они шептали сначала тихо, а потом все громче и громче, пока не начали кричать. Выдержит ли она медленную мучительную смерть? Дождется ли того момента, когда жестокий голод унесет с собой? Если повезет, тьма заберет прежде, чем ядовитые газы гниющего тела до предела наполнят легкие.
Преодолевая страх, Бриджит взяла бутылочку в руку. Высыпала таблетки в ладонь и начала глотать одну за другой, с небольшими перерывами, чтобы каждая успела найти свое место. Так продолжалось до тех пор, пока не закончились силы. Тело отчаянно пыталось отвергнуть враждебную субстанцию, однако усилием воли Бриджит удержала таблетки в желудке, подавив конвульсии. И все время упрямо смотрела на дверь, ожидая спасения. Но не дождалась.
Глава 44Осужденный
Сейчас
Имоджен стояла у ворот тюрьмы Эксетера, а Эдриан сидел в машине неподалеку. Не хватало сил заставить себя войти – за все время заключения ни разу не навестила Дина, хотя почти каждую неделю проезжала мимо. И до сих пор не придумала, как представить его Майлзу. Дин Кинкейд провел за решеткой больше половины срока, не получив ни единого взыскания. С учетом этих обстоятельств процесс условно-досрочного освобождения занял меньше времени, чем предполагала детектив-сержант Грей. Кинкейда ознакомили с требованиями режима, напомнили о необходимости неукоснительно соблюдать дисциплину и сообщили встречающим, что он выйдет в течение часа.
– Знаешь этого парня?
– Да. Познакомилась два года назад, во время работы в Плимуте. Здесь он отбывал свой срок.
– Я смотрел досье: множество обвинений, но ни одно не сработало по-настоящему. То недостаточно улик, то дело закрыто по недоказанности. Короче говоря, профессиональный преступник, хотя реального срока ни разу не отсидел.
– Так и есть.
– И все же, чего следует ждать? То есть, правильно ли мы поступаем, встречая его здесь? Уверена, что он обладает нужной информацией?
– Не беспокойся насчет Кинкейда. Сама с ним справлюсь.
Даже звук имени доставлял радость. Имоджен старалась казаться деловитой, однако ни на миг не отводила глаз от ворот, чтобы не пропустить момент, когда появится Дин. Изменился ли он или остался таким же? Сохранил ли чувства или забыл о ее существовании?
Наконец тяжелая металлическая дверь распахнулась. Прикрывая глаза ладонью, Дин переступил границу тьмы и света и появился на дорожке. Имоджен едва дышала. Опустив голову, не глядя по сторонам, он быстро, сосредоточенно шагал прочь от тюрьмы. Она вышла из машины и встала у капота. И вот, наконец, Дин на нее взглянул. В глазах мелькнуло удивление, а потом что-то еще. Имоджен с волнением поняла, что чувства не угасли.