И храбрый страж, и лучше сотни слуг,
Навеки сердце другу подарил,
И для него дышал, сражался, жил.
Лорд Байрон прекрасно выразил то, что мы, хозяева собак, всегда знали. Но его наблюдения объясняют нам, почему собаки, работающие на поле боя, становятся истинными героями войны. Поэт и государственный деятель счел своим долгом отдать дань памяти собаке, верному другу, живому существу, которое хочется видеть рядом с собой и в окопах, и у лисьей норы.
Наполеон в мемуарах описывал такой случай: «Я шел по полю боя и среди погибших увидел пуделя, убитого в тот момент, когда он облизывал лицо своего мертвого друга. Никогда увиденное на поле боя не трогало меня больше, чем эта сцена».
Во время войны собака становится для солдата не просто лучшим другом. Собака — это продолжение самого человека, его ангел-хранитель.
Когда же лабрадор-ретривер стал военной собакой? Поскольку официально порода была признана в 1903 году, лабрадоры успели принять участие в обеих мировых войнах ХХ века. Качества, которые высоко ценили ньюфаундлендские ловцы трески, а вслед за ними британские аристократы, привели лабрадоров на поле боя.
Фельдмаршал Хейг подчеркнул важную роль собак британской армии в последней депеше Первой мировой войны. Специально тренированные собаки появились в армии исключительно благодаря усилиям подполковника Эдвина Отвиля Ричардсона, который был абсолютно убежден в том, что хорошо подготовленная собака может участвовать в боях вместе с солдатами. Если бы не он, в британской армии собаки никогда не появились бы.
История Эдвина Ричардсона очень трогательна. Он был младшим сыном в семье фермера и с детства любил животных. Учась в школе, он узнал, что на континенте тренируют собак для выполнения военных задач. Это его заинтересовало, и он стал собирать материалы, изучил историю собак, прочитал о том, как древние греки и французы в годы наполеоновских войн использовали этих животных в военных целях. Позднее Ричардсон поступил в военную академию Сандхерст. Выйдя в отставку, он вместе с женой купил ферму на восточном побережье Шотландии и занялся тренировкой собак для использования их в экстремальных условиях. На это его вдохновил любопытный случай, произошедший с ним в 1895 году. Вместе с другом Ричардсон охотился на шотландских пустошах, и тут они заметили немца, покупавшего у пастуха его овчарку. Выяснилось, что германское правительство отправило этого человека закупить большое количество овчарок для армии. Эти собаки были прекрасными ищейками и всегда возвращались в указанное место. С 1900 года Ричардсон начал тренировать собак-санитаров. В этом ему помогали офицеры из расположенных поблизости армейских лагерей. За консультациями Ричардсон ездил в Россию и Германию. Он интересовался тем, как полиция и армия используют собак на континенте. Собаки Ричардсона — поначалу это были преимущественно эрдельтерьеры — оказались весьма полезны в разных ситуациях. Они верно и преданно помогали офицерам в несении службы и днем и ночью. И это заставило офицеров направить командованию просьбу об официальном признании военных собак. Убедить командование в полезности собак в охране складов боеприпасов и военных заводов от вражеских диверсантов удалось не сразу, но Ричардсон и его сторонники не собирались отступать. Несмотря на первоначальный скептицизм, во время Первой мировой войны военное министерство неожиданно обратилось к Ричардсону с просьбой о подготовке военных собак.
Так, в 1916 году по просьбе Королевской артиллерии подполковник Ричардсон начал готовить собак-посыльных. Он выдрессировал двух собак, Волка и Принца, и их отправили на линию фронта. Даже под обстрелом животные идеально справлялись с доставкой жизненно важных донесений о подкреплениях, артиллерии и позициях. Солдат прикреплял документ к ошейнику собаки, отправлял ее из окопа, и она через кратчайшее время доставляла его за несколько миль.
То же самое я проделывал с Инкой. Мы с Мариной часто проводили отпуск и выходные в идиллическом маленьком коттедже, расположенном на скале с видом на пляж Путсборо на побережье северного Девона. Я называл этот домик «писательским логовом». Мне нравилось сидеть у окна, любуясь океаном и островом Ланди, в то время как Марина загорала на пляже с книжкой. Общались мы с помощью собак. Я писал записку, клал ее в пластиковый пакетик, прикрепленный к ошейнику, и отправлял собаку с крутой скалы на пляж. Все получалось идеально. Собаки были настолько хороши, что я даже решил послать Марине на пляж мороженое. Это сработало, правда, всего один раз. Инка догадалась, как достать мороженое из пакетика, и тут же его съела. Я же говорил, лабрадоры — страшные обжоры.
Впрочем, в армии собакам провиант не доверяли, а донесения не представляли для них интереса.
С историей вышеупомянутых замечательных собак-посыльных я ознакомился в университете Эдинбурга. Вот что я прочитал:
«Одной из первых их задач была доставка донесений через дымовую завесу в штаб бригады, расположенный в четырех милях от линии фронта. Собаки прекрасно с ней справлялись, причем действовали гораздо быстрее и эффективнее людей. Воронки и изрытая взрывами местность не замедляли их движения. А вражеским наблюдателям заметить собаку-посыльного было гораздо труднее, чем человека. Волк и Принц доказали, что собаки могут быть очень полезны на фронте, и потребность в военных собаках резко возросла. В 1917 году военное министерство предложило подполковнику Ричардсону создать Британскую школу военных собак».
Офицеры обращались к подполковнику с просьбой предоставить им собак для несения патрульной службы, а также для переправки донесений. Ричардсоны продали свою ферму и перебрались в Шуберинесс, Эссекс, где создали первый тренировочный центр британских военных рабочих собак.
Ричардсон подготовил сотни собак. Чаще всего они поступали к нему из приютов и центров спасения. Однако не все из них оказывались пригодными для службы. Некоторые были слишком ленивыми и невнимательными, чтобы справиться с точным выполнением конкретных приказов. Армии требовались серьезные, сосредоточенные кандидаты. Каждая собака в течение нескольких недель проходила курс интенсивной подготовки. Собаки брали препятствия, бегали по пересеченной местности, переплывали каналы и проползали под заграждениями из колючей проволоки. При этом они не должны были обращать внимания на свист пуль и взрывы. Потребность в служебных собаках росла. Полицейским во всей Британии был отдан приказ отправлять в школу всех бродячих собак любых пород. Военное министерство обратилось с просьбой к населению передавать своих собак в армию.
Я — настоящий патриот. Я даже какое-то время служил в армии в качестве офицера-слушателя военно-морского факультета. Но мне невероятно сложно представить, как можно отдать свою собаку на войну — сколь бы тяжелой ни была ситуация. Однако такие люди находились. Вместе с собаками они отправляли и письма — очень трогательные. Одна дама писала: «Я отдала родине мужа и сыновей, а теперь отдаю и свою собаку».
Можно ли представить сегодня подобное бескорыстие?
Основными принципами тренировки собак в школе Ричардсона были доброта, мягкость и вознаграждение. Здесь собак приучали к грохоту боя — их кормили под артиллерийскую канонаду. Собаки работали среди специально вырытых для этой цели окопов. Они должны были бежать вперед, не обращая внимания на стрельбу. И главной задачей было установление полного доверия и близости между собакой и ее хозяином.
Характер войны быстро менялся. Вскоре война стала еще более грязным делом:
«Инструктор Дэвис рассказывал, что его собаки, Джо и Лиззард, могли ночью преодолеть расстояние в три мили за двадцать минут. И такие же результаты они показывали на любом фронте, где оказывались. Инструктор Брукс вспоминал, как его пес Том попал под газовую атаку и перенес ранение шрапнелью, но уже через две недели был бодр и полон желания работать. Собака инструктора Суонки, Джинджер, была контужена, но со временем поправилась и тоже вернулась к работе. Она могла преодолеть милю всего за три с половиной минуты».
К концу Первой мировой войны на линии фронта проходили службу более 20 000 собак, причем 7000 из них до начала войны были обычными домашними любимцами.
Подполковник Ричардсон говорил:
«Тренированные собаки гордятся своим положением и выполняют все приказы, не раздумывая. Наблюдая за ними, я пришел к выводу, что собака, натренированная на выполнение определенной работы, гораздо счастливее домашнего питомца, с какой бы любовью и теплотой к ней ни относились. Я абсолютно точно установил это в процессе подготовки собак для армии».
Хотя многим хозяевам собак читать это будет тяжело, но специалисты по поведению животных подтверждают правоту Ричардсона: собака, выполняющая конкретную работу, это счастливая собака.
В то же время организации Красного Креста во многих странах начали использовать собак милосердия для поиска и помощи раненым на линии фронта. Но наибольший вклад в подготовку служебных собак внесла программа Ричардсона. Собак, проходящих службу в английской армии, стали называть военными рабочими собаками.
В 1946 году в Мелтон-Маубрей, Лестершир, открылся оборонный зоологический центр. Здесь находится школа служебных собак, которая готовит в год около 300 собак по 22 программам — от обнаружения взрывных устройств до поиска и охраны. В центре проводится самая сложная и продуманная программа тренировки в мире. Востребованность собак в армии привела к тому, что в марте 2010 года пять батальонов военных рабочих собак были объединены в первый полк военных рабочих собак. Полк насчитывает около 300 солдат и 200 собак, которые участвуют в военных операциях во всем мире.
Книгу Ричардсона «Британские военные собаки» в 1942 году использовали в качестве руководства в американской армии. Тогда же было положено начало созданию службы К-9. Сегодня в Америке военную службу несут 2800 служебных собак, которые делятся на четыре категории. Среди этих категорий есть собаки, занимающиеся специализированным поиском. К ней и относится наш приятель, лабрадор-ретривер. Лабрадор незаменим для поиска самодельных взрывных устройств, от которых гибнут солдаты коалиции в Ираке и Афганистане.