А привычка задирать лапу! Собаки-девочки делают свои дела элегантно, скромно приседая и не привлекая к себе внимания. Кобели же пользуются любой возможностью, чтобы гордо задрать свою лапу… причем частенько делают это в совершенно неподходящих местах.
Всего несколько месяцев назад я гулял в парке, и тут ко мне подбежал здоровый веймаранер, уверенно задрал лапу и окатил мою ногу настоящим водопадом, прежде чем я успел хоть как-то отреагировать. И потом он спокойно убежал! Задирание лапы — это территориальное поведение. Так кобель метит свою территорию. И вот это-то меня так в них и раздражает.
Не думайте, что я считаю сук идеальными. Нет, у них тоже есть масса недостатков, справляться с которыми, мягко говоря, сложно. Самое тяжелое время — это течка. Название говорит само за себя… К сожалению, такого предмета, как собачий тампон, пока никто не придумал. Если у вас никогда не было собаки-девочки, то вы и представить не можете, что это такое.
Когда я впервые познакомился с Мариной, она надевала на свою Мэгги специальные собачьи «трусы» с отверстием для хвоста. Бедная Мэгги выглядела очень смущенной и униженной. Разумеется, носить такую «одежду» нужно было только в доме и машине, но частенько ей приходилось переходить из дома в машину и обратно в этих «трусах». Если бы собаки умели краснеть, Мэгги была бы пунцовой.
И вот мы добрались и начали выбирать новую собаку. Мы осмотрели всех щенков, ощупали их лапы, хвосты и головы. Честно говоря, они были еще совсем малышами — всего две недели. У них только что открылись глазки, и единственное, что их различало, это окрас. Мы могли выбирать из шести черных щенков — четверо из них были девочками. И эти четверо практически ничем не отличались друг от друга — разве что слегка размером.
Пэт Уайт поделилась со мной научным способом выбора подходящего щенка — проверкой «щенячьей сообразительности».
«Главные качества хорошей собаки, — сказала она, — это обучаемость и совместимость. И ни в коем случае нельзя доверять выбор щенка детям!»
— Ну, какого вы хотите? — спросила Марина у Людо и Ионы, пока мы рассматривали щенков.
Какие бы советы нам ни давали, мы с Мариной руководствуемся инстинктами. В душе мы оба знали, что невозможно научным образом выбрать щенка, если ему всего две недели.
Так и вышло. Сьюзи велела нам приезжать через месяц, когда щенки достигнут шестинедельного возраста. Тогда уже можно будет понять их характер.
После первого визита мы несколько раз приезжали посмотреть, как растут щенки. И вот нас попросили принять окончательное решение. Мы приехали к заводчику в предпоследний раз.
Даже в шесть недель щенки почти не отличались друг от друга. Некоторые были чуть более сонными и ленивыми, но, возможно, они просто не выспались. Как я уже отмечал, я часто руководствуюсь инстинктом. Честно говоря, я твердо верю в судьбу. Чему суждено случиться, то и случится.
Мы остановились на двух щенках, которые лишь слегка отличались друг от друга размерами. Я выбрал чуть более крупного, а Марина и дети наоборот. Думаю, мне инстинктивно хотелось иметь лабрадора покрупнее, Марина же предпочитала более «портативного», которого будет легко втиснуть в машину вместе с сумками и детьми.
— Камень, ножницы, бумага, — рассмеялась Марина. — Побеждает лучший!
Победили Марина и дети. Конечно же, они победили. Они выбрали маленького щенка с очаровательной мордочкой. Мы повязали ему на шею тонкую шерстяную ниточку розового цвета, потому что это была девочка. Она стала нашей, а мы — ее. Эта ниточка ознаменовала наше совместное будущее.
Было так странно оставлять щенка еще на две недели, зная, что он наш. Зато сейчас мы ехали забирать нашу собаку домой. Ей предстояло войти в семью Фоглов.
Мы приехали на ферму.
Я, как сейчас, помню, как забирал Инку. Удивительно, но это было всего в получасе езды отсюда. За пятнадцать лет с того момента случилось так много. Моя жизнь изменилась до неузнаваемости. Когда я брал Инку, то был одиноким, наивным 25-летним юнцом, жившим с мамой и папой. Теперь я приехал за собакой с собственной семьей.
Помню, как мы брали собак моего детства, Либерти и Лексингтон. В том дне, когда берешь собаку, есть нечто значимое. Конечно, с рождением ребенка это событие не сравнить, но все же оно многое кардинально меняет. В этот момент две жизни (а в нашем случае — пять) соединяются.
Мы подошли и постучали в дверь. Сьюзи впустила нас, и мы оказались в гостиной, где в манеже сидели все щенки. Им было уже восемь недель, и они были очень энергичными и жизнерадостными.
Впереди всех бегала маленькая собачка с розовой шерстинкой на шее. Мы взяли ее на руки и стали гладить.
Немного печально, когда ты забираешь щенка из теплого, уютного и безопасного мира, где остаются его братья и сестры. Восемь недель они вместе ели, спали и играли. От матери нашего щенка отлучили уже давно, но со своим гнездом наша собачка разлучалась впервые. Хотя на ситуацию можно смотреть с разных сторон. Да, щенок расстается со своими братьями и сестрами, но ведь он обретает любящий дом.
Мне приятно думать, что в мире лабрадоров матери готовят своих щенков к тому, чтобы они дарили любовь и становились настоящими друзьями своих хозяев. Я вообще склонен к антропоморфизму. Что бы мне ни говорили, но я уверен, что щенков учат быть максимально милыми и добрыми.
Аттенборо однажды выдвинул идею о том, что собаки — это самые коварные паразиты Земли. В процессе эволюции они сумели стать максимально милыми и любящими, чтобы втереться в наши дома и остаться там.
Есть ли в мире кто-то, кто не любил бы щенков? Котята, ягнята, телята… все они милы, но никто из них не сравнится со щенком с его симпатичной, маленькой мордочкой. Щенок способен растопить ледяное сердце жестокого гангстера и самого циничного политика.
Аттенборо назвал собак «паразитами», потому что с помощью своего обаяния они обретают особую близость с человеком. Сначала собаки жили в общине, потом перебрались в сады, потом в дома, а теперь многие из них даже спят в одной постели с человеком.
В одной постели? Если вы не любите собак, можете поморщиться, хотя я сомневаюсь, что вы взяли в руки эту книгу, испытывая к собакам отвращение. Уверен, вы уже поддались гипнотическому очарованию собак. Почему же мы впускаем их в нашу жизнь — и частенько даже в нашу постель? Ведь они — потомки диких животных.
Но в этом-то и кроется ответ. Щенки стали выглядеть максимально милыми и очаровательными, чтобы обеспечить себе место рядом с человеком. Это можно сказать о любом малыше, но у меня на этот счет свое мнение. Я считаю, что щенки лабрадора обладают особым, невыразимым обаянием. Поэтому они так популярны. В голливудских фильмах щенок лабрадора — это квинтэссенция семейного любимца. Посмотрите, как часто их используют в рекламе — от туалетной бумаги до пива.
Сьюзи передала мне небольшую сумку со всем имуществом нашего щенка — драным игрушечным фазаном и небольшим одеяльцем из манежа. Эти знакомые предметы должны были помочь малышке привыкнуть к новой жизни.
Крепко прижав щенка к груди, мы направились к машине. Марина посадила собачку на колени, мы помахали Сьюзи и отправились домой.
Это был путь к новой жизни.
Мы с Мариной открыли следующую страницу нашего брака. Собаки нас сплотили, но они всегда были взрослыми. Щенячьи годы Мэгги и моей Инки прошли иначе. Я не знал, каким щенком была Мэгги. Я видел фотографии и слышал рассказы Марины, но для меня она всегда была взрослой собакой.
Теперь же нам предстояло новое приключение. Мы собирались воспитывать щенка вместе, всей семьей.
Мы не знали, как на появление щенка отреагирует Мэгги. Не существует надежного способа знакомства старой собаки со щенком. Меня беспокоило, как Мэгги воспримет эту ситуацию. «Ну, приехали, — подумает она. — Они считают, что я скоро коньки отброшу, и уже подобрали щенка, чтобы меня заменить». Невозможно объяснить собаке всю ситуацию. Никакие разговоры и извинения здесь не помогут.
Мы направились к дому. Я держал щенка под мышкой. Мэгги спала на диване. С того дня, когда ей исполнилось 14 лет, она большую часть суток спала, находясь в счастливом, спокойном беспамятстве. Шум и суета разбудили ее. Я слышал, как она сопя втягивает воздух.
Мы поставили щенка на пол, Мэгги быстро обнюхала его и пошла прочь. Хотелось бы мне знать, что она подумала… Щенок же был безумно счастлив знакомству с другой собакой.
Мы все еще не выбрали малышке имя. Дать имя собаке — это не то же самое, что дать имя ребенку. Тут не нужно думать о том, как ребенок будет чувствовать себя в будущем. Не приходится думать и о том, что из-за имени ребенка могут дразнить. Собаку можно назвать как угодно.
У нас было два варианта — Тэтти и Сторм. Вы можете спросить почему? Мне хотелось бы рассказать вам какую-нибудь фантастическую историю или притчу, но все дело в том, что мне всегда нравились оба имени. Даже Инку я часто называл Тэтти.
Мы попросили детей громко прокричать оба имени, чтобы понять, какое произнести будет легче. Победу одержало имя Сторм.
С первой минуты, проведенной в нашем доме, Сторм стала членом семьи. Поразительно, как щенок может сплотить всех домашних. Даже Мэгги утратила свою настороженность и наслаждалась обществом этого крохотного мехового комочка.
Мой сын с самого рождения хотел работать с животными. Людо любит животных. Любит по-настоящему. Прошлым летом в Австрии мы готовили ребрышки на барбекю. Мясо было восхитительным, но нам так и не удалось уговорить Людо поесть его. Обычно он не жалуется на аппетит, но тут отказывался наотрез. После долгих уговоров и даже подкупа мне удалось убедить его попробовать. Он откусил крохотный кусочек и громко заявил, что ему не нравится. Я бы поверил, если бы это была печенка, паштет или суши. Но это были самые вкусные ребрышки, какие мне только доводилось пробовать. Они просто не могли ему не понравиться.
Через несколько дней мы куда-то ехали в машине, и вдруг Людо ни с того ни с сего сказал мне, глядя в окно: