– В чем дело? – спросил Мейсон.
Делла прикрыла микрофон, повернулась к нему и сказала:
– Круг замкнулся. Герти говорит, что пришла миссис Бэнкрофт и настаивает на немедленной встрече с тобой по очень важному делу.
– Пусть немного подождет. Срочно разыщи Харлоу Бэнкрофта. Позвони к нему на виллу. Если его там нет, звони ему в контору.
– Пусть она немного подождет, Герти, – произнесла в трубку Делла. Дай мне город. – Получив связь, Делла набрала номер телефона виллы Бэнкрофтов. – Алло. Говорит секретарша мистера Мейсона. Могу ли я переговорить с мистером Бэнкрофтом? Скажите ему, что это очень важно... Да, да, понимаю. Вы, случайно, не знаете, где он может быть? Благодарю вас, попытаюсь дозвониться к нему в контору. Спасибо, не надо, у меня есть номер его телефона. – Она повесила трубку и сказала Мейсону: – Его там нет. Слуга полагает, что он в конторе.
– Тогда звони туда.
Дозвонившись до конторы Бэнкрофта, Делла вновь повторила, что звонят от мистера Мейсона по очень важному делу. Затем, после некоторой паузы, она произнесла:
– Благодарю вас. Вы не знаете, где он может быть?.. Ясно. Спасибо.
Она повесила трубку.
– На вилле полагают, что он в конторе, а в конторе думают, что он за городом.
Мейсон тяжело вздохнул.
– Что ж, пригласи миссис Бэнкрофт. Будем играть вслепую.
– Что ты собираешься ей сказать?
– Ничего. Не могу же я ей заявить, что все знаю от ее мужа, который со мной консультировался! Но и лгать я не собираюсь.
Делла Стрит кивнула головой, вышла в приемную и вернулась в сопровождении миссис Бэнкрофт, во всей походке которой было что-то королевское, гордое. Она была несколько моложе своего мужа – женщины подобного типа всегда выглядят моложе своего возраста. Заметно было, что она тщательно следит за своей фигурой и явно гордится своей внешностью.
– Здравствуйте, мистер Мейсон, – произнесла миссис Бэнкрофт. – Очень о вас наслышана. Много раз видела ваши фотографии и рада лично с вами встретиться. Насколько я знаю, вы адвокат моего мужа?
– Ваш муж сказал об этом? – с удивлением спросил Мейсон.
– Нет.
– Откуда же вы это узнали?
– От дочери. Должна заметить, что ни она, ни мой муж не знают о моем визите к вам.
– Если я буду вести разговор с вами как адвокат вашего мужа, – заявил Мейсон, – то я не имею право утаивать от него содержание нашего разговора. Если вы будете настаивать на конфиденциальности визита, то ставите меня в неловкое положение...
– Перестаньте, – перебила она. – Мне понятно ваше положение. Ну а теперь разрешите мне присесть и кое-что вам рассказать.
– Вы, может быть, хотите, чтобы я был и вашим адвокатом?
– Нет, я просто хочу, чтобы вы кое-что знали.
– Хорошо. Я вас внимательно слушаю.
– А ваша секретарша?
– Она умеет хранить молчание.
– Прекрасно. Начну с самого начала. Моя дочь, Розена, помолвлена с Джетсоном Блэром. Семья Блэров, как вам, наверное, известно, занимает высокое положение в обществе. Их можно назвать аристократами с голубой кровью, но в бизнесе они не проявили себя. Тем не менее они хорошо известны. Мой же муж – бизнесмен.
– И имеет большое состояние? – уточнил Мейсон.
– Очень.
– Продолжайте.
– Джетсону Блэру двадцать четыре года. У него есть младший брат Карлетон Расмус Блэр, двадцати двух лет – самый настоящий дикарь. Он постоянно попадал в различные истории, которые, однако, удавалось замять. Затем он завербовался в армейскую авиацию. Во время авиаразведки его самолет не вернулся. Сперва семье сообщили, что он пропал без вести. Затем, год спустя, на склоне одной из гор нашли останки самолета. В живых не остался никто. Одни погибли в результате катастрофы, другие – из-за тяжелых ранений, погоды и диких животных. Естественно, вслед за этим последовало сообщение о его смерти.
Мейсон с пониманием кивнул головой.
– Два года тому назад, – продолжала миссис Бэнкрофт, – был осужден и заключен в тюрьму «Сан-Квентин» некто по имени Ирвин Виктор Фордайс. Он вышел из заключения всего несколько недель назад. Вскоре после этого произошло ограбление станции техобслуживания. Полиция представила потерпевшим фотографии подозреваемых преступников, а также тех, кто недавно вышел на свободу.
– И одна из жертв указала на Ирвина Фордайса как на одного из бандитов, участвовавших в налете? – Мейсон явно заинтересовался. Продолжайте.
– Мне сказали, – произнесла миссис Бэнкрофт тщательно взвешивая свои слова, – что, поскольку есть официальное сообщение о смерти Карлетона Блэра, то отпечатки его пальцев находятся в полицейском архиве. Но мне дали также понять, что Карлетон отнюдь не мертв, а жив, что ему удалось обнаружить съестные припасы в кабине самолета, кое-как прокормиться, выжить, а затем навсегда исчезнуть, поскольку он по горло был сыт армейской жизнью. Он взял себе имя Ирвина Виктора Фордайса и в конце концов вернулся в наш город, попал в неприятную историю и был заключен в «Сан-Квентин». Таким образом, мистер Мейсон, то обстоятельство, что один из Блэров отсидел срок, а сейчас разыскивается полицией в связи с ограблением, может помешать свадьбе.
– Все это вы узнали от своей дочери? – спросил Мейсон.
– Нет. От самого шантажиста.
– Ну и чего он хочет?
– Чего же он может хотеть? Конечно денег.
Мейсон прищурился. Он хотел что-то сказать, но сдержался.
После некоторого молчания миссис Бэнкрофт продолжала:
– Естественно, это был самый критический период в жизни моей дочери.
– Другими словами, вы заплатили?
– Да.
– Сколько?
– Тысячу долларов.
Мейсон застучал пальцами по краю стола.
– И только, прочитав сообщение в газетах, я поняла, что аналогичное требование было также послано моей дочери. Не удивлюсь, если он послал его и моему мужу.
– А Блэрам?
– Не знаю. Мне об этом ничего не известно. Блэры, конечно, не бедны, но, с другой стороны, с них особо ничего не возьмешь.
– То есть они могут заплатить сравнительно небольшую сумму? – добавил Мейсон.
– Пожалуй, да.
– Можете ли вы, – спросил адвокат, – описать мне внешность шантажиста? Это был человек с пронизывающими серыми глазами, примерно пятидесяти лет?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет. Это был молодой человек, не старше двадцати пяти – двадцати шести лет. Очень симпатичный широкоплечий парень, с темными глазами, короткой стрижкой под ежик и несколько грубыми чертами лица.
– И именно ему вы заплатили тысячу долларов?
– Да.
– Какими банкнотами?
– Десяти и двадцатидолларовыми.
– Он, конечно, заверил вас, что больше не будет требовать денег?
– Он просто заявил, что я купила его молчание.
– Он должен был предъявить вам какие-нибудь доказательства, что-нибудь еще, что...
– Конечно. Он показал мне фотографии Ирвина Фордайса и отпечатки его пальцев из полицейского архива, а также армейские снимки Карлетона Блэра. Должна отметить, сходство поразительное. Кроме того, он предъявил мне другие отпечатки пальцев, которые, по его словам, были взяты у Карлетона Блэра во время его зачисления в армию.
– Вы рассказали об этом дочери?
– Конечно нет. Она была так счастлива, что мне не хотелось причинять ей боль.
– А вашему мужу вы что-либо говорили об этом?
– Разумеется нет.
– Почему?
– У него и так много собственных проблем.
– Вам не приходило в голову, что вымогатель может выйти на вашу дочь или даже на вашего мужа?
– Нет.
– Ну и зачем вы тогда пришли ко мне? – спросил Мейсон.
– Потому что вы вмешались в это дело и все испортили.
– Каким образом?
– Не притворяйтесь идиотом, вы все прекрасно понимаете. А теперь, мистер Мейсон, эти шантажисты пытаются выйти на мою дочь и заставить ее платить деньги.
– Откуда вам это известно?
– Ей звонили, и я слышала весь разговор по параллельному телефону.
– О чем шла речь?
– Мужской голос заявил, что она их предала. На это моя дочь ответила, что терпеть не может журналистов, которые обзванивают всех и говорят чепуху в надежде, что кто-то признается, что он жертва шантажа. Затем она добавила, что пресса окончательно опустилась, вмешивается в личную жизнь уважаемых граждан и вытряхивает всю грязь на страницы своих газет. Она потребовала, чтобы ее оставили в покое.
– А потом?
– Она просто бросила трубку.
– Что ж, отличный ход, – заметил Мейсон. – Это заставит вымогателей перейти к обороне. А откуда вы узнали, что вашу дочь шантажируют? Она призналась вам?
– Нет, но мне известно, что в тот злополучный день она искала красную кофейную банку, а затем каталась на лодке. Когда я прочитала сообщение в газете о найденных деньгах и письме, я сразу же поняла, в чем дело.
– И ничего ей не сказали?
– Нет.
– Но почему вы подслушивали телефонные разговоры?
– Я решила, что рано или поздно эти шантажисты попытаются вновь выйти на нее. Мне хотелось знать, что произойдет.
– Все-таки не могу понять, почему вы пришли ко мне?
– Поскольку моя дочь в опасности и мой муж, вне всякого сомнения, советовался с вами и поскольку вы играете с огнем, я хочу, чтобы вы знали все подводные камни.
– И что вы, – добавил Мейсон, – вступали в прямой контакт с одним из шантажистов.
– Я вынуждена была это сделать, так как он угрожал, что в противном случае передаст всю информацию прессе.
– Каким образом он собирался это сделать?
– Он сказал, что один из скандальных журнальчиков с удовольствием опубликует всю эту историю за тысячу долларов. Вот почему он потребовал только тысячу. Он заявил, что ему нужны деньги, что ему не нравится этот способ их добывания, но другого у него нет, и он на все пойдет, так как остро нуждается в средствах. Это звучало довольно убедительно.
– Вы намерены рассказать об этом своему мужу? – спросил Мейсон.