Если бы здесь стоял драгоценный антиквариат, внимание Лэнга все равно привлекла бы к себе не мебель, а молодые женщины, отдыхавшие в креслах, по большей части немного младше или старше двадцати, выставлявшие напоказ скудно прикрытую кожу едва ли не всех имеющихся в мире цветов и оттенков. Самой популярной одеждой были короткие пижамы или лифчик и трусики. Некоторые красовались в более экзотических одеждах: вышитых кимоно или платьях броской пестрой африканской расцветки. Штат, который собрала Нелли, являл собой отражение этнического разнообразия населения Лондона.
Девицы почти не обратили на Лэнга внимания, лишь некоторые из них окинули его скучающим взглядом. Ничто не может так подорвать мужское самолюбие, как тот случай, когда ни одна из множества полуодетых привлекательных женщин не хочет замечать тебя.
Из коридора напротив входа появилась Нелли и не без удивления взглянула на усы и пухлые щеки герра Шнеллера. Они рассматривали друг друга с тем несколько насторо-женным любопытством, с каким встречаются на улице собаки. Лэнг с изумлением отметил, что она осталась почти такой же, какой он запомнил ее. Ни единой серебряной нитки не появилось в иссиня-черных волосах, которые, казалось, отливали зеленью и янтарем, прямо как крыло вороны в солнечном свете. Лицо было гладким, без единой морщинки, которые с возрастом делаются все настойчивее. Подбородок оставался все таким же острым. Единственной уступкой прошедшему времени было платье до колен, сменившее памятные Лэнгу мини-юбки. Ноги были стройными, без намека на рисунок проступающих варикозных вен. Важнейшие части тела сопротивлялись силе земного тяготения так же успешно, как и старости.
Лэнг ласково обнял ее и чмокнул в щеку.
— Нелли, ты все так же молода и хороша.
Она показала зубы, гонорар за которые должен был позволить хотя бы одному ребенку ортодонта закончить университет.
— Тут заслуга не столько моя, сколько моего пластического хирурга. Невероятно дорогого, между прочим.
Мадам все еще сохранила акцент, выдававший ее балканское происхождение. Чуть подавшись назад, она вскинула голову и всмотрелась в него, словно перед нею была какая-то диковина в стеклянной банке.
— А ты… ты изменился.
— Не все могут так упорно сопротивляться старости, как это удается тебе.
Густые красивые волосы всегда были ее главным достоинством — по крайней мере из тех, которые Лэнг мог видеть. Она покачала головой, шелковистые пряди взволновались на плечах.
— Я не об этом, дорогой.
Лэнг дотронулся пальцем до усов и щеки и сказал:
— Ладно, признаюсь. Я не хочу, чтобы в Лондоне меня узнал кто-нибудь еще, кроме тебя.
— Я думала, ты сменил работу. — Уголки чувственного рта раздвинулись в улыбке.
Рейлли выпустил ее и, скосив глаза, быстренько посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что рядом нет посторонних. Поздновато. Если бы «Пегас» ждал его здесь, то Лэнг был бы уже мертв. Слишком много внимания уделил он окружающей обстановке, чтобы заметить возможную опасность. М-да, смерть как следствие плотского желания…
Лэнг шагнул назад и закрыл дверь.
— Действительно сменил. Я опасаюсь полицейских.
— Говоришь, полицейских, дорогой. — Нелли вновь продемонстрировала великолепные зубы. — Ты пришел как раз туда, куда нужно.
— Именно это я и надеялся от тебя услышать.
Вторично окинув взглядом комнату, Лэнг не увидел ни одного знакомого лица. Работа здесь была тяжелой, и Нелли часто обновляла состав.
— Я хотел бы переночевать и, если можно, позвонить по телефону, — сказал Лэнг.
Она вскинула ухоженные брови, подхватила его под руку и переспросила:
— Говоришь, позвонить и переночевать? Неужели мои девочки настолько плохи, чтобы нужно было вызывать кого-то со стороны?
— Нет-нет. — Лэнг изобразил скромную улыбку. — Мне нужно поговорить с другом из Штатов. Между прочим, со священником.
— Со священником? — Нелли рассмеялась отрывистым, похожим на кашель смехом. — Уж мы-то знаем, кто они такие и что творят. Если так, то неудивительно, что тебя никогда не привлекали мои девочки.
Последнюю фразу она произнесла погромче, и некоторые женщины вскинули головы. Не будь Лэнг так сосредоточен на мыслях о «Пегасе», он, возможно, покраснел бы.
Нелли взяла его под руку и повела в коридор, из которого только что вышла. По обеим сторонам было множество дверей, как в гостинице, правда, без номеров. Перед одной они остановились, и Нелли запустила руку под блузку.
Лэнг собрался было выдать какую-нибудь сальную шутку, но хозяйка заведения извлекла ключ, открыла дверь и пояснила:
— Это комната Су Ли. Сейчас она уехала с клиентом на испанское побережье.
В комнате странновато пахло. Лэнг не мог понять, чем именно.
Нелли сморщила нос и сказала, не дожидаясь вопроса:
— Она что-то готовила здесь на плитке. Вьетнамские, китайские и тому подобные блюда. Ты скоро привыкнешь. Уверен, что тебе не нужна компания, дорогой?
Такая комната вполне могла бы находиться в университетском кампусе. У стены стоял туалетный столик с большим зеркалом. Из мебели здесь были только простой деревянный стул, металлический комод и односпальная кровать. Лэнг представлял себе жилище дорогой проститутки совсем не таким.
Нелли правильно поняла его оценивающий взгляд.
— Девочки не принимают гостей в своих комнатах. Если бы сюда шли посетители, копам волей-неволей пришлось бы обратить на нас внимание. Для этого они пользуются гостиничными номерами или имеют собственные квартиры. Здесь удобства. — Она указала на дверь рядом с туалетным столиком. — Одни на две комнаты, так что будь внимателен, если не хочешь сюрпризов. А вот и телефон.
— Спасибо.
Мадам взялась за ручку двери, но остановилась и спросила:
— Ты точно не хочешь ничего такого?
— Спасибо, нет. — Лэнг улыбнулся.
Она посмотрела на него так, будто увидела впервые.
— Могу поспорить, что ты проголодался, бегая от закона. Наши девочки часто заказывают еду на дом. Рыбу с жареным картофелем, китайские блюда и всякую всячину. Мне совсем не трудно взять что-нибудь для тебя.
При упоминании о еде он сразу вспомнил, что ничего не ел с тех пор… с тех пор как накануне вечером одолел выжигающую кишки индийскую стряпню Рейчел. Наверное, за прошедшие сутки его желудок оправился от удара, потому что внезапно ему очень захотелось есть, настолько, что он мог бы рискнуть одолеть еще одну порцию того же варева, если бы ему предложили. К счастью, никто этого сделать не мог.
— Уговорила, — сказал Рейлли, вынимая из кармана несколько банкнот. — Сделай мне сюрприз.
Оставшись наконец-то в одиночестве, Лэнг подошел к телефону, одному из тех претенциозных аппаратов из как будто слоновой кости и золота, которые имитируют, как принято считать, антиквариат. Подняв трубку, он с превеликим облегчением услышал самый современный громкий гудок. Рейлли набрал 00 — выход на международную связь, затем 1 — код Северной Америки, 404 — один из междугородных кодов Атланты, а потом справочную. Лэнг никогда прежде не прислушивался к бесцветному голосу автомата, говорившего с американским акцентом. Последовала серия астральных щелчков и шумов, а потом — знакомый голос. Каждый звук раздавался так четко, будто собеседник находился в этой же комнате, а не на противоположном берегу Атлантического океана.
— Лэнг?
— Да, Френсис, это я, ваш любимый еретик.
— Рад слышать вас. — Из-за океана отчетливо донеслось хихиканье. — В местной макулатуре печатают всякие неприятные и тревожные вещи.
Лэнгу повезло — телефонный шнур оказался длинным. Он растянулся на кровати. Говорить предстояло долго.
— Френсис, как говорится, fama volat, слухи разносятся быстро. Вы же знаете СМИ. На одной странице они обвиняют, а потом, где-то среди некрологов, печатают опровержение.
— Вероятно, да, — удрученно ответил священник. — Но я вижу только обвинения, а не опровержения.
— Чем больше крови, тем лучше, — сказал Лэнг. — Нужно же им повышать рейтинг шестичасовых новостей и завлекать новых рекламодателей.
— Как бы там ни было, не думаю, что вы поручили вашей секретарше передать мне, чтобы я ждал вашего звонка, если хотели сказать лишь то, что не делали этого.
Лэнг глубоко вздохнул и медленно выдохнул.
— Вы, как всегда, правы.
— Вы поняли, что вступили на дорогу в ад, и хотите исповедоваться мне?
— Чтобы рассказать обо всех моих грехах, жизни не хватит. — Мысли Лэнга уже начали путаться от усталости, но все же он не удержался от усмешки.
— В таком случае вам придется призвать на помощь мое пастырское умение и блестящий интеллект.
— Скажите, а разве вы не приносите обета смирения или чего-то еще в этом роде? Ладно, это потом. Сначала вам придется выслушать то, что я должен вам рассказать. Будьте внимательны, я потом проверю.
Рассказ Лэнга занял чуть ли не двадцать минут. За это время Френсис лишь два-три раза перебил его вопросами. Еще пришлось сделать паузу, чтобы поблагодарить женщину, которая принесла ему коробку исходящего паром риса, палочки для еды и еще одну упаковку, о содержимом которой он даже не решался догадываться.
Лэнг одновременно закончил и рассказ, и еду.
— Тамплиеры? — скептически переспросил Френсис. — Больше миллиарда долларов в год из Ватикана?
Лэнг облизывал пальцы, но не потому, что ему так понравилась еда. Жир очень раздражал его.
— Сомневаюсь, чтобы вам было что-то известно об этом.
— О деньгах из Ватикана? Нет, никто не станет посвящать в такие вещи простого приходского священника. А вот о тамплиерах и этой области Франции…
— Лангедок.
— Лангедоке и замке Бланшфор, о котором упоминал монах Пьетро, мне доводилось слышать. Кое-кто считает, что в тех местах спрятан святой Грааль.
— Святой Грааль? — Лэнг сразу забыл о пальцах, испачканных жиром. — Это же кубок, из которого Иисус пил на Тайной вечере, да?
— Так о нем говорили Рихард Вагнер и Стивен Спилберг. Помните оперу и фильм об Индиане Джонсе? Еще об этом кубке упоминается в легенде о короле Артуре. Но Грааль вполне мог быть и чем-то другим. Самые ранние легенды описывают его как камень с мистическими свойствами, а некоторые ученые думают, что речь идет о ковчеге Завета, исчезнувшем из Иерусалима за тысячу лет до Рождества Христова. Гитлер считал, что это копье Лонгина, то самое, которое проткнуло бок Спасителя. Почему бы ему не оказаться тем самым коробом, упоминание о котором ваш друг Пьетро отыскал в документе гностиков?