По крайней мере, они с Майклом добрались до Сплита. Несмотря на все ее страхи и опасения, выбраться из Сербии оказалось проще всего. На границе водитель автобуса собрал паспорта и отдал пограничнику, который отнес их к себе в будку. Через десять минут, показавшихся Эбби вечностью, пограничник подошел к автобусу, вернул стопку паспортов водителю, который в свою очередь раздал их полусонным пассажирам.
Оставив границу позади, автобус покатил дальше. Майкл, сидевший на три ряда впереди от нее и по другую сторону прохода, обернулся и подмигнул.
Добравшись до места, они поселились в отеле «Марьян», очередном памятнике советской эпохи, каменная громада которого высилась на набережной примерно в полумиле от Старого города.
Оба зарегистрировались под настоящими именами. Майкл наплел уставшему портье историю о том, как карманники украли у них паспорта. В конце концов тот сдался и выдал им ключи от номера двести тринадцать. Эбби поднялась наверх, умылась и приготовилась сразу же выйти на улицу. Тем более что на часах была уже половина второго.
Постарайся провернуть все как можно быстрее, сказал ей Майкл. Не дай им возможности приготовиться.
Сам он рухнул на кровать.
— Ты уверена, что сможешь справиться одна?
— Будем исходить из того, что люди Марка будут следить за мной. Если появишься ты, мой план не сработает.
Майкл перекатился на кровати и пристально посмотрел на Эбби.
— Обещай, что будешь осторожна.
— Обещаю. Увидимся позже.
Она прошла по усаженной пальмами эспланаде, мимо опустевшего побережья. У причала одиноко застыли несколько паромов. В дальнем конце набережной над встроенными прямо в стену магазинчиками возвышался фасад дворца. Пройдя ювелирную лавку, Эбби сразу свернула налево и сквозь арку прошла в подземную аркаду, когда-то служившую водными воротами, а теперь забитую до отказа лавчонками, торговавшими сувенирами и разной мелочью. Впереди виднелась лестница, которая вновь вела под открытое небо.
В отличие от большинства жителей западных стран, Эбби по опыту знала, что это такое, когда вас преследует секретная полиция. А опыт, надо сказать, был у нее богатый. Он включал в себя и машину с выключенными фарами, что катила за ней по пятам из Белградского аэропорта, и мойщика окон в Хартуме, который в течение часа, пока шла конференция, торчал у входа, делая вид, будто что-то там намывает до блеска, и телефон в Киншасе, который щелкал и выключался во время разговора.
Эбби однажды спросила у своего босса, нельзя ли ей пройти краткий курс контршпионажа, чтобы знать, как поступать в таких случаях. Лучше не стоит, ответил тот. Если ты ведешь себя как чайник, то за тобой будут просто следить. Но стоит им понять, что ты знаешь, что делаешь, как жди неприятностей.
На этот раз «хвост» у нее появился, как только она вошла во дворец. Впрочем, ничего удивительного. Пусть возведенным Диоклетианом стенам более тысячи семисот лет, в Старый город можно войти только через них, причем лишь в пяти точках. Шагая по длинной аркаде, Эбби ощущала на себе чей-то пристальный взгляд. Затем от полки с открытками отделился мужчина в зеленой куртке и зашагал впереди. Стоило ей пройти мимо женщины в красной юбке у прилавка кофейни, как она тотчас услышала позади себя цоканье каблуков. Ее так и подмывало оглянуться, но чувство самосохранения одержало верх.
Эбби поднялась по ступенькам и пересекла втиснутый между высокими стенами двор. Шаги за спиной не стихали. Кто-то прошел вслед за ней в высокий круглый зал, служивший когда-то вестибюлем императорских покоев. Посередине зала, нацелив объективы камер на отверстие в круглом куполе, стояла парочка японцев. Справа от них мужчина в черной флисовой куртке изучал путеводитель. Интересно, ей это только показалось, или же он, как только она вошла, на мгновение оторвал глаза от брошюры? Тем не менее Эбби обошла парочку японцев и прошествовала дальше, к выходу в дальнем конце зала.
За вестибюлем располагался перистиль — внутренний двор, сердце любого римского дома. Над ним вздымался ряд хорошо сохранившихся колонн. Колонны напротив тоже были целы, хотя и встроены в фасад итальянского палаццо, который теперь превратился в кофейню. За арками виднелся каменный восьмиугольник мавзолея Диоклетиана, правда, теперь это был собор. Рядом с собором, словно сторожевая башня, высилась колокольня, у основания которой, загадочно улыбаясь прохожим, расположился черный египетский сфинкс.
Мужчина в зеленой куртке направился к кофейне и сел за столик у окна. Женщина в красной юбке энергично прошагала мимо и поднялась по ступенькам мавзолея. Обернувшись, чтобы полюбоваться перистилем, Эбби тотчас заметила мужчину в черной флисовой куртке: стоя в арке вестибюля, он щелкал фотоаппаратом.
— Эбби? — Марк не оставил ей даже секунды, чтобы прийти в себя. Он показался из-за сфинкса и теперь спешил вниз по отшлифованным множеством ног ступеням. На нем было темносинее пальто. Эбби не удивилась бы, узнав, что его ему купила мать, так же как и полосатый студенческий шарф.
Он протянул Эбби руку. Как ей показалось, в его рукопожатии было чересчур много энтузиазма.
— Хотите кофе?
Что ж, кофе так кофе. Эбби кивнула.
— А вы знаете какое-нибудь хорошее место?
Это что, проверка на вшивость? Эбби равнодушно пожала плечами.
— Когда-то этот город был итальянским. Так что кофе здесь по идее должен быть неплохой.
— Тогда можно остаться здесь.
С этими словами он повел ее через перистиль к кофейне напротив собора. Здесь он, разумеется, усадил ее спиной ко входу, а сам уселся напротив нее, лицом к двери и окну. Эбби попыталась рассмотреть улицу в зеркале в позолоченной раме у него за спиной, но оно висело слишком высоко.
Не считая мужчины в зеленой куртке, они были здесь единственными посетителями. Наверно, так удобнее для записывающего устройства. Марк наверняка постарается записать их разговор. К их столику подошел официант в белом переднике и принял заказ: черный кофе для Эбби, чай — для Марка.
Он посмотрел ей в лицо.
— Вы как будто только что прибыли из зоны боевых действий.
— Где ожерелье?
К ее великому удивлению, он не стал тянуть время. Просто сунул руку в карман и извлек изящный черный футляр с логотипом ювелирной фирмы «Эспрей». Нажатие пальца, и крышка открылась. Внутри, на подкладке из черного шелка лежало ожерелье. Официант за стойкой — в эти минуты он натирал до блеска кофейный автомат — наверняка подумал, что перед ним капризная, требующая вечных подарков дамочка. При этой мысли Эбби передернуло.
— Вы не хотите сказать мне, зачем оно вам понадобилось?
— Вы все равно мне не поверите.
Марк закрыл коробку.
— Мы показали его одному приятному джентльмену из Британского музея. Он сказал, что ожерелье древнеримское, сделано в четвертом веке. То есть оно того же возраста, что и гробница в Косове, где мы нашли тело Джессопа.
Официант принес заказ. Эбби посмотрела на свои руки.
— Мне искренне жаль, что так получилось.
— Он был хороший парень, — холодно отозвался Марк, словно повторяя заученную строчку из какого-то фильма. — Незадолго до гибели он направил нам рапорт, в котором сообщал, что, по его подозрениям, Майкл Ласкарис снабжает Драговина антиквариатом, похищенным из этой гробницы.
— Да, так могло показаться.
— Майкл убедил вас, что это не так?
— Лучше спросите у него сами.
Марк оглянулся по сторонам, как будто ожидая, что Майкл материализуется из развалин античного города.
— Вы не взяли его с собой.
Эбби поставила локти на стол и подалась вперед. Сердце бешено стучало в ее груди.
— Майкл сейчас в отеле «Марьян», это рядом, на набережной. Номер двести тринадцать.
— Он там один?
— Был один, когда я уходила.
Марк достал мобильный телефон и отправил сообщение. Эбби решила, что это, скорее всего, показуха. Скрытые микрофоны наверняка уже передали по радио все детали помощникам Марка, где бы те ни находились. И, конечно же, у них есть машина. Но даже если идти пешком, это займет не более десяти минут.
Эбби достала из футляра ожерелье и надела себе на шею. Кожа тотчас ощутила холодок металла. Марк открыл было рот, как будто хотел ее остановить, но затем передумал.
— Зачем вам нужен Майкл? — спросила Эбби.
Марк пригладил темные волосы.
— Майкл нам не нужен. Нам нужен Драгович. Майкл лишь должен привести нас к нему.
— И что потом с ним будет?
— Ну, может, получит тюремный срок. А может, и нет, при условии, что он пойдет на сотрудничество и оно принесет плоды. И если наймет хорошего адвоката.
— Ему нужно то же, что и вам, — возразила Эбби и заглянула Марку в глаза. В ее собственных читалось презрение. — Он подбирался к этому Драговичу. Хотел его разоблачить.
— Тогда почему вы его предаете?
Эбби резко поднялась с места. Марк подпрыгнул как ужаленный. Стол покачнулся, чашки со звоном упали на пол. Мужчина в зеленой куртке обернулся.
— Успокойтесь, — сказала Эбби. — Я всего лишь хочу в туалет.
Прежде чем кто-либо смог ее остановить, она толкнула деревянную дверь в туалет и закрылась изнутри. С пол минуты она прислушивалась, не послышатся ли за дверью шаги, не раздастся ли стук. Нет. Все тихо. Туалет располагался в дальней части кафе. Крошечная кабинка без окон. Так что Марк может не волноваться — сбежать отсюда она при всем желании не сможет.
Эбби посмотрела на часы и взялась за работу.
Первое, что она сделала, это опустила крышку унитаза и вынула из кармана листок бумаги. Это был выполненный Грубером скан папируса, правда, перенесенный на чистый лист, чтобы четко были видны все буквы текста. Этот лист Эбби, расправив, положила на сиденье, затем сняла с шеи ожерелье и наложила его поверх текста.
Совпадение было поразительным: квадратная пластина ожерелья идеально легла на стихотворные строки. Эбби присмотрелась внимательнее и даже негромко выругалась себе под нос.