Дом, милый дом. Мама сейчас, наверное, в своем ведьмовском уголке, заговаривает какой-нибудь меч или пару кинжалов. Ее прежняя служба в отряде боевых ведьм не дает ей покоя. Сусанна-Марита Инел до сих пор иногда просыпается по ночам и бежит в лабораторию, чтобы у всех ее домочадцев было заговоренное оружие. Не каждый мужчина выдержит такое, а вот Саир, мечник из охраны варохского посла, оценил – и меч, и ведьму, его заговорившую.
В такие ночи он варит для мамы кофе, приносит с кухни сладости, а сам садится у ее ног и поет долгие песни своей родины. К утру ведьма успокаивается, засыпает, он несет ее в спальню, и следующие месяц-два проходят спокойно. Интересно, чем заняты сестры?
Яна расчувствовалась, чуть не пустила слезу и потому подпрыгнула, когда на соседний стул, махнув юбками, шлепнулась Лила-Тавита:
– Привет, сестренка! Чего скуксилась? – вопросила ведьма, с хрустом откусывая огромное краснобокое яблоко.
– Да так, – честно призналась Янита, – дом вспомнила…
– Значит, я вовремя! – почему-то обрадовалась сестра. – Слушай, завтра начнут приезжать старшекурсники, а сегодня уже вывесили список комнат. Пойдем, Листвяне гляделки повесим?
– Что? – не поняла первокурсница.
– Ты уже забыла Патрика? – удивилась Тавита.
– Нет, не забыла. А зачем гляделки?
– Понаблюдаем, – пожала плечами сестра, – если она ему зелье подливает, наверняка, что-то в комнате готовить будет.
– Так она одна будет жить? – ведьме казалось неловким, наблюдать за чужой жизнью.
– Одна, одна. Старшекурсницы почти все поодиночке живут, ведьмы же, – отмахнулась студентка.
– А может, по-другому как-то? – попыталась отказаться от набега на чужую комнату Яна. – Я же не знаю, как она выглядит, и она меня не знает, могу просто так за ней понаблюдать.
– Да нет у перваков и старшаков общих занятий! – зашипела, как раскаленная сковородка, сестра. Потом с хрустом откусила яблоко и позвала: – пойдем, покажу тебе что-то!
Две ведьмы вышли из столовой, пересекли парочку коридоров и вышли в просторный холл главного здания:
– Вот, смотри здесь, – сестра подвела Яниту к стене, на которой красовалась впечатанная в штукатурку иллюзия, – магов просили сделать портрет пятого курса на память. Вот она – Дана-Листвяна Дитал.
Девушка всмотрелась в толпу ведьм, красиво расположившихся в аудитории. Каждая постаралась подчеркнуть особенности своей магии – у кого стопка книг на столе, у кого пульсар в ладонях. У длинноносой зеленоволосой девчонки по руке вилась виноградная лоза, а рядом исходил паром котелок зельевара.
– Лоза? – Яна провела пальцем по завитку, – так ее специализация – дурман?
– Опьянение, скорее, – поправила Тавита, – варит разное, но лучше всего получается самогон, – хмыкнула родственница, скептично относящаяся к зельям.
– А почему волосы зеленые? – удивилась Яна.
– Эльфы в родне, – поморщилась сестра, – с одной стороны, повод для гордости, в травках-муравках она хорошо разбирается, а с другой – пить то, что сама варит, не может. И в целом, чувствительность повышенная к звукам и запахам. Видела бы ты, как она с практикума по нежитеведению убегала!
– Понятно, – рассмотрев и остальных пятикурсниц, Яна повернулась к Тавите: скажи все же, почему ты ее так не любишь?
– Да так, – отмахнулась сестра, – на первом курсе еще повздорили. Я бы уж забыла давно, да она мне постоянно пакости делает. Вот и хочу в ответ ее план сломать. Незачем приличному ведьмаку на такой кикиморе жениться.
Глава 13
«Глазки» в комнате Листвяны они в тот день не повесили. Не успели. Едва девушки подошли к общежитию, как их догнал вестник – маленькая полупрозрачная птичка – и голосом главы ведьмовского факультета приказала студентке Яните-Марии Бридж прибыть в приемную. Сёстры переглянулись и заспешили назад, удивляясь срочности вызова.
Приемная ведьмовского факультета поражала воображение. Ближе к двери стояли кадки с растениями, превращая часть помещения в лес с ароматом болота. В аквариумах бодро булькали аксолотли и лягушки, в террариумах грелись под магическими «солнышками» – змеи, ящерицы и крупные пауки. Именно здесь стоял диванчик, внешне напоминающий замшелый камень, он предназначался для ожидающих приема, точнее, для тех, кого главная ведьма АМиК не желала видеть.
Дальше стоял стол секретаря, больше напоминающий компактную пещеру. В ней сидела «самая злющая ведьма Академии», ловко управляющая всей немалой канцелярской машиной факультета. Ее стол ломился от артефактов: всевидящее зеркало, серебряный ларец для телепосыльных чар, самопишущее перо и нескончаемая чернильница. Поговаривали, что в углу прячутся сапоги-скороходы и шапка-невидимка, с помощью которых мистрис Гримди всегда была в курсе всех новостей АМиК.
Вот к этой харизматичной даме и явились ведьмы. Черноволосая зеленоглазая красавица неопределенных лет смерила их взглядом и проговорила в воронку серебряного цветка:
– Мистрис Клэренс ждет Вас, леди Бридж.
Тавита со вздохом отошла в сторону, собираясь ждать сестру, а Янита, призвав на помощь свою храбрость, направилась к огромной черной двери, украшенной пастью мрачного черного пса. По слухам, эту пугающую морду ваяли с фамильяра главной ведьмы АМиК.
Створки открылись бесшумно, пропустили студентку и с мягким толчком воздуха захлопнулись за ее спиной. Кабинет декана впечатлял еще больше. Черный потолок, расписанный словно ночное небо, сияющие серебром арки, обрамляющие тринадцать ведьм-покровительниц, между ними – стеклянные шкафы, полные редких ингредиентов, артефактов и просто невероятных редкостей. По слухам, этот музей собирали все деканы с основания АМиК, соревнуясь с подобным кабинетом магического факультета.
На полу – красный ковёр, но судя по некоторым заломам, мягкий шерстяной палас легко скатывался, открывая доступ к мраморному полу. Именно на полированном мраморе лучше всего выводятся пентаграммы, да и руны недурно получаются, хотя капризные знаки иногда требуют дерево вместо камня, а то и кость или рог.
В центре зала, по ошибке названного кабинетом, стоял круглый стол. Янита прищурилась и еле сдержала возглас восторга: стол был удивительным творением древнего мастера, жившего в те времена, когда мужчины еще не отказывали себе в желании сотворить магией нечто материальное и, в то же время, удивительное. На изогнутых бревнах лежала огромная пластина обсидиана. Неведомый творец не просто отполировал ее – он придал ей форму, подчеркнувшую естественную красоту камня, а потом украсил мелкой резьбой, воспевающей силы природы.
По сути, этот стол был алтарем, но сейчас на нем лежали какие-то бумаги, а рядом стояли двое: высокая женщина в многослойной ведьминской юбке и низенький потный мужчина со знаком столичного стряпчего на длинной серебряной цепи.
– Леди Бридж?
Голос мистрис Клэренс звучал холодно, но Яна поняла, что такой тон не относиться именно к ней. Просто декан демонстрировала силу и власть, да и кабинет не походил на рабочий, скорее, сюда приглашали тех, кто вызвал неудовольствие ведьмы.
– Мистрис, – Янита сделала книксен.
– Господин Уолмс прибыл на территорию АМиК с бумагами от лорда Лайонела Бриджа, – опытная ведьма взяла паузу, давая студентке время услышать и осознать.
– Лорд Лайонел является дядюшкой моего достопочтенного супруга, – потупила глаза дочь семьи Инел.
– Лорд Бридж уверяет меня, что, поступив в Академию, Вы, леди, нарушили волю супруга…
Едва заметный вопрос в конце фразы дал Яните подсказку:
– Что Вы, мистрис Клэрэнс, – прижала руки к груди девушка, – супруг подписал для меня разрешение учиться в АМиК. Без этого у меня не взяли бы документы!
– Поскольку Вы уже студентка, зачисленная в боевую группу факультета, я не могу отчислить Вас без веской причины, – продолжила женщина, – однако мистер Уолмс принес список требований лорда Бриджа, как ближайшего родственника Вашего мужа, выполнение которых он считает необходимым. Взгляните, леди Бридж!
С этими словами декан протянула студентке толстенький свиток. Девушка приняла его двумя пальцами, развернула и мысленно усмехнулась: ай да мама! Как в воду глядела. Лорд Лайонел требовал от невестки жить в городском доме семейства Бридж, носить платья с корсетами, соблюдать принятые среди магов нормы приличия и еще много-много всего.
Выдохнув, Янита расправила плечи и принялась размеренно отвечать:
– Я замужем за Риорданом Бриджем, подтверждением тому служат не только бумаги и поданное Его Величеству извещение, но и родовой артефакт, – девушка отодвинула рукав блузы, демонстрируя мягкое сияние аметистов. – Мой муж подписал бумаги, согласно которым в его отсутствие я должна жить в общежитии, одеваться так, как мне будет удобно, есть, что захочу и заводить любые знакомства, которые я сочту полезными дому и роду. Поскольку наш брак заключен и консумирован на артефактах дома Инел, я, как хорошая жена, слушаюсь только своего мужа. Его родственники, в случае недовольства моим поведением или образом жизни, вольны обращаться к нему с любыми просьбами.
Декан заломила черную бровь, видимо не ожидая от своей студентки такого канцелярского изложения проблемы. В кланах магов сильнейший мог приказывать всем, кроме… жен и дочерей тех, кто не являлся его прямым потомком. За них отвечали мужчины. Риордан не был сыном Лайонела, и этот изящный юридический казус посылала все ухищрения дядюшки в Пограничье, к племяннику, который уже разрешил своей жене делать все, что ей заблагорассудится!
– Надеюсь, Вы можете предъявить эти бумаги? – уточнила мистрис Клэрэнс.
– В любой момент, госпожа декан, – ответила Янита, преданно глядя в глаза старшей ведьме.
– Господин Уолмс, у Вас еще остались вопросы? – ведьма с такой холодностью развернулась к стряпчему, что он тот втянул голову в плечи.
– Я бы хотел эээ… взглянуть на … ммм… бумаги, – нашел в себе силы пробормотать посыльный мага.
Янита поймала взгляд мистрис Клэрэнс и пожала плечами: