Сыр, пироги, буженина и соленые огурчики так и просились в рот. Они мирно поели, обсуждая дядюшку и способы «насыпать ему перца в штаны», а потом уснули рядом, ведь до рассвета было еще далеко, а кровать в номере была одна.
Ближе к утру Яните приснилось, что она горит, а перед ней плещет прохладный водопад. Желая унять горячку, девушка потянулась к воде, окунулась в ее прохладные струи, погрузилась в глубину, чувствуя, как тело наполняется легкостью, а проснулась в объятиях мужа и сомнений в том, что супружество свершилось, у нее не было – оба браслета мягко сияли, играя гранями камней.
– Ты! – ведьма вскочила с постели, обнаружив, что коварный маг даже сорочку с нее не снял.
– Я? – Риордан оглядел приспущенные штаны и распахнутую рубаху, потом заметил сияющий браслет и сгреб в горсти растрепанные волосы: прости, я думал это сон. Ты часто мне снишься.
Яните хотелось визжать и топать ногами. Кричать об обмане. Запустить в мужа проклятием или порчей. Вырвать пару прядей его светлых волос и бросить на пол! Вместо этого она прошипела, точно рассерженная кошка:
– Пять лет?
Риордан ее понял. Для развода требовалось подтвердить раздельное проживание супругов в течении пяти лет.
– Вчера на балу нас увидел король, – сказал он торопливо, опасаясь, что из глаз разгневанной жены посыплются искры. – Дядя пытался ему доказать, что мы вообще не встречаемся. Мне пришлось рассказать про встречу на тракте и обставить все так, словно мы регулярно… бываем вместе.
Ведьма зажмурилась и закусила губу, чтобы не устроить в комнате разгром, вот прямо сейчас. С одной стороны, стало легче – случившееся в постели не важно для будущего развода. С другой – она не помнит предыдущий вечер. Не знает, что там произошло, поэтому вынуждена верить. Впрочем, магу нет смысла лгать, он и так не сможет от нее избавиться следующие пять лет.
Вторая мысль была более пугающей – девушка схватилась за живот, судорожно вспоминая день цикла. Если у этой ночи будут последствия – брак не расторгнут без суда. Заметив ее жест Риордан побледнел и уточнил:
– Когда станет ясно, есть ребенок или нет?
– Через пару недель, – сдавленным голосом ответила Янита.
– Напиши мне, я должен буду знать, – твёрдо сказал мужчина.
– Учеба… – чуть не плача, протянула ведьма.
– Если будет ребенок, – Риордану нелегко давались эти слова, – я уйду в отставку. У меня есть земля и камень для замка, а учиться можно заочно или взять отпуск, пока малышу не исполнится три года.
Янита вздохнула, прикрыла глаза, понимая, что это, наверное, самое смелое высказывание, которое она могла услышать от мужчины и мага в подобной ситуации. Ведьмы редко выходят замуж, зато очень любят и ценят детей. Маленькие ведьмочки, как и маленькие маги не выживали без материнской ауры и молока. Точнее, выжить могли, но магию теряли. Иногда младенцев спасали отцы – привязывали новорожденного к себе и носили на теле, словно сумку лет до пяти.
По сути, Риордан сказал, что готов нести все обязательства, которые взял на себя в часовне. Вот только ей, романтической дурочке, хотелось другого – чтобы обнял, сказал, что будет рядом, поцеловал в конце концов! Смешно сказать, но тот поцелуй в свадебной часовне был единственным в ее жизни. Эту ночь она не помнила, а некромант во время их бешеных соитий в Белой башне предпочитал прикусывать ее плечи или шею, игнорируя губы.
Чтобы отделаться от дурных мыслей, ведьма решила умыться и пока плескалась над простым фаянсовым тазом, вспомнила разговор, который состоялся у них с матерью не так давно. Матрона Инел мало что запрещала дочерям, но считала, что они должны знать причины и последствия своих поступков. Поэтому юные ведьмы знали все о лунном цикле, умели подбирать травы для «женских» нужд и владели десятком заклинаний, исцеляющих дурные болезни. И были научены определять беременность в первый цикл.
Мать и бабушки навещали Янку в Академии. Привозили домашние сладости и зелья, приветы от старшей, ждущей дочку и смешные фигурки от нынешнего мужчины второй сестры. Новости, семейные шутки, смех, и…пристальный взгляд матери на ауру младшей дочери. Она тогда уже поняла, что Ард Ришш не станет отцом ее дочери, но еще таила надежду на новую встречу. Марита улучила минутку и напомнила рыжей ведьме, что семья принимает всех детей. Да, мальчишки не наследуют дело рода, но все равно получают поддержку, возможность учится и начальный капитал. Девочкам непременно найдется место в лавке или в лаборатории.
– Мы всегда поддержим, – темные глаза матери смотрели ласково, – во всем!
Это воспоминание притушило злость и непонятную Яните обиду на Риордана. Из-за ширмы девушка вышла уже спокойной. Погладила сопящего во сне йинэнна, нашла прикрепленный к поясу прародительницы гребень и села к огню разбирать косы. Маг, убедившись, что жена спокойна, быстро привел себя в порядок, выглянул в коридор и заказал завтрак в номер.
– Это гостиница? – ведьма с любопытством оглядела комнату при дневном свете. Все, что угодно, лишь бы сохранить спокойствие. Мистрис Розалия советовала читать про себя список врагов. Мистрис Ульш – ингредиенты зелий. Сайбур перечисляла имена предков, а Люция цвета шелковых ниток для вышивки…
– Ближайшая ко дворцу, – подтвердил Риордан. – Я думал уйти в гарнизон на рассвете, но вчера Его Величество распорядился зайти в Канцелярию, забрать приказы для полковника.
Янка сдержала вздох и протянула руки к огню. Гнев плохой советчик. Она чувствовала, что супруг бросает на нее вопросительные взгляды, но упорно рассматривала комнату. Беленые стены, плотные синие занавески, сберегающие тепло, широкая кровать с коричневым шерстяным пологом, камин, стол, два кресла и ширма для умывания.
Стук в дверь – принесли еду. Белая крутая каша с лужицей желтого масла, молоко, булки… Риордан ел жадно и жмурился от удовольствия, нюхая сдобу. Янита едва пощипывплп румяный бочок рогалика, а вот молоко пила с удовольствием – оно поможет быстрее выветриться зельям, которые, как ей чудилось, все еще гуляли в крови. Они оба молчали, а потом быстро собрались, словно их что-то гнало прочь. Платье казалось слишком роскошным и ярким для туманного осеннего утра, пояс тяжело лег на бедра. Алые чулки привлекли внимание мага, и ведьма вдруг вспомнила, что рыжие легко краснеют и смущаются.
Да что с ней такое? Она командир боевой группы! Третьекурсница! Уговоры помогли слабо. Последний взгляд на комнату, тяжелый сопящий йинэн на руках и мужчина за спиной, затворивший тяжелую дверь. Пролетка. Академия. Знакомая комната с двумя узкими койками и слезы, много-много слез, доверенных тощей подушке.
Глава 32
Бумаги Риордан забрал быстро. Заглянул в банк, снял немного денег на дорогу и мелкие покупки, порадовался, что доступ ко счету оформил на отпечаток ауры. Вышел на улицу, постоял любуясь столицей, а потом решительно свернул на улицу стряпчих. Молодой маг знал законы, но по большей части те, которые касались применения магии и жизни в Пограничье, а ему требовалось иное. Хотелось выяснить, чем он может попортить жизнь дядюшке. Например, поискать указы, запрещающие главам кланов воздействие на младших членов, и, может быть, найти способ вырваться из тесных объятий семьи.
Небольшую контору под скромной кованной вывеской он отыскал быстро, хотя был здесь последний раз еще с отцом.
Худой длинноносый старик в длиннополом камзоле кофейного цвета сидел у окна и курил длинную трубку. У руки его стояла большая кружка с крышкой, с другой стороны находился стол, полный бумаг, у ног крутилась мелкая шустрая кошка. Все было ровно так, как запомнил семилетний Риордан, только тогда старик казался ему огромным, а кошка была полосатой, а не рыжей.
– Здравствуйте, мастер Синклер.
Поклон без шляпы получился совсем простым, но старик благожелательно кивнул в ответ:
– Здравствуй, мальчик, я рад, что ты, наконец-то, заглянул ко мне. Думал, соберешься раньше.
Разговор вышел долгим. Риордан выбрался на улицу только на закате. Поежился – после теплой конторы уличный ветер показался особенно холодным, поправил тонкий плащ, отобранный на балу у брата, и быстрым шагом, двинулся к телепорту. Теперь скорее в крепость. Полковник, конечно, будет в ярости, но то, что узнал молодой маг, искупало любой начальственный гнев. Старый стряпчий знал, что Риордан придет. В его конторе, среди толстых книг и пыльных свитков хранилось завещание покойной леди Эллины Бридж. Особое завещание.
Обычное распоряжение своим имуществом после смерти мог написать любой человек. Заверить у нотариуса, или дать подписать трем свидетелям, достойным доверия. Отдать на хранение поверенному или королевскому судье. Оставить на столике в спальне, или спрятать в шкатулку под ключ. Все это не имело значения. Обычное завещание требовало поиска тех, кому завещано имущество, чтения вслух в присутствии чиновника либо нотариуса, и, наконец, печати королевского поверенного со словом «выполнено».
Но маги и ведьмы могли оставить особые завещания. Такие, которые сами призывали к себе тех, кто должен услышать последнюю волю. Или, напротив, – свитки с последними словами падали на головы тех, кому предназначались. Мать Риордана была дочерью, внучкой, женой и матерью магов. Она оставила особое завещание, наложив на него возрастное ограничение. Младший сын должен был отыскать его в год своего двадцати семилетия. И он отыскал.
Старый стряпчий, друг его отца, заверил магической печатью и сохранил целый тубус с листами дорогой бумаги, думая, что убитая горем вдова решила завещать младшему бездарному сыну свое приданое. Он даже посмеивался, когда Риордан дрожащими руками взломал печать.
– Не спеши, мальчик, твое наследство от тебя не убежит. Насколько я знаю, леди Бридж писала это завещание кровью, а это значит, что твой дядюшка не сумеет его оспорить даже в королевском суде.
Молодой маг не возражал, лишь бережно развернул плотные листы, вчитался и… выругался! На сорока листах леди Эллина изложила все, что знала о делишках деверя, а также свое собственное подозрение о том, что именно Лайонел подлил брату отвар редкой травы, которую называли «погибель некромантов». Только жена и брат знали, что лорд Винсент Бридж был поцелован Смертью за год до рождения младшего сына. И после ужина с родичем, лорд Винсент вдруг ушел в дождливую ночь, а утром был найдет мертвым.