Секрет Сабины Шпильрайн — страница 79 из 85

– Ну да, ты опять начнешь увеселительные прогулки со своими влюбленными пациентками. А меня что ждет?

– Я давно хотел спросить, почему ты называешь моих студенток пациентками?

– А ты не догадался? Потому что в таких случаях я чувствую себя Сабиной, следящей из окна за доктором Юнгом.

Феликс захохотал:

– Остроумное предположение! Если не считать, что оно попахивает не твоим юмором, а юмором Марата.

– Ты просто помешался на Марате. Уж не решил ли ты сменить ориентацию?

– Это было бы естественно – за прошедшие пять лет у нас с тобой выработались общие вкусы.

На этих словах мы могли бы опять поссориться, но тут, к счастью, появился объект наших раздоров, сбросил халат и тоже нырнул в бассейн. Я заметила, что Феликс с явной завистью следит за его идеально тренированным телом. И не упустил случая нанести мне удар под ложечку:

– Красивый зверь. Глядя на него, я иногда понимаю, что ты нашла в нем, но не могу понять, что он нашел в тебе.

Но и я не сплоховала:

– То же самое, что и ты!

На это ему нечего было ответить, и он замолчал.

Марат быстро проплыл тысячу метров, а потом спросил Сабинку, не хочет ли она покататься на нем верхом. Сабинка в восторге влезла к нему на плечи, и он с хохотом помчался по воде в фонтанах брызг. Феликс, сцепив зубы, следил за этим весельем – мою измену он еще склонен был простить, мою, но не Сабинкину. Через пару минут он вскочил на ноги и объявил, что пора идти завтракать, а не то мы опоздаем на самолет. Хоть было еще рано, никто не стал с ним спорить, кроме Сабинки, которая вцепилась Марату в волосы и ни за что не хотела с него слезать.

Мы позавтракали медленно и обильно. После завтрака уже почти не осталось времени ни на сборы, ни на ссоры – пора было ехать в аэропорт. В последнюю минуту Феликс пожелал, чтобы я показала ему свой билет: похоже, он вообразил, что я не собираюсь улетать через два часа. Но билет был в полном порядке, если не считать, что рейс был не на Цюрих, а на Женеву. Он потребовал от Марата объяснения, зачем мне лететь в Женеву?

– На Цюрих сегодня нет прямого рейса. А ведь ты хотел, чтобы она улетела сегодня, не правда ли?

Феликсу ничего не оставалось, как принять свершившийся факт.

Сабинка не очень понимала, куда и зачем ее везут без меня, но Феликс утешил ее, выдав ей плюшевого мишку из маминой коллекции. Она тут же усыновила мишку, запеленала его в свой шарфик, и они втроем – Феликс, Сабинка и Мишка – скрылись за стеклянной дверью зала улетающих.

По дороге к выходу Марат вдруг свернул налево и сказал:

– Первым делом мы пойдем сдадим твой билет.

Я оторопела:

– То есть?

– Очень просто – зачем тебе лететь в Женеву? А на завтра я приготовил тебе билет в Цюрих. Так что сдадим билет и вернемся домой.

– А что скажут Витя и Люба?

– Они ничего не скажут, они уже уехали: я купил им на два дня номер в отеле на озере Селигер.

Не стоило удивляться, – он, как всегда, все предусмотрел! Знал бы он тогда, что предусмотрел не все! Существуют дела и чувства, которые даже ему не приходят в голову.

– Но Феликс будет меня искать и проверять, прилетела ли я в Цюрих.

– Пусть проверяет. Мы сейчас отключим все телефоны, а к десяти вечера включим твой мобильный. Если он позвонит, скажешь ему, что уже прилетела, но еще не доехала до дома – ординарный гражданин никакими силами не может определить, из какого города отвечает ему мобильник. А может, ты решишься и скажешь ему правду?

– Нет-нет! После пяти лет совместной жизни нельзя отставлять человека по телефону!

– Бог с тобой, поступай как хочешь. Главное, что сегодня мы с тобой наконец остались одни и ни от кого не должны скрываться.

До этого дня нам никогда не удавалось надолго оставаться наедине, всегда жизнь нависала над нами – или кто-то дышал за стенкой, или я боялась опоздать к ужину, или Марата срочно вызывали по телефону на завод. А сегодня мы остались совершенно одни и постарались наверстать упущенное время. Когда солнце зашло, Марат предложил прочесть завещание Лины.

– Неужели она оставила завещание?

– Представь себе, оставила – оформленное по всем правилам. Как-то раз, когда я уехал в Цюрих, она пригласила моего адвоката и попросила Любу с Витей быть свидетелями. И вот результат.

Он показал мне большой конверт, запечатанный сургучной печатью.

– Но нельзя читать завещание, валяясь в постели нагишом. Давай прилично оденемся и выполним все формальности. – Он достал из шкафа короткий шелковый халат и протянул мне пакет с чем-то воздушным: это оказалось кружевное платье-пелерина – надетое на голое тело, оно едва ли могло быть названо приличным. Марат позаботился обо всем – погасив верхний свет, он зажег три свечи, заранее вставленные в трилиственный подсвечник, и распечатал конверт. Завещание оказалось коротким:

«За неимением других ценностей я, Сталина Викторовна Столярова-Гинзбург, завещаю своему сыну, Марату Львовичу Столярову-Гинзбург, права на мою любимую Лильку (Елену Сосновскую) и на мою книгу „Секрет Сабины Шпильрайн“.

Все имущество, оставшееся в моей новосибирской квартире, я завещаю своей верной помощнице Насте (Анастасии Коньковой)».

– Завещание совершенно в мамином духе. А с какой стати права на Лильку – она что, знала?

– Знала.

– Ты ей рассказала?

– Конечно, нет, но мимо ее острого взгляда ничего не проходило незамеченным.

– Что ж, тем лучше. Теперь у тебя уже нет другого выхода, ты принадлежишь мне по праву.

Мы выпили по бокалу вина в память о Лине и всплакнули – нельзя было определить, кто из нас любил ее больше.

– Знаешь, сначала, когда мама вдруг ни с того ни с сего решила тебя удочерить, я тебя терпеть не мог. Мне казалось, что ты заняла мое место в ее сердце. А ей просто интуиция подсказала, что ты – сад зачарованный, сестра моя, невеста.

Мы было задремали, обнявшись, но нас разбудил странный дверной звонок: три коротких и один длинный.

– Кто бы это мог быть? – испуганно спросила я, представив себе стоящего за дверью разъяренного Феликса.

Но Марат не спешил открывать:

– Мне некуда спешить. Это сигнал, что мне принесли срочное письмо, и вряд ли оно предвещает что-нибудь хорошее.

Я заволновалась и стала его теребить:

– Пойди посмотри! Ну, пожалуйста, пойди!

– Ладно, я пойду, но ты потом пожалеешь, что испортила нам остаток ночи.

Он накинул халат и ушел. Его так долго не было, что я надела майку от его тренировочного костюма и пошла к воротам проверить, не случилось ли с ним чего. В саду было темно, только неяркий фонарь освещал ворота. Марат меня не видел – он стоял в круге света под фонарем, разглядывая какой-то листок, лицо у него было хмурым.

– Что случилось? – крикнула я издали. Марат пошел мне навстречу, на ходу засовывая листок в карман халата.

– Что ты от меня прячешь? Я все равно видела какой-то листок у тебя в руках.

Он подошел, обхватил меня обеими руками и прижался к лицом к моему плечу:

– Это я автоматически спрятал, не хотел вовлекать тебя в свои неприятности. Идем в дом и вместе почитаем, что там написано. С кем, кроме тебя, я могу поделиться?

Дома он выложил листок на стол под лампу, а сверху бросил маленькую записку, напечатанную на компьютере. Записка была короткая: «Письмо доставлено вчера вручную в почтовый ящик при входе. Было еще два точно таких же письма – в финансовый и торговый отделы. Расследование по этому делу начнут на днях. Записку немедленно сожги».

Марат придвинул пепельницу, поднес к записке свечу и сжег ее дотла. Потом пошел в уборную, сбросил пепел в унитаз и несколько раз спустил воду.

– А теперь почитаем письмо.

Письмо было анонимное, напечатанное на компьютере. Автор письма утверждал, что он много лет работает на заводе Марата Столярова и в последнее время начал замечать, что из разных цехов стали исчезать приборы. Очень ценные приборы, на которых основано все производство. Это его обеспокоило, и он стал следить за г-ном директором. Однажды он зашел в кабинет г-на Столярова, когда там никого не было, и увидел на столе пустой конверт, в верхнем углу которого был обратный адрес в швейцарском городе Цюрихе. Услыхав шаги, он сунул конверт в карман и быстро вышел. Несколько недель назад автор поехал в туристическую поездку по Австрии и Швейцарии – конечно, он выбрал маршрут не случайно. В Цюрихе он отделился от группы и, пользуясь картой, поехал по адресу на конверте. Там он обнаружил обнесенный забором участок, на котором располагалось здание, как две капли похожее на здание московского завода вышеупомянутого г-на Столярова. На воротах он заметил объявление о том, что заводу требуются временные уборщики. Он позвонил в звонок на воротах, и его наняли уборщиком на завтрашний день. Проникнув таким образом на завод, он увидел знакомые ему приборы и уникальные монтажные линии, на которые у г-на Столярова был международный патент.

Он опасается, что г-н Столяров собирается закрыть московский завод и перебраться в Цюрих, оставив весь трудовой коллектив без работы. Он просит московскую мэрию разобраться в этом деле – не нарушил ли вышеупомянутый г-н Столяров российские законы при таком переезде.

Подписи под письмом не было, числа тоже.

– Интересно, кто из моих рабочих мог разнюхать про Цюрих? – задумался Марат.

Но мои мысли были заняты другим:

– А это опасное обвинение?

– Ты же знаешь наши порядки. Донос есть донос, ему нужно дать ход. Хоть я выполнил все правила при перевозке приборов, если кому-то в мэрии будет выгодно меня обвинить, он сумеет это сделать. У меня там достаточно врагов. А пока я оправдаюсь, могут пройти годы.

– Что же делать?

– То, что я недавно сказал – рвать когти. Но я не думал, что меня вынудят сделать это так быстро. Кто-то очень постарался. Интересно, кто?

– Марат! – одернула его я. – Какая разница, кто написал донос? Главное, что он написан и попал в руки твоих недоброжелателей. Думай о том, как спастись! Или ты хочешь сесть в русскую тюрьму?