Лицемерка Ева, на которую просто молятся мама-воспитатель детского сада и папа-водитель автобуса, прямиком идет к ним, в команду корзиночек. Про принцессу Настасью и говорить не хочется. Они дети, забывшие повзрослеть, абсолютно все осознающие, что если вдруг что-то случится, придут родители и решат все их проблемы. Сначала зацелуют, зальют счастливыми слезами, что дитятко вышло живым из страшных событий, и решат все. Единственная причина, почему они все еще не здесь – эти трусы бояться позвонить родителям и рассказать, а университет и полиция молчат, стараясь не раздувать эти события. Но так долго не продлится, шило в мешке не утаишь, и по подсчетам Глеба уже дня через два здесь будет целый десант из обеспокоенных родителей.
Какие же они придурки, так переживают из-за глупых видео. Да, они там, что называется, совершают противоправные действия, но это не конец света. Славка оказался умнее других и не пошел на подставную вечеринку, Глеб мог поступить так же и отказать этому подонку. Влад шантажировал Глеба уже давно, еще в Томске, непонятно как раскопав его больную точку. Именно поэтому тогда он проголосовал за Влада, а не за ходячую энциклопедию Верочку. Один в поле не воин, да и новоиспеченный капитан многого не требовал, и потому Глеб выжидал удобного случая. И вот он появился. Та папка, до которой он хотел добраться один, теперь интересовала всех, и можно было совместными усилиями уничтожить ее. Он даже почти придумал план, как им с ребятами это сделать, но все пошло не так. Где сейчас телефон Влада, было неизвестно.
Глеб сидел и просматривал в смартфоне социальные сети, мониторя, не появились ли видео с маменькиными детками и вместе с ним компромат на него, но пока ничего не было. По его подсчетам, таймер уже был на нуле. Может, Влад блефовал, и файлы так и останутся в его телефоне где-то на дне черного озера?
В комнату вошла приставала Настасья, и он чуть не взвыл в голос. Девушка надоела ему до чертиков, а сейчас Глебу вообще не хотелось никого видеть. Но девушка не улыбалась, как обычно, а была очень расстроена.
– Пошли, – сказала она, – телефон Влада нашелся.
От этой новости у Глеба сердце ухнуло, и одновременно затеплилась надежда, что все может еще наладиться. Влад умер, телефон нашелся, жизнь продолжается.
Глава 10. Полина
Вернувшись на турбазу, Ева пошла с опущенной головой объясняться с ребятами. Девушке предстояло рассказать про телефон и убедить ребят заговорить. Насколько это будет трудно сделать, уже говорила сгорбленная спина Евы, словно бы она повесила на нее огромный мешок, наполненный ошибками, и она никак не могла его скинуть.
Полина же, улучив момент, как ей показалось, незаметно сбежала на лавочку, где обычно курили студенты, чтоб в тишине позвонить маме. Время подходило уже к вечеру, и это было практически преступлением.
Сама мама никогда Поле не звонила, объясняя это тем, что не хотела мешать дочери своими звонками. Но Полине казалось, что дело в другом, в том, что это очередное обязательство, которое мама повесила на Полю в качестве благодарности за то, что она положила на нее свою жизнь. В ее понимании, дочь должна была звонить ей утром, в обед и вечером с полным отчетом о событиях, произошедших за последнее время. Полина пропустила уже два звонка, но все же надеялась, что пронесет.
– Алло, – голос мамы был сухим и расстроенным, по нему Полина поняла, что нет, не пронесло.
– Мам, привет, – радостно сказала она, стараясь перебить настроение родительницы веселыми нотками. – Прости, что не позвонила, у нас тут такое творится, ты не представляешь…
Конечно, Поля не рассказывала матери ни об убийстве студента, ни о смерти деда в соседней деревне, стараясь беречь ее здоровье. Для этого она сочиняла другие истории, которые в сложившейся ситуации было все сложнее придумывать.
– Конечно, ты там развлекаешься, – вздохнула мама. – Это понятно, с молодыми всегда интереснее. Зачем тебе старуха, которая на тебя жизнь положила? Сама и не жила вовсе, папка твой бросил и ни копейки не давал, а я на двух работах впахивала, лишь бы только тебя прокормить, одеть, выучить. Думала, пусть хоть дочь поживет, раз мне не удалось.
Полина старалась разговаривать с мамой только по громкой связи. Она давно поняла, что так переносить натиск родительницы ей легче. Телефон, лежащий в руке, вроде бы и передавал слова, произносимые оппонентом, но зато не вбивал каждое слово гвоздями сначала в мозг, а потом и в душу, вызывая резкий стыд за себя и свое поведение. Слова ранили, но не убивали.
– Мам, – Полина попыталась перебить ее, хотя знала, что это бесполезно, – прекрати, пожалуйста, я не развлекаюсь, я здесь работаю. Ты же сама хотела, чтоб я прижилась в коллективе. Вот я и стараюсь быть ответственной, чтоб меня уважали. Сегодня была проверка, вот я и закрутилась. Мамуля, мне всегда интересно с тобой разговаривать, честное слово, – неуклюже врала Поля, сама чувствуя фальшь в каждом слове.
– Это понятно, что тебе не до меня, я и не претендую, – продолжала спекулировать отношением мать, – но просто ради элементарного уважения, можно набрать несколько цифр на телефоне человеку, который ради тебя жизнь положил.
Тут из кустов появилась улыбающаяся голова Вовки и, подмигнув, громко сказала:
– Здравствуйте!
– Кто это?! – воскликнула мама, и в ее голосе зазвучали стальные нотки.
– Это один из преподавателей, – быстро соврала Поля, пытаясь убрать телефон с громкой связи, но Вовка перехватил его.
– Ты чем там занимаешься на самом деле? – спросила мама таким голосом, что Полина поняла, что все, теперь будет не только обида, но и лекция, как ей следует выбирать себе мужчин.
– Мы вместе готовим студентов к играм, – вместо нее ответил Вовка в телефон и, прикрыв микрофон, тихо спросил Полю: – Как маму зовут?
– Марина Евгеньевна, – так же шепотом ответила она, соображая, как же все это теперь разгрести.
– Марина Евгеньевна, вы чего творите, а? – радостным голосом произнес он в телефон, и Поля обомлела.
– Что я творю? – не меньше удивилась мама на другом конце.
– А я вам отвечу, – пожал он плечами, как если бы собеседница могла его видеть. – Вы портите свою жизнь и очень стараетесь испортить ее дочери, – просто сказал Вовка.
– Да что вы понимаете! – вскрикнула мама в ужасе и заплакала. Полина попыталась отобрать у Вовки телефон, но он ей не позволил.
– Я все понимаю, – сказал Вовка. – Вы остались одна с маленьким ребенком, и вам стало так себя жаль, поэтому вы решили – теперь вас должны жалеть все. Потом это желание переросло в требование быть благодарным. Заводить ребенка было вашим желанием, Полина вас об этом не просила. Когда-то ваши родители заботились о вас, покупали вам еду, вещи, старались дать хорошее образование. Скажите, они просили вас быть благодарной им за это постоянно? Они внушали вам страшное чувство, что потратили на вас жизнь, не прожив ее сами? Как вы воспринимали их заботу, не как данность ли?
– Их было двое, а я одна! – уже в голос рыдала в трубку мама, и у Поли сжалось сердце.
– А вот это не важно, это детали. Самое главное правило поколений: сначала вас ваши родители воспитывают, стараясь дать путевку в жизнь, потом вы растите своих детей. Сначала вы помогаете своим престарелым родителям, а потом уже и ваши дети в старости помогают вам. И вот когда баланс нарушается, когда родитель, сделавший столько же, сколько было сделано для него предками, начинает требовать постоянной благодарности, происходит перекос и рушатся судьбы. Я чувствую по голосу, что вы еще молодая и красивая женщина, так займитесь собой. Ваша дочь уже сама зарабатывает себе на жизнь, ее не надо обеспечивать, как вы выражаетесь. Сколько вам лет? – вдруг спросил ее Вовка.
– Сорок шесть, – всхлипнула женщина.
– А вы знаете, сколько людей нашли свою вторую половинку после сорока пяти? Нет? Их великое множество. Не всем людям господь дает сразу найти на огромной земле свою родную душу, к сожалению, не всем, – очень искренне произнес Вовка, словно бы сам много раз горевал по этому поводу. Такие рассуждения было довольно странно слышать от молодого человека, но Полина, честно говоря, заслушалась. – Очень многим на земле нужно пройти, так сказать, сначала полосу препятствий, прежде чем насладиться родной душой. Но поверьте, он обязательно ее даст, рано или поздно, только полосу эту надо пройти достойно. Вы все, что могли, дали своей дочери, вы ее вырастили хорошим, умным, а главное, добрым человеком. Теперь попробуйте жизнь на вкус, свою жизнь. Она не только не закончилась, она вообще только начинается, спросите это у российских актрис, Марии Мироновой или Ольги Кабо, которые скажут вам, что стали счастливы по-настоящему только после сорока.
– Я не актриса, – к удивлению Поли, вполне серьезно ответила мама, не послав Вовку подальше.
– А это абсолютно ничего не значит, их я вам назвал, потому что они известны, и вы можете проверить эту информацию. По России же таких Надь, Оль, Ирин сотни тысяч. Сходите в салон, в парк, к подругам, запишитесь в школу танцев, в конце концов. Позвольте дочери ошибаться и побеждать самой. Ведь это и называется жизнь.
Мама тихо шмыгала в трубке, периодически всхлипывая, и, что странно, не перебивала Вовку.
– Я просто не хочу, чтоб она совершила такую же ошибку, как я, – тихо сказала она, когда Вовка замолчал.
– Поверьте, худшее для матери – видеть свою дочь в одиночестве. Да, возможно, не с первого раза, но она должна пробовать, искать, выбирать. Она должна научиться самостоятельно определять, кто хороший, а кто плохой, кто стоит ее внимания, а кто нет. Иначе никак. Вам хоть и трудно было воспитывать Полю одной, но благодаря вашей, как вы выразились, ошибке, стало ради кого жить, у вас всегда была она. А если Полина будет сидеть у вашей юбки и постоянно бояться ошибиться, ради кого будет жить она? Ради вас? Но, простите, вы умрете раньше, и она останется совершенно одна на этой земле, и мужчина, предназначенный ей Богом, скорее всего, к тому времени уже потеряется где-то на задворках судьбы, спившись или примкнув к ненужной, чужой ему женщине, тоже страдая от этого. Сейчас план такой: вы вытираете слезы и идете в ближайший салон делать себе прическу, потом записываться на танцы. Вы любите