Мальчонка лишь кивнул головой.
– Вот и молодец. Сейчас сними икону и под рубаху спрячь, не то утром в суете забудешь, а после тебе уже никто ее не отдаст, – дал указания Старец.
Мальчишка проворно залез на табурет и снял икону.
– Как зовут-то тебя? – спросил вдруг Федор Кузьмич малого, и тот немного растерялся от его вопроса.
Странность была в том, что они прожили вместе бок о бок три месяца, и Федор Кузьмич ни разу не поинтересовался его именем.
– Пашкой кличут, – ответил мальчонка удивленно. – Пашка Малахов.
– Я так и думал, – выдохнул Старец и закрыл глаза.
Пашка взял нагретую от лампады икону и сунул себе под рубаху. Она грела, точно печка, и он, как обычно, примостившись в ноги к Старцу, мгновенно уснул, не подозревая, что с этой минуты он стал хранителем иконы, что бережет Россию.
На следующий день Сибирский Старец Федор Кузьмич умрет.
В 1915 году Пашкин внук все же доберется до Георгиевского монастыря в Балаклаве желая передать икону, но там лишь скажут ждать и хранить книгу «Летопись Времен», как зеницу ока. Почему монахи называют икону книгой, он так и не поймет, но продолжит нести сию ношу достойно.
Глава 26. Герасим
Икона не была красивой, она не блестела золотом и не красовалась богатым окладом. Это была небольшая деревянная табличка с нарисованным ликом и сильно затертыми, местами полностью без следов изображения, краями. Но было в ней что-то магическое, что-то такое, что заставляло смотреть и не давало оторваться.
– Что будем делать? – спросил Гера Вовку грустно.
– Брать на живца, – отозвался Вовка, тоже почему-то не улыбаясь.
– И ты улетишь обратно? – голос Геры предательски дрогнул.
– Знаешь, в будущем нет замков на дверях, – сказал Вовка вместо ответа, – потому что все люди дружат. Бедных тоже нет, а пенсионеры – это самые богатые люди в стране, и они помогают своим внукам и правнукам становиться на ноги. У нас можно с помощью программы узнать, в чем у тебя талант, и ты можешь идти по этому пути. Все институты и университеты, связанные с твоим талантом, будут открыты без вступительных экзаменов. Военные, врачи и педагоги – самые высокооплачиваемые и самые уважаемые профессии в стране. Потому что человек в России будущего – это главное, потому что мы там, в будущем поняли, что Россия – это, прежде всего, люди.
– Хватит, – попросил Герасим, – прекрати, а то мне уже очень к вам захотелось. Но как он мог? – вдруг перешел на тяжёлую тему Гера, которая просто перекрывала воздух от понимания.
– Мне этого не понять, – пожал плечами Вовка, – и потому не объяснить тебе. Это как раковая опухоль, непонятно, почему клетки меняются и становятся токсичными, поглощая все живое на своем пути. Так, видимо, и тут, но только страдает не тело, а душа, которая просто прекращает функционировать. Пора, – Вовка встал и пристально посмотрел на Геру, точно прощаясь с ним.
– Не дрейфь, внучок, – Гера почувствовал, что настал его черед подбадривать. – Еще встретимся.
На этих словах Вовка крепко обнял Герасима, и к нему пришло ясное ощущение, что все будет хорошо.
– А у меня, ребята, две новости, – услышали они от двери и оглянулись. Там стоял Сильвестр Васильевич в компании Татарина, который теперь таскался за ним всюду, и, похоже, тот просто устал сопротивляться и решил принять его дружбу.
– Как обычно, плохая и хорошая? – спросил его Вовка, утерев незаметно скупую мужскую слезу. – Или ты решил с оригинальничать?
– Не дай боже, все по классике, – хмыкнул Сильвестр и протянул телефон Влада. – Я разблокировал облако. Открывашкой оказалась картинка девушки с веслом. Вот так все просто.
– Ну, я так понимаю, данная новость хорошая, – сказал Вовка, передав телефон Герасиму. – А какая плохая?
– Плохая, что все же убийца среди нас, – ответил Сильвестр Васильевич.
– Не надо на живца, – сказал Герасим Вовке, передав телефон. – Тут хватит доказательств.
– Да и участковый скоро будет, и не пустой, – добавил Сильвестр.
Глава 27. Опять костер
Прошли сутки от костра и до костра, но сколько же случилось за эти двадцать четыре часа. Все молча смотрели в огонь, Славка пел, а длинный день заканчивался.
– Со стороны всегда видней:Как жить, с кем спать, кого любить,Кого брезгливо гнать взашей,И даже как окно помыть. Со стороны всегда видней,Не путай: то друзья, не судьи.Ведь с улицы окно грязней,И это замечают люди. Они советуют затем,Чтоб выдернуть беды волокна.Вот только не пойму, зачемЗаглядывать в чужие окна?
– Ну что, – сказал Вовка, едва гитара замолчала, – вот наши страшные перипетии подошли к концу, завтра вы выиграете финал, и все.
– Его еще выиграть надо, – ухмыльнулся грустно Славка.
– В этом даже не сомневайтесь, – ответил Вовка и многозначительно подмигнул Герасиму.
– Но ведь убийцу так и не нашли, – заметила Ева. Она очень изменилась после их совместного плавания с Глебом, стала менее резкой. Возможно, потому что спасенный ею молодой человек теперь тоже по-новому на нее смотрел.
Все это замечали, не только они двое, но и окружающие. Отчего Настасья очень сильно злилась и психовала, но ничего не могла поделать. Было не понятно, что ее больше всего бесит – то, что объект обожания выбрал другую, или то, что эта другая, как она считала, была хуже нее.
– Нашли, – Вовка, подумав, очень просто ответил на ее вопрос и вновь вздохнул. Он вообще сегодня много вздыхал, что совсем ему не шло.
– Кто? – спросили все в разнобой – кто-то громче и более удивленно, кто-то тише.
– А давайте я вам расскажу всю историю целиком, – предложил Вовка. – Вот и наш участковый подошел.
Стало понятно, что Вовка ждал именно его.
– Так вот, мои друзья, чтоб понять всю картину целиком, нужно начать все с начала. Помните, как в Гарри Поттере, если не знаешь, куда дальше идти, то нужно вернуться к началу. Вот и мы с вами отправляемся в май месяц, когда мой родственник Герасим отказался ехать на турбазу «Томские просторы». Тогда на освободившееся им место пришло сразу двое кандидатов – Влад и Верочка. Девушка была умнее, вы в этом могли убедиться, в том числе и сегодня, когда она так ловко расшифровала все, что задумал для вас Влад. Но ей не повезло, конкуренция была нечестной. Влад был человеком далеко не порядочным, и это я, как вы понимаете, из уважения к усопшему очень сильно подобрал слова.
– Подонок он был, – зло вставил Глеб.
– Этому человеку не нужны были победы как таковые, – возможно, по инерции Настасья поддержала Глеба. – Для него главным был процесс, зависимость других людей от него. Я видела, как загораются его глаза, когда он чувствовал над нами власть. Какая-то ненормальная мания, смешанная с довольно неплохими мозгами – видимо, страшная вещь.
– А ведь перед нами, перед преподавателями он был идеальным студентом, – проговорила Полина, пораженная этой метаморфозой. – Всегда вежлив, улыбчив, галантен и внимателен. Если бы всего этого не случилась, то я бы никогда не подумала о нем ничего плохого.
– Он говорил, что отец для него – это идеал всего: силы, ума и успеха, но я лишь позже поняла, в каком извращенном мире он жил, – добавила Ева тоже не в силах промолчать. – Один раз Влад замахнулся на меня, когда я, перестав просить, начала требовать вернуть икону. Он не ударил, но как-то с сожалением сказал, что, если бы я была его женой, то получала бы каждый день. Потому как женщина должна молчать и подчиняться, и нет у нее другой миссии. Именно тогда я поняла, что его идеальный и сильный отец, скорее всего, постоянно бил мать, а Владу с детства внушал, что это нормально, что так и должно быть, что это и есть сила.
– Нас еще в университете учили, что детская психика как чистый лист бумаги, – заметила Полина, – что родители и педагоги туда напишут, то и будет считаться правильным. Мы не рождаемся со знанием, что такое хорошо и что такое плохо, и очень часто родители меняют эти полюса, а вырастают отменные подонки.
– Глупо все как-то валить на родителей, – пожал плечами Глеб, – мы же сами личности, мы растем не в лесу, мы умеем анализировать и думать. А оставить родителей крайними легче всего. Влад просто был подонок и его не стоит оправдывать. Если бы в его душе было добро, то он мог бы встать на защиту матери, а не восхищаться отцом. Просто каждый выбирает то, что ему ближе, вот и все.
– Возможно, но мы свами идем дальше, – постарался закрыть тему Владовой личности Вовка. – Он откуда-то узнал тайну Глеба и уже там, в Томске, пользуясь неприличным инструментом давления на человека, а именно, шантажом заставил за себя голосовать. Девочек он просто очаровал, и это уже было большинство.
– Да, я голосовал против него, – ворчливо заявил Илья, поправив свой мятый пиджак, который он не снял даже для посиделок у костра.
– И я, – добавил рыжий Славка, по-прежнему обнимая подругу-гитару.
– Ну, я так и думал, – кивнул Вовка. – И вот Влад уже в команде. Тут у нас история мало того, что меняется, так еще и появляется вторая сюжетная линия – Верочка решила очень оригинально, надо сказать, наказать нечестного соперника.
Верочка лишь опустила глаза, не произнеся ни слова, но Вовке, видимо, и не надо было ее слов, поэтому он продолжил:
– Я думаю, Владу мало было только оказывать давление на Глеба, поэтому он придумывает этот нелепый праздник с бутылкой виски. Чтоб быть уверенным в результате, он что-то подсыпает в бутылку, и вы начинаете чудить, а он записывать видео. Все это были мелочи, пока кому-то не пришла идея прогуляться и напугать местного старика.
– Откуда вы это знаете? – спросила Настасья испуганно. – Мы вам об этом не говорили.
– Да, – усмехнулся он, – вы упоминали, что попали в болото, а старик вас вытащил, но это все оказалось враньем. Видимо, вам стыдно было в этом признаться, но, к вашему несчастью, мы взломали телефон, – объявил Вовка под всеобщий возбужденный шепот. – А Влад, надо сказать, очень тщательно все фиксировал, следуя за вами. Вы изначально шли пугать деда, по пути в деревню вы решили срезать и пойти через лес, и там вас поймал Татарин. Он загнал всю компанию в болото и сторожил. Спас же вас старик, он привел всех к себе домой и обогрел, вот тут в