Вдруг с небольшого полноватого парнишки, одетого в смешной белый костюм не первой свежести, сошло все: и агрессия, и нервы, и даже нарочитая дерганность, оголив лишь одно, главное чувство в этом человеке – злость.
– Вы просто не представляете, что это за икона. Да, я ненавижу родителей и все, что с ними связано, но все, что касается церкви, у меня записано на подкорке головного мозга. Вечером было весело, но когда мы проснулись и Влад показал нам икону, я все понял. Это вообще не икона, ее называют книгой, «Летописью Времен». Раз в два-три столетия она начинает говорить, но открывается только избранным. Последним ее читавшим считался император Александр Первый. В мире ходит легенда, что, прочитав эту книгу, он ушел отмаливать Россию, сымитировав свою смерть, а после обосновался здесь, у нас под именем старца Федора Кузьмича. Сейчас этот Старец канонизирован Русской православной церковью в лике праведных. Так вот в церкви не говорят открыто, но легендой это не считают, потому как много раз предлагалось провести ДНК-экспертизу на принадлежность святого Федора Кузьмича к царской семье, но церковь это постоянно запрещала. Плюс ко всему, еще при советской власти, чтоб развеять легенду о хорошем царе, решили вскрыть могилу Александра Первого и доказать, что он всего лишь простудился и умер, а не стал святым старцем. Но позже этот вопрос замяли. Поговаривали, что гроб вскрыли, и он оказался пуст, а такой факт решили все же не освещать.
– Зачем нам твоя лекция? – прервал его Славка. – Ты людей убил и теперь хочешь вот этой всей историей оправдаться?
– Да не хотел я никого убивать, – зло, но спокойно ответил Илья. Он вообще был очень спокоен сейчас. – Я когда понял, что это не икона, а книга-берегиня, стал Влада уговаривать отдать ее мне, но тот лишь издевался. Я тогда решил выследить его, когда он пойдет с дедом договариваться, и забрать икону, но он не взял ее с собой. Я позже понял, что его слова: «я лучше отдам ее трухлявому пню» – не были фигурой речи. Я слабее Влада и потому решил, что стукну его легонько по голове и заберу икону. Ну, в фильмах людей бьют, они полежат, а потом встают, качаясь, идут дальше, и никто не умирает от одного удара.
– А он умер, – сказал Вовка.
Илья молча кивнул.
– Да еще и дед этот выскочил, как черт из табакерки, когда я Влада в воду столкнул. Я сначала убежал в страхе, а потом понял, что дед меня обязательно сдаст. Я ждал этого, когда утром приехала полиция, но он почему-то тянул. На следующий день я решил сходить и поговорить с ним, на всякий случай взял с собой яд. Подумал, вдруг он не видел меня все-таки, зашел с леса, он как раз чай готовил. Но дед сразу, как только я зашел, все поставил на свои места, сказав, что он знал, что я приду. Усадил меня и стал убеждать вернуть ему икону, а потом пойти в полицию и покаяться.
– Чем подписал себе смертный приговор, – грустно резюмировал Вовка.
– А вот и наша полиция приехала, – сказал, кашляя, участковый. – Собирайся, парень, за все в этой жизни надо отвечать, пришло и твое время.
Глава 28. Сильвестр
– Ты куда? – Сильвестр знал, что застанет Вовку именно здесь, на тропинке за воротами турбазы. Причем он был уверен, что в руках у него будет икона, и не ошибся. Только она была не в руках, а торчала из сумки. – Сейчас же верни икону на место.
Когда приехала полиция, все забыли про находку. На первом плане сейчас стояли человек, подозреваемый в двойном убийстве, и постоянно кашляющий участковый, который предоставил оперативникам все улики, полученные точно по всем правилам уголовного розыска, с понятыми и подписанными протоколами. В общем-то получалось, на блюдечке с голубой каёмочкой. Запись с телефона о том, как ребята крадут икону, общим собранием все же решили стереть, не посвящая в это полицию.
– Эта икона должна вернуться на свое место, – сказал Вовка печально. – Все, что говорил Илья, – чистая правда. Это «Летопись Времен», книга-берегиня, и охраняет она Россию. Пойми не все секреты в нашем мире должны быть разгаданы. Отпусти, я все равно уйду, но ты лучше отпусти сам.
– От меня, может, и ушел бы, но со мной Татарин, – заметил Сильвестр, погладив по голове преданно сидевшего у ног пса.
– Так Татарин лучше тебя все понимает, – весело отозвался Вовка. – Он же у деда жил, все сам видел. Дед сообщил сразу после того, как студенты украли ее, но добираться было долго, и потому второе сообщение он сделал, уже когда убили Влада, переживая, что ситуация вышла из-под контроля. Каялся, что не уберег икону, и очень просил поторопиться. Думаешь, куда он в город мотался? Ходил в храм, для нас сообщения передавал, не по телефону же ему нам звонить, – засмеялся Вовка словно сказал нечто смешное. – У нас особенная связь.
– Так это тебя ждал дед, когда говорил: «Думал, что своими силами разберемся, правда, эти силы уж больно долго едут»? – уточнил Сильвестр.
Вовка кивнул.
– Мне нужно было стать своим среди ребят, чтоб узнать, где икона. Я навел справки и узнал, что кроме Герасима позвать вам больше некого, вот и прикинулся его родственником.
– Он знал про тебя? – спросил Сильвестр.
– Нет, – сказал с сожалением Вовка. – Доверчивый он очень, я воспользовался им. Присмотри тут за Герой, обещаешь?
– Ты хоть представляешь, что с парнем будет, когда он узнает, что его так обманули? – проговорил Сильвестр с укором.
– Я оставил ему записку, – пояснил виновато Вовка, понимая, что это все равно не поможет.
– Ну что, поверим ему, Татарин? – спросил Сильвестр у пса. Тот, словно бы поняв вопрос, подошел к Вовке и, обнюхав, лизнул тому руку.
– У деда во дворе Карпик стоит, на ходу, так быстрее получится, – сказал Сильвестр, приняв решение.
– Спасибо! – Вовка подошел и обнял Сильвестра как дорогого друга, поцеловал в макушку Татарина и скрылся в темноте леса.
Казалось бы, прямо сейчас преподаватель университета и в принципе уважаемый человек позволил украсть икону какому-то странному парню, про которого никто ничего толком не знает, но почему-то Сильвестр Васильевич Дудка был уверен, что поступил правильно. Он верил Вовке абсолютно, и эту веру нельзя было чем-то подкрепить – ни знаниями, ни документами. Сильвестр впервые безусловно верил незнакомому человеку и знал, что это правильно.
Глава 29. Герасим
Гера зашел домой, и квартира встретила его звенящей тишиной. Чтоб не было так тоскливо, он включил телевизор и поставил чайник. На экране симпатичная дикторша брала интервью у приехавшего в Томск столичного певца.
На столе сиротливо стояла кружка, из которой три дня назад пил чай Вовка. Они тогда очень быстро собирались, и Гера впопыхах даже не помыл ее.
Понимая, что заварка, скорее всего, въелась в стенки кружки, и отмыть сейчас будет ой как тяжело, Герасим поднял полупустую кружку. Под ней лежал листок, развернув который, Гера замер. Это была записка от Вовки, который так бессовестно бросил его там, на турбазе.
«Привет, мой друг Гера, хотя правильнее было бы сказать – пока. Прошу у тебя большого и искреннее прощения, за то, что обманул твое доверие. Я знал о тебе немногое, и мне было необходимо быстро войти в доверие и заставить тебя поехать на турбазу. Вот и пришел в голову дурацкий план про будущее… Хотя, почему дурацкий, ведь он сработал. Я решил, что человек, верящий в инопланетян, обязательно поверит и в машину времени. Ты не думай, я не осуждаю, я восхищаюсь, ты – человек, верящий в чудо, а это в наше время очень редкий случай. Мне очень хочется, чтоб в твоей жизни всегда было место чуду, потому что оно случается только с теми, кто в него верит, кто знает, что оно может произойти. Помни это. Ведь чудо – это награда за веру в него.
Если ты вспомнишь, что я тебе говорил, все факты как бы из твоего прошлого и обдумаешь, то поймешь, что это был цыганский прием. Ты говоришь человеку что-то очень распространённое, и если он реагирует, то просто развиваешь мысль, как-то так. Например, казус, что произошел с тобой в начальной школе. Поверь мне, он был у каждого второго, у меня так точно.
Гера, за эти дни ты мне и вправду стал другом, я буду всегда помнить о тебе. Помни, что, если тебе будет сложно, я, как конек-горбунок, обязательно прискачу на твой зов, только не злоупотребляй. Шутка! Хотя, кто знает, как жизнь сложится, пути господни неисповедимы.
А что касается моих разговоров про будущее, знай, я свято верю, что в нашей с тобой России будущего все будет именно так. Почему? Да потому что есть ты, Сильвестр, Полина и вы все невероятные, вы все и есть Россия будущего.
Обнимаю тебя и, прошу, не держи зла.
P. S. Если будут про меня спрашивать, не стесняйся, говори правду, только не показывай никому эту записку.
И да, смени замок в дверях, он открывается шпилькой. Я тут переночевал у тебя одну ночь перед отъездом, надеюсь ты не против.
Навсегда твой друг, Вовка».
На душе стало тепло и легко, он не бросил его, не забыл. Из телека приглашенный столичный гость запел что-то хорошее, про любовь. Герасим взглянул в телевизор, и по телу вновь пробежались мурашки. У певца на руке был точно такой же браслет, какой показывал ему Вовка, с выбитой золотом большой буквой «Р».
Глава 30. За неделю до описываемых событий
Их было семеро, семеро братьев Георгиевского монастыря, которые специализировались на особых поручениях. Они входили в «Малый круг смелых», тех, кто знал больше остальных и умел практически все. Чтоб попасть в семерку, надо было быть не только истинно верующим человеком, но и обладать множеством других качеств, таких как смелость, ум и сила. А еще кандидат в «Малый круг смелых» должен иметь самое важное качество – доброту.
Отбор в члены круга был не хуже, чем в спецназ и Бауманку вместе взятых. Потому что их призвание – служить господу здесь, на земле, защищая саму жизнь, поэтому они должны быть смелыми, добрыми, умными и, конечно, сильными, куда же без силы. Но самое главное, они должны верить господу Богу. Именно так, не в существования господа, это даже не обсуждалось здесь, на святой земле монастыря, они должны верить тому, куда ведет их Господь.