Рут последовала совету Клариты, но Дуарту перехитрил их обеих: запомнив номер такси, выяснил у водителя, куда ездила Рут.
— Что? В психиатрическую больницу? — изумился Виржилиу, выслушав доклад Дуарту.
— Да, — подтвердил тот. — Причем именно в ту, где находится Тоньу Лунатик.
— Поезжай к нему и спроси, была ли у него Ракел, — распорядился Виржилиу.
Тоньу, как и следовало ожидать, ответил отрицательно, зато санитар дал прямо противоположную информацию:
— Да, была. И у Тоньу после визита этой сеньоры сразу улучшилось настроение.
Потрясенный таким известием, Виржилиу даже забыл о своей травме и погрузился в глубокое раздумье. А на следующий день позвал к себе Сесара и огорошил того своим заключением:
— Та, кого мы принимаем за Ракел, на самом деле — Рут!
Сесар счел эту идею абсурдной и предположил, что Ракел могла поехать к Тоньу лишь затем, чтобы позлить его.
— Если б это было так, то Лунатик не стал бы ее покрывать, — возразил Виржилиу. — Нет, я почти не сомневаюсь, что мы имеем дело с Рут.
— Этого не может быть! — вымолвил Сесар, побледнев.
— Ты упорствуешь только потому, что тебе хотелось бы видеть мертвой Рут, а не Ракел, — ударил его по больному месту Виржилиу. — Предлагаю закончить наш спор и внимательно следить за… в общем, за моей невесткой.
Затем он встретился с Андреа и то же самое сказал ей. В отличие от Сесара, Андреа такая новость несказанно обрадовала:
— Значит, Ракел мертва! И я теперь могу послать ко всем чертям Вандерлея?
— Не спеши, — осадил ее пыл Виржилиу. — Я еще должен доказать, что в моем доме живет самозванка. А ты мне в этом поможешь.
— Да что тут доказывать? — воскликнула Андреа. — Если это Рут, то она не беременна!
— Молодец! — похвалил ее Виржилиу.
Кларита забеспокоилась, когда муж потребовал, чтобы она сводила невестку к гинекологу и выяснила, как обстоят дела с беременностью. Однако внешне своего беспокойства перед Виржилиу не выдала и пообещала Рут, что сумеет все утрясти.
В клинику они, как того хотел Виржилиу, съездили, но Кларита сказала мужу, что ее врач экстренно вылетел в Нью-Йорк по каким-то неотложным семейным делам. Сесар тотчас же навел дополнительные справки — информация Клариты подтвердилась.
— Ладно, у нас еще будет время этим заняться, — усталым голосом молвил Виржилиу. — Что-то голова у меня болит…
Малу появлялась в доме родителей крайне редко и лишь в отсутствие Виржилиу, который запретил ей туда приходить. В прежние времена Малу постаралась бы сделать все наперекор отцу, но теперь Алоар занимался ее воспитанием, или, как он говорил, «укрощением». Малу в меру сил сопротивлялась диктату своего фиктивного мужа, хотя со стороны это почти не было заметно. Во всяком случае, Карола просто поражалась переменам, происшедшим с ее подругой. И в самом деле, кто бы мог представить, что Малу, до той поры ни разу не державшая в руках швабры или кастрюли, теперь сама готовила обеды и убирала квартиру!
Правда, это выходило у нее не слишком умело, но Алоар, морщась, съедал подгоревшую, пересоленную, а то и вовсе опасную для желудка пищу, утверждая, что на прислугу у них нет средств.
— Мама даст нам денег на содержание прислуги, — нашла выход Малу. — И ты не посмеешь мне отказать!
Алоар не стал ей перечить, но, к большому огорчению Малу, ни одна из нанятых служанок больше двух дней в их квартире не задерживалась. Малу находила это странным и пыталась докопаться до причин, но ей даже в голову не могло прийти, что Алоар сам, тайком от нее, увольняет нанятых девушек, давая им отступного. А одну, которая ни за что не хотела лишаться работы, ему пришлось попросту напугать: когда Малу не было дома, он вошел на кухню абсолютно голым, и служанка сама сбежала от такого сумасшедшего хозяина.
— Пойми, я вовсе не собираюсь делать из тебя домработницу, — объяснил суть своего воспитания Алоар. — Если ты будешь учиться или найдешь подходящую работу, то я позабочусь и о прислуге.
— Они у нас все равно не приживаются, — обреченно махнула рукой Малу.
— Будем искать такую, которая приживется.
— Я не знаю, чем бы хотела заняться, — честно призналась Малу. — Ни одна профессия меня не привлекает.
— Ну конечно, тебе больше нравится оплакивать свою загубленную жизнь, сидя над портретом Джильберто! — упрекнул ее Алоар.
— А вот это тебя не касается! — рассвирепела она. — Не смей даже произносить его имени!
— Меня касается все, что связано с тобой! — заявил Алоар и, властно притянув к себе Малу, поцеловал ее в губы.
Не ожидавшая от него такой смелости, Малу на мгновение замерла, а затем решительно вырвалась из его объятий.
— Ты забываешься, ковбой! — молвила она, пылая гневом. — Если что-нибудь подобное повторится, то я сразу же разведусь с тобой!
В комнате повисло тягостное молчание, и, не в силах его вынести, Малу отправилась к матери. А там ее настроение ухудшилось еще больше, потому что она увидела Ракел, с которой враждовала давно и открыто.
— Ну что, решила здесь навеки поселиться? — язвительно поприветствовала она невестку.
Рут, понимая, что неприязнь Малу относится к Ракел, нисколько не обиделась, ответив искренне и просто:
— Мне не нужен этот дом, но я очень люблю Маркуса.
От такого ответа у Малу пропало желание язвить, и она молча направилась в комнату матери.
— Я тебе не верила, когда ты говорила, что Ракел изменилась, но сейчас увидела это воочию. Мне даже показалось, что передо мной не Ракел, а… Рут.
Глава 14
Флориану приехал в Рио навестить дочь и Тоньу Лунатика. Этим воспользовалась Рут: сказала, что идет с отцом за покупками, а на самом деле отправилась в психиатрическую лечебницу.
Для Тоньу у Флориану была припасена хорошая новость, которую он незамедлительно и выложил:
— Вчера Титу нашел мою пропавшую лодку. Ее действительно утопили. И сделал это Донату! Да, он уже арестован! Потому что в лодке оказалась его цепочка, которую он носит на шее. Зацепилась за крюк и запуталась…
— Теперь мне легче будет отсюда выбраться, — обрадовался Тоньу, но, вспомнив о Сесаре, сразу же сник.
Руг поняла его без слов и предложила иной выход:
— К сожалению, я не могу пока разоблачить Сесара, но ты должен притвориться, будто потерял память и ничего не помнишь из прошлого. Тогда Сесар отстанет от тебя.
Тоньу эта идея понравилась.
А Арлет позаботилась о том, чтобы его выпустили из больницы хотя бы для участия в конкурсе песчаных скульптур, убедив лечащего врача, что во время лепки память Тоньу может восстановиться.
Счастливая одержанной победой, она возбужденно рассказывала Кларите, как уговорила врача, как затем отвезла Тоньу и Глоринью на автовокзал, и конечно же опять высказала надежду, что память вернется к Тоньу.
— Ты не должна была этого делать! — вдруг заявил Сесар, у которого сдали нервы. — Этот тип опасен! Я видел, насколько он страшен в состоянии буйства.
Арлет стала защищать Тоньу, и между ней и Сесаром впервые возникла размолвка.
— Не понимаю, чем ему так досадил Тоньу, — огорченно молвила Кларита, обращаясь к Рут.
— Идите, я вам все расскажу, — шепотом ответила ей Рут, давая понять, что Арлет не следует этого слышать.
Потрясенная Кларита долго не могла прийти в себя, узнав историю Рут.
— Похоронить собственного ребенка — это такое горе!
— Да, мне самой хотелось тогда умереть, — сквозь слезы произнесла Рут. — Возможно, я бы и дошла до крайней точки, если бы не Арлет. Она все время была рядом со мной, только не знала, кто отец моего ребенка. Вот почему мне трудно открыть ей всю правду о Сесаре. Я боюсь убить ее таким откровением.
— Но сделать это все равно придется, — сказала Кларита. — Нельзя допустить, чтобы Арлет вышла замуж, не зная, каков на самом деле Сесар.
— Тоньу предлагал ему самому открыться перед Арлет. Возможно, она бы его и сумела простить. Но Сесар предпочел упрятать Тоньу в психбольницу.
Виржилиу не поверил в потерю памяти Тоньу и велел Сесару ехать в Понтал.
— Присмотри там за ним. Я уверен, что они с Рут сговорились, чтобы усыпить твою бдительность. Но Лунатик все-таки ненормальный и так или иначе выдаст себя.
Сесар начал свои расспросы с Донату, которого Родригу вынужден был освободить за недостатком улик.
— Нет, не волнуйтесь, — успокоил Сесара Донату. — Лунатик вернулся из психушки совсем чокнутым. Видать, его там лечили такими лекарствами, что он стал полным идиотом: никого не узнает — ни меня, ни Глоринью, ни Алзиру. Играет с малолетним Реджиньо и лепит свои фигуры. Надеется победить в конкурсе, ха-ха-ха! По-моему, он окончательно свихнулся.
У Сесара отлегло от сердца, но для пущей убедительности он все-таки отыскал Тоньу на берегу, и, видя, что тот никак на него не реагирует, спросил:
— Ты почему со мной не здороваешься? Затаил обиду?
— Простите, сеньор, — ответил Тоньу. — Как я могу приставать к незнакомым людям и здороваться с ними?
Удовлетворенный таким ответом, Сесар вернулся в Рио, но Виржилиу не разделил его успокоенности.
— Какие же вы все легковерные! Этот дебил водит вас за нос и потирает руки от удовольствия. Нет, я разоблачу их с Рут любыми средствами!
И он, войдя в гостиную, окликнул невестку по имени:
— Рут!
Она инстинктивно обернулась на оклик и в тот же миг поняла, что совершила непоправимую ошибку.
— Так значит, ты — Рут? — с ухмылкой уточнил Виржилиу.
— Если вы думаете, что я — моя сестра, то принимайте успокоительное! — нашлась Рут.
— Боюсь, что успокоительное теперь понадобится тебе, — рассмеялся Виржилиу, довольный произведенным эффектом.
Кларита, напуганная тем, что муж подозревает Рут, поспешила увезти ее хотя бы на время в Понтал. Но Рут опять повела себя неосторожно: отказалась взять чек, который ей предложил Маркус.
— Но ведь тебе нужны деньги на всякие там… расходы, — недоуменно молвил он. — Пока ты считаешься моей женой, я должен тебя содержать.