01.04.1976
Смеялся Варшавер[138] жутко над моей этической проблемой: играть или не играть Гамлета, «пока он поедет в Париж петь на Монмартре».
– Вы оба в своем уме?! Как может один сомневаться, а другой вставать в позу? Это не по-дружески. «Вези десять бутылок «мартеля», – скажите, – я подумаю, может, и не буду играть». Да вы что, товарищи? У каждого свой Гамлет, и ваш Гамлет никоим образом не может встать на пути его Гамлета.
Он не любит Высоцкого и считает его искусство – и песни, и сценическое – одноплановым… популярная грусть. Более того, считает жестоким, недуховным и… вредным.
– Нельзя размахивать над искусством гитарой… Он щекочет яйца. Но это ведь порочный способ получения удовольствия, когда есть женщина… баня, душ Шарко и пр. Нет, это интересно… я с любопытством большим смотрю, слушаю… Меня это завлекает. Но в этом нет души, что изначально стояло во главе всякого русского искусства. Он приводит меня в жеребячье состояние… мне хочется к цыганам, к морю… к коньяку, в конце концов, и автоматом поиграть-пошутить… Вот ведь что…
29.04.1976
Нет, я не могу сказать, что репетиция-показ «Гамлета» Любимову была неудачной. Она была нормальной, хотя он сказал, что мы по сравнению с прошлыми двумя пошли назад, речь идет обо мне. Он не мог на меня положительно смотреть после Пушкина. И все-таки Ефим и партнеры настояли на показе, и он состоялся, и слава Богу, все позади. Я думаю, с «Гамлетом» наступит затишье, хотя шеф сказал, что надо доводить до конца и т. д. А мое внимание было сосредоточено на борьбе с текстом и со своим состоянием. И все-таки я не жалею, что случилось.
«Вишневый сад». Это был красивый спектакль, поставленный в Театре на Таганке Анатолием Эфросом.
30.04.1976
Ну, кажется, с «Гамлетом» наступил логический конец: «Обмен» затянулся, Ефим уезжает, на сцену Гамлет не выходит… «Надо работать, такую роль репетируют годами, вы быстро хотите в дамки все, он ненадежный человек, я ему не верю, тебе верю все меньше, а ему не верю… Тебе играть надо, надо репетировать…»
31.05.1976
Вчера играли «Вишневый», уж и не знаю как… Грубил, по-моему, сцену с Высоцким вообще испохабил, ушла теплота, дуэт распался.
30.06.1976
Ездили с Дупаком, Высоцким на завод, в пос. Видное – шефское выступление. Завод делает нам какие-то металлоконструкции. Я вернулся в Москву, а они еще на один завод в Электросталь поехали.
27.05.1976
– Валерий! Почему вы роль не взяли?
– Какую?
– Гильденстерна.
– А почему я должен это делать?
– А кто? Я вас спрашиваю как члена худсовета. Петров не едет, Вилькин не едет, на него бумага из милиции пришла, их не пускают…
– А я при чем? Я что – попка? За каждого вводиться… Я в отпуске. А если бы меня не было в Москве?
– Это мой приказ.
– Я не выполню ваш приказ. Делайте так, чтоб кто-нибудь из них поехал…
– Надо выручить театр…
– Да я только и делаю, что бесконечно выручаю. А театр меня выручает? Госкино документы на звание подало – театр поддержал перед райкомом? Никто и не чихнул, кроме Елизаветы Иннокентьевны[139]. Как я могу за такой срок ввестись? Труппа смеется надо мной. В «10 днях» – цыган… Играл Шаповалов, нет, надо ввести Золотухина, зачем?! Испытание на прочность? Хватит со мной как с мальчиком… 11 сентября спектакль, как я выучу за это время?! Репетировал Гамлета – сыграл Гильденстерна… Нет, на фиг, на фиг…
20.09.1976. Югославия
Я почему-то чувствую себя в опале. Почему я не в той же гостинице, что и Высоцкий и Любимов? Нет, это хорошо, что нет лишнего глаза… Любимов со мной холоден… и я с ним. После «10 дней» 16-го сделал мне замечание по «Ходокам», я огрызнулся, и началось…
– А мне показалось, что игра пошла…
– А мне не показалось…
Он дружит с Володей, приглашает его обедать и по разным приемам, и это логично. Володя – герой фестиваля[140], много играет, везет огромный воз и достоин уважения, но я помню, что шеф высказывал нам обоим перед выездом…
Ревность?! Может быть, обида, но ведь на себя, милый, и чуть-чуть на судьбу…
10.10.1976. Венгрия
Любимов почти со всеми переговорил о «Преступлении», со мной – ни слова. Перед отпуском он мне сказал: «Учи роль Гамлета, я тебя обязательно введу на будущий сезон». Я даю интервью, заявляю корреспондентам об этом… а он – ни слова, не вспоминает… Ну хоть бы взял свои слова обратно. Он ждет, чтобы я сам об этом заговорил?! Это будет заявление.
12.10.1976
Ненавижу. Всех ненавижу. Ненавижу Любимова, который что-то почувствовал звериным своим чутьем. Решил приблизить меня. Напомнил мне о Гамлете.
– Надо делать. Текст выучил? Вот видишь, не выучил.
– А если я скажу, что выучил, что изменится?
Пауза, заминка.
– В свободные вечера… будем работать.
Снова о Боге в «Гамлете» – чашу эту мимо пронеси… Господи.
– Это к Богу. Господь – Христос.
– Ну да, к Богу. Я Библию знаю, не лови меня… Ты много раз выручал… (Опять «выручал» – это уже как оскорбление. Заменитель. Как вы не понимаете, что даже сто гектаров лучшего заменителя никогда не станут клочком кожи величиной с пятак?!) Но ты и сачок хороший… Кузькин… Нет, я не к тому, у каждого из нас свои недостатки. Надо работать в театре. Запущено много работ, выбери себе роль…
И снова о Раскольникове ни слова.
– В «Гамлете» у меня была шлея, хотя бы видимость… Теперь и она отпала, производственной необходимости нет.
– Нет, почему? Этот спектакль мы будем играть долго. Я боюсь одного, что вдруг возникнет необходимость, а ты будешь не готов.
Вот и разгадка!! Вот к чему вся бодяга с Гамлетом. Что же я – самостоятельный отрывок готовлю?!
19.10.1976
Вечером, 13-го, собрались у Чиркова[141]. В посольстве я отметился и ушел, после того как пришли опоздавшие Володя с Мариной и шеф. Посол нервничал, назвал высоких гостей от венгров, а виновника нет. «Ну и бандит ваш хозяин. Не только в Москве с ним трудно работать… но даже и за границей…» Но, кажется, все обошлось хорошо.
10.12.1976
Свидригайлов – Высоцкий, и сразу тон хороший.
В конце театрального сезона 2011 года Валерий Золотухин сменит «шефа» на посту руководителя легендарной «Таганки».
«Он сам завязал…» (1977)
13.03.1977
Высоцкий не пришел на «Пугачева», заменили «Гамлета» на «Обмен» вчера. Что-то тоже он перемудрил со своей жизнью. Чего, казалось бы, не хватает: талант, слава, успех повсюду и у всех? Ведь он этак сорвет парижские гастроли.
02.04.1977
Мои домашние неурядицы и диалоги даже затмили шок: я доигрывал сегодня спектакль за Высоцкого[142]. Этого еще не было в театре, у нас. Об ентим – завтра, а сейчас я хочу спать.
08.04.1977
Володя лежит в Склифосовского. Говорят, что так плохо еще никогда не было. Весь организм, все функции отключены, поддерживают его исключительно аппараты… Похудел, как 14-летний мальчик. Прилетела Марина, он от нее сбежал и не узнал ее, когда она появилась. Галлюцинации, бред, частичная отечность мозга. Господи! Помоги ему выскрестись, ведь, говорят, он сам завязал, без всякой вшивки, и год не пил. И это-то почему-то врачей пугает больше всего. Одна почка не работает вообще, другая еле-еле, печень разрушена, пожелтел. Врач сказал, что если выкарабкается, а когда-нибудь еще срыв, он либо умрет, либо останется умственно неполноценным. Водка – это серьезная вещь. Шутка.
09.04.1977
Говорят, Володе было лучше вчера, ну, дай-то Бог. В Париже протоколом предусмотрены его выступления.
13.04.1977
«Гамлет»: в понедельник шеф увидел меня в зале:
– Выучите текст! Вы мне сказали, что вы работаете. Вы будете играть вне зависимости от болезней господина Высоцкого.
16.04.1977
Позвонил Мережко… Есть очень хорошие люди, занимающиеся провидением. Создана на общественных началах лаборатория при Академии художеств… Поговорят с тобой люди с нимбами над головами, и все про тебя знают… Устанавливают связь с твоим энергетическим полем через фотографии. Так, по фото Высоцкого они установили, что у него плохо с головой, легкими, почками и цирроз печени… Ему нельзя терять ни одного дня, кое-что они могут исправить, еще есть возможность… кроме печени… там просто катастрофа…
Высоцкий: телефон не отвечает. Отключен, наверное… Не могу воздействовать на его энергетическое поле…
25.04.1977
Зашел в театр, взял у Володи автограф на его буклете[143]. Володя грустный.
– Когда уж совсем конец, думаешь: ну и хрен с ним… Легко становится… Но когда выкарабкался, начинаешь болеть месяц, два, думаешь: зачем столько времени потерял? Стоять за конторкой и писать, и больше ничего… У меня уже это не получится…
13.11.1977. Париж
О «10 днях» первые статьи были нехорошие. В основном ругали с политической стороны. Шеф начал заменять «10 дней» на «Гамлета» и «Мать» и вообще сейчас не появляется на «10 днях». Обидно. Я считаю это политической недальнозоркостью. Забыли, что спектакль и делался как плакат, как художественная агитация, как политическое представление, вот в такой форме – буфф… Оказалось, только на словах мы гражданский, политический, а как с нашей политикой не согласны, так мы давай открещиваться, что-де и старый, и разболтанный спектакль и пр. Я предчувствовал, что это «не вечер», и пресса еще будет хорошая, и зритель пойдет, и спектакль будет жить в Париже. Так оно и вышло. Появились роскошные статьи, и зритель кричит «браво», хоть шеф и не приезжает в театр. Директор собирает все положительные отзывы, в особенности о «10 днях». Он был против замены. «Все это не так просто», – на что-то намекал Выс