Нет, ну не признаваться же сразу!
Маска заподозрил нечто не очень хорошее, но сделал вид, что все идет по плану. И тут же добавил:
– Вот поэтому спустимся мы этак через… пару часов. Ночной воздух очень полезен для здоровья.
– Через полчаса, – непререкаемым тоном сказала я, – мне рано на работу вставать.
– Хорошо, через час, – покладисто согласился Маска. – Желание дамы – закон.
– Судя по тому, как вы с ними обращаетесь, что-то не скажешь, – заметила я.
Он хмыкнул, покрепче обнял меня за талию и повел по звездной дорожке. Я хотела было возмутиться, но любопытство взяло верх. К тому же рядом с ним было, хм… Спокойно? Не было даже тени тревоги. Возможно, всему виной другой мир, возможно… он все же вел себя прилично. И да, действительно интриговал.
– Прогуляемся к заливу, – тем временем сказал он как ни в чем не бывало. – Там сейчас очень красиво. Ты ведь не была там ночью?
– Днем тоже, – ответила я чистую правду.
Налетел ветерок, стало прохладнее. Но Маска грациозно взмахнул рукой, и на мне оказалась мерцающая накидка, словно сотканная из тумана, поднимающегося над ночным морем.
– Красиво, – тихо сказала я, завороженно глядя на изумительную ткань. Тут же, кстати, стало намного теплее.
Маска улыбнулся, коснулся моего плеча, поправляя накидку. Вроде бы ничего такого, но страшно очаровательный жест заботы.
– Тебе здесь нравится, Ада? – вдруг спросил он.
Почему-то захотелось, чтобы он не убирал руку, а оставил, приобнимая за плечо.
Неизвестно откуда взялось ощущение, что сейчас все очень правильно и так, как и должно быть. Некоторое время мы шли молча, под ногами поблескивали сплетенные в хрустально-сияющий мост звезды. Я думала, что ответить. Может ли нравиться другой мир? Мир, в котором все очень похоже на твой, но в то же время на каждом углу поджидает неожиданность. Да еще такая, что потом не сразу возвращается дар речи.
– Смотря с чем сравнивать, – наконец-то произнесла я.
– Климат? Люди? Условия жизни? – уточнил он.
Я покосилась на Маску. Мне показалось, или он нервничает? Странное ощущение, но… кажется, что мой ответ ему очень важен. Хм, так каждую рухнувшую экзаменуют или только меня?
– Климат как наш, люди – тоже. Да и условия жизни не особо отличаются. Вот привыкнуть к расовому разнообразию весьма непросто. У нас люди живут, во всяком случае внешне – только люди.
– На самом деле нет, – вдруг сказал Маска со смешком. – Срединный мир на разнообразные сущности не беднее Верхнего и Нижнего. Но у вас они просто гуру маскировки.
Я удивленно воззрилась на Маску. Так, а это уже интереснее.
– А можно детальнее?
– Видишь ли, Ада, – протянул он, – у вас людей будет больше остальных. Люди – прекрасная раса, но очень уж эгоистичная. Не любите вы, когда на горизонте появляется кто-то другой. Находите способы, как избавиться, весьма действенные, надо сказать. И так уж исторически сложилось, что в Срединном мире вы еще и самые сильные.
Я обдумывала сказанное. Получается, что все, что мы слышим о потусторонних силах… не совсем потусторонние силы. Уж не знаю почему, но словам Маски я верила.
Возможно, увиденное в Одассосе резко укрепляло веру в невероятное. Здесь норма – говорящий паук, читающие стихи плотоядни и бесенок-искуситель, который сидит у тебя на плече. И при этом все так хорошо, уютно и по-домашнему, что не возникает мысли, что этого быть не должно.
Дорожка дрогнула, словно склонилась ниже, тут же появились аккуратненькие ступенечки, выдвинувшиеся из звездного света.
Маска мягко подхватил меня под руку, помогая спуститься. От прикосновения по телу неожиданно пробежала теплая волна.
– Ты так и не ответила, – напомнил он. – Тебе нравится?
Сосредоточившись на своих ощущениях, я не сразу сообразила, что он что-то спросил. Но потом только вздохнула.
– Мне сложно что-либо сказать. А учитывая, что домой мне пути нет, то… да, пожалуй, нравится. Во всяком случае, это далеко не худшее место, куда можно было бы попасть.
Мы ступили на прохладный песок. В нескольких шагах шептали-шелестели воды залива, напоенные лунным светом и пропитанные тьмой южной ночи. Почему-то захотелось оставить тут Маску и пойти нырнуть прямо в ласковые волны, оттолкнуться ото дна и… Хотя можно и не оставлять! Его можно утянуть с собой. Однако вместо этого я поинтересовалась:
– Почему такие вопросы?
И посмотрела на него спокойно и внимательно, совершенно не собираясь отводить взгляда, пока не получу ответ.
Он замер. Смотрел на меня так же. Подул ветер, но мы так и остались недвижимы, будто два изваяния из камня.
– Ада, скажи, ты веришь в избранность и предназначение?
Вот это поворот!
Я несколько озадачилась. Нет, такого я точно не ожидала. Если Маска хотел меня удивить, то ему однозначно удалось.
– Не очень, – честно призналась я, – но как работник брачного агентства прекрасно знаю, что не стоит отрицать наличие в нашей жизни некоего фатализма.
– А именно? – заинтересовался Маска.
Мы медленно шагали вдоль кромки прибоя. Я вдруг осознала, что оказалась здесь в том домашнем платьице и шлепанцах, ведь выдернуло меня прямо с кухни Циры. Но при этом не испытываю ни капли смущения или неудобства. Хм, может, все дело в том, что я не воспринимаю все это как свидание? Просто брожу с незнакомцем по берегу и… звездам. Ничего необычного, все в порядке.
– Судьба, – сказала я и задумчиво посмотрела в сторону горизонта, где море сливалось с небом, утопая в сине-черной бездне. – Вот бывает, смотришь на людей и думаешь: такие никогда не найдут ничего общего. А они раз! – и вместе. И всю жизнь. И что тут скажешь? Судьба. Она есть, как бы некоторые ни отрицали. Мы все, конечно, сами творцы своей судьбы, но главное – ей этого не говорить.
Маска тихо рассмеялся:
– Да ты фаталистка, Ада.
– Немного, но бывает, – не стала отрицать я. – А ты?
К чему уж эти реверансы? Вряд ли он намного старше меня. А раз выбрана такая форма встреч, то пусть и терпит.
– Я тоже, – неожиданно сказал Маска. – Волею-неволею станешь тут…
Мне этот тон совсем не понравился. Он остановился и повернул меня к себе лицом. Я замерла, не понимая, что происходит. Кажется, даже сердце перестало биться. Но всего на миг, слишком уж резкая была смена положения.
– Что-то не так? – осторожно поинтересовалась я.
– Все хорошо, – ровно ответил он. – Во всяком случае, я узнал, что мне нужно.
Я приподняла бровь, выразительно глядя на него и ожидая дальнейших разъяснений. Однако Маска не спешил ничего говорить. Вместо этого склонился, голова вдруг закружилась от морозной свежести. Горячее дыхание опалило шею, а его губы практически коснулись моих.
И тут же налетел порыв соленого ветра, забивая дыхание. Я сдавленно охнула, зажмурилась и… услышала подозрительный голос тетушки Сарабунды:
– Цира, ты уверена, что это таки результат гадания, а не падения ей на голову твоей книги по магии вуду? Она толстая, а черепа рухнувших такие тонкие, Цира!
Я открыла глаза и поняла, что лежу на кровати, а надо мной склонились обе женщины и беся, нервно подергивающий хвостом. Дотронулась до головы, вроде бы все на месте.
– Ну что ты такое говоришь?! – уперла руки в бока Цира. – Вот видишь, с девочкой все в порядке – шевелится!
– О, это, безусловно, признак! – язвительно отбрила тетушка Сарабунда и обратилась ко мне: – Адочка, как ты себя чувствуешь?
– Вроде бы нормально, – неуверенно ответила я. – А что тут произошло?
– Ты немножко упала, у тебя очень неоднозначная реакция на мое гадание. Ни у кого такой еще не было, – доверительно сообщила Цира. – А потом на тебя упало это! – и продемонстрировала книгу, которая запросто могла соревноваться с томом всемирной истории советского периода.
Я сглотнула. И после этого я еще и выжила? По-моему, пора праздновать мой второй день рождения. И пусть даже с неоднозначной реакцией на гадание!
Глава 10. Про Них
Испокон веков их было трое.
Среди вечной тьмы и слепящего света.
И было им грустно.
Замыслили они сделать один-единственный мир, прекрасный и невероятный. На зависть всем мирам мир.
И сказал Тот-что-Сверху:
– Да будет небо и Солнце. Луна и звезды.
И сказал Тот-что-Между:
– Да будет земля и вода. Горы и подземелья.
И сказал Тот-что-стучит-со-Дна:
– Э-э-э… ребят, я слова забыл.
С этих пор все и началось.
Разумеется, все пошло не так. Не то чтобы это кого-то сильно огорчило. Так как пока нет критиков, можно делать что нравится и как нравится. Три божества подумали, что раз один мир нормально не получается, то почему бы не изменить изначальный замысел и добавить немного импровизации?
Добавили. Импровизировал каждый как умел. Тому-что-Сверху достался светлый и бескрайний мир. Он создал Солнце из изначального огня, собрал солнечный свет, заморозил его в космической бездне и кинул на небо. Тот рассыпался мириадами осколков, превратившихся в звезды и Луну.
Тот-что-Между выжал из космической тьмы материю, ставшую твердой землей и горами. А потом растопил часть ледяных звезд, созданных братом, – и так появились моря и океаны. Вода принесла жизнь. После он собрал в руку прозрачность вод и разделил на три зеркала. И отразилась Земля в небесном зеркале, часть свою привнеся в Верхний мир. А в земном зеркале появились бездонная высь и светила, дабы в Срединном мире не воцарилась тьма.
И гордо отдал Тот-что-Между третье зеркало младшему брату. Было оно прекрасно и загадочно, ибо отражало оба мира, но скрывало их за мерцающей дымкой тайны.
Тот-что-стучит-со-Дна проникся подарком, прослезился от радости. Да столько было той радости, что зеркало выскользнуло из рук и рухнуло вниз, проделав дыры в Верхнем и Срединном мирах. Через дыры соскользнуло то, что наполняло оба мира, вниз. Частично. Так и появился Нижний мир, в котором смешалось все и сразу. И это все рухнуло прямо на очень красивое, но такое непутевое зеркало.