– Полагаю, Жан де Вен перед смертью разделил секрет на четыре части и спрятал в разных местах. Три нам известны.
– Три? – удивилась Ноэми.
Конечно, она строила догадки, но чтобы с такой уверенностью утверждать…
– Три, – повторил Лукаш и потянулся к прикроватному столику.
На миг закружилась голова, и де Сард откинулся на подушки, напугав Ноэми – очередной приступ рези и удушья.
– Ничего, ничего, – оправившись, слабо улыбнулся он, – пройдет! Остатки яда в крови.
– Любовник королевы? – покусывая губы: хотелось помочь, позаботиться, а нельзя, предположила девушка. – Помнится, он и прежде хотел вас убить, а после той сценки наверняка ненавидит.
– Меня многие ненавидят. – Лукаш снова полулежа устроился на подушках. – Герцог де Вен, например. Что там с помолвкой?
Серые колючие глаза впились в лицо. Ноэми вздрогнула. Откуда такая резкая неприязнь? Еще минуту назад Лукаш казался таким теплым, своим, а теперь… Чем Ноэми его прогневила?
Помолвка! Именно она испортила настроение Сумеречному графу. Неужели он не хотел, чтобы девушка стала герцогиней де Вен? Бред какой-то! Подумаешь, дочка захудалого лорда, у которого всего богатства – имение да долги, Ноэми Лукашу никто и звать никак. Или все-таки?.. Девушка покосилась на де Сарда – хмурится. Самый настоящий первый министр!
Ноэми вздохнула и прогнала глупую надежду. Слишком зыбки замки на песке, чтобы на них полагаться.
Душно-то как! А окно не откроешь: больному навредит. Можно? Чудесно, заодно спрячет волнение, возясь с портьерами и рамой.
– Никакой помолвки нет, милорд.
Боясь повернуться, девушка разглядывала сад – отсюда он как на ладони. Сплошная геометрия! Ноэми любила естественный беспорядок, живость природы, а Лукаш отдавал дань моде. Цветы выстраивались в строгие композиции, кроны деревьев и кустов безжалостно кромсали в угоду эстетике. И все равно девушка бы с удовольствием прошлась по дорожкам, посидела на скамье у женской статуи. Там тенек, наверное, хорошо читать.
– Однако при дворе утверждают иное.
Притворщица или действительно такова, как есть? Сложно сказать, не видя глаз, но Лукашу хотелось верить девушке, а еще любоваться ей, манящими к поцелуям губами, яркими глазами, тонким станом. С каким удовольствием бы де Сард пропустил пряди цвета горького кофе сквозь пальцы, снял покровы, скрывающие необычно светлую кожу! Как сладко заниматься с Ноэми любовью, купаясь в водопаде волос. Он чувствовал, она бы отдалась ему без остатка, неумело, но столь искренне. Снова и снова, пока бы не утомилась и устало смежила веки на его груди.
Лукаш одернул себя. Только сексуального возбуждения ему не хватало! С другой стороны, все полагали, будто Ноэми лечит больного собственным телом. Люди неисправимы, столичные нравы и вовсе убивают добродетель, а если добавить «правдивых» свидетелей разврата, шансов остаться незапятнанным никаких.
– Сама удивлена не меньше вашего. Герцог как кот, – в полголоса призналась Ноэми. – Злится, предложения не делал, а за глаза называет невестой. Словом, играет как с мышью.
– Я его понимаю, – вздохнул Лукаш. – Вы лакомый кусочек, простите за пошлость.
– Вы предлагали мне гораздо более пошлое, – напомнила девушка.
Де Сард промолчал, а Ноэми задумалась о собственной невинности. Оставит ли де Вен в покое, если девушка потеряет честь? Может, выгонит на улицу? Обычный секретарь герцогу не нужен. Разум возразил: именно невинность держала де Вена на расстоянии. Отныне девушка – леди, и герцог не может без брака лишить ее невинности. Другое дело, если до него это сделает кто-то другой, надобность в браке сразу отпадет.
– Отвернитесь! – попросил де Сард и откинул край одеяла.
Ноэми недоуменно уставилась на него. Что взбрело графу в голову? Вид полуобнаженного мужчины разбудил порочную сторону натуры, ей хотелось разделить с Лукашем ложе.
Мысли крутились вокруг запретного. Не больно ли? Наверное, очень, ведь орудие мужчины должно проникнуть внутрь. Замужняя приятельница свидетельствовала, она вдоволь натерпелась в первую брачную ночь.
Лукаш отчаянно пытался встать. Пока вышло только свесить ноги с кровати, а до стула с халатом так далеко – целых два шага!
– Правда, будто в свите принцессы Генриетты нет девственниц? – Вопрос вышел бесстыдным, но девичья честь, похоже, осталась за дверьми спальни де Сарда.
– Ходят слухи, – туманно ответил граф, не понимая, отчего вдруг девушка затронула пикантную тему.
Он злился на себя за немощь. Даже халат не в состоянии взять! В итоге пришлось вновь укрыться одеялом, но Ноэми тайком успела многое разглядеть. Например, ноги и кальсоны. Рубашка задралась, и они четко обрисовывали «орудие лишения невинности». Три светлых пуговицы будоражили воображение, Ноэми и не предполагала, будто заинтересуется подобным. Помнится, когда герцог приложил ее ладонь к паху, девушке хотелось скорее отдернуть руку, а тут… Видимо, приемная принцессы виновата, Ноэми расстегнула бы те пуговицы. Ничего больше, просто расстегнуть!
В спальне повисла неловкая тишина. Первой заговорила Ноэми. Она робко спросила, не нужно ли чего-то Лукашу. Он весь покрылся испариной и тяжело дышал после физического напряжения.
Щеки девушки порозовели. Она не могла оправиться от нахлынувших порочных мыслей и радовалась, что де Сард никогда о них не узнает.
– Не утруждайтесь, спасибо.
Девушка не сводила взгляда с чувственных губ. Они дразнили, звали воплотить мечтания в жизнь. Раз Ноэми переступила черту, нет ничего дурного сделать еще шаг. По крайней мере, не придется сожалеть. И девушка подошла, наклонилась и не поцеловала – торкнулась в горячие губы.
Комната поплыла перед глазами, сердце забилось чаще, ноги подкосились, но ее удержал Лукаш. Он обвил ее за талию, помог пережить момент слабости и уложил себе на грудь – почти как в недавних фантазиях. Де Сард бережно целовал в ответ, зарылся пальцами в волосы – мягкие, едва уловимо пахнущие духами.
Поцелуй длился не больше минуты. Прервал его Лукаш. Он с неохотой отстранился и откинулся на подушки. Дыхание перехватило и, увы, не от чувств: яд предательски напомнил о себе. Одновременно проснулась совесть. Что он делает, что на него нашло?! Сначала злоба из-за помолвки Ноэми Вард, затем сладострастные мысли, наконец, поцелуй.
– Простите, миледи, – отвернувшись, глухо пробормотал де Сард. – Наверное, побочное действие лекарств. Я не пристаю к женщинам.
– Вы и не приставали. – Ноэми тоже отвела взгляд и отсела, приводя прическу в порядок. – Порядочные девушки…
– Да к Шепчущим порядочных девушек! – не сдержался Лукаш. – Тут столица, а не пансион благородных девиц!
– Конечно, – кисло улыбнулась задетая провинциалка, – у нас бы столичных дам назвали девицами легкого поведения.
Девушка выждала немного и, убедившись, что граф не намерен развивать тему, решила-таки позаботиться о больном. Во-первых, сгрузила грязную посуду на пол. Во-вторых, аккуратно выстроила микстуры по размеру, заодно рассмотрела этикетки. Тут нашлись средства от желудка, обезболивающее, капли, придававшие сил, и нечто непонятное, видимо, противоядие.
Лукаш с глухим недовольством наблюдал за Ноэми. Нет ничего хуже беспомощности перед лицом женщины!
Закончив уборку, девушка вторично завела разговор о дневнике. Де Сард уцепился за возможность загладить скандальное происшествие.
– Собственно, половина загадки проста. Речь о двух кладбищах. Приют мертвых, где льется свет, – королевская усыпальница. Там много витражей, которые создают интересные эффекты. Звездочет из дневника наверняка похоронен на Кладбище ушедших. Могилу отыщем быстро, осмотрим надгробие. Разумеется, ночью. Вы обнаружили кошку, осталась красавица в мехах.
Ноэми задумалась. Распутниц при дворе хватало, а уж в столице – не счесть! Однако Жан де Вен выбрал одну и явно не методом тыка. Искать ее надлежало в окружении мага или во дворце. Вот и пригодится место фрейлины. Ноэми окажется в центре светских новостей и узнает, кто любит меха, – женщины обожали хвастаться подарками любовников.
– Ничего, – обнадежил Лукаш и, нащупав руку Ноэми, пожал, – найдем. Вы славно потрудились!
– Увы, милорд, я оказалась умнее ночного развлечения.
Правила хорошего воспитания требовали отнять руку, но девушке хотелось ощущать тяжесть мужской ладони. Более того, Ноэми слабо пожала ее, заработав теплую дружескую улыбку.
– Вы – и ночное развлечение? – Де Сард старался достать что-то из-под подушки. – Не стану скрывать, поначалу я принял вас за любовницу герцога, которую на потеху двору сделали секретарем, но вы совсем другое, леди Вард.
– Что же, милорд? – кокетливо поинтересовалась девушка.
Ее обуревало любопытство. Что ищет Лукаш? Оказалось, потрепанную записную книжку с привязанным к корешку карандашом.
– Вы? – Лукаш покусывал кончик карандаша, бросая на девушку лукавые взгляды, от которых она плавилась маслом в жаркий летний день. – Давайте подумаем. – Еще одна строчка легла на шершавую бумагу. – Леди, сумевшая вернуть себе титул. – Новая строка. – Девушка, сохранившая честь и заставившая с собой считаться. Женщина, успешно справляющаяся с мужскими обязанностями. Храбрый человек, не побоявшийся спасти мою жизнь, рискуя своей. Вот, кто вы, леди Вард. Не так мало, верно? Иным не хватает десятилетий на то, что вы совершили за месяцы.
Ноэми смутилась. Она не ожидала похвалы. Кончики ушей горели. Зачем, зачем он смотрит на нее?
– Вы из-за поцелуя? – решила раскрыть чужие карты девушка.
Пусть скажет, а не кормит сладкими речами.
Лукаш не ответил и, вырвав из записной книжки исписанный лист, протянул Ноэми.
– Что это? – она недоуменно уставилась на строки.
– Жан де Вен мог говорить об обсерватории – для астронома переделали одну из башен старого дворца. Туда просто так не пускают, пришлось сочинить записку коменданту. Заодно кладбище осмотрите, вдруг красавица сыщется? Сам, к сожалению, не смогу. Несмотря на браваду, прикован к постели. О деньгах не беспокойтесь.