Граф порадовался неудобной наблюдательной позиции спутницы. Только женских истошных визгов ему не хватало! Ноэми могла десятки раз повторять, что не боится призраков, а повела бы себя как любая другая представительница слабого пола.
Лукаш повторил приказ не вмешиваться и направился к незваному собеседнику. Дагу за ненадобностью убрал в ножны – мертвого бестелесного врага железками не запугаешь. Зато кругляшек, принятый Ноэми за медальон, излучал ровный голубоватый свет, споря с луной.
Де Сард остановился в нескольких шагах от могилы, предельно собранный, готовый ко всему. Он не некромант, но прозвище оправдает.
– Слушаю! – граф чуть склонил голову набок.
– Э, нет, это я тебя, – фамильярно возразил дух и обрел контуры высокого сухопарого человека. – Не мне нужна помощь.
– Положим, ты тоже решил не поболтать, – парировал Лукаш.
Если словесный поединок затянется, придется прибегнуть к магии, но тут, увы, неизвестно, на чьей стороне окажется победа. Одно дело – пройтись по кромке Сумеречного мира, другое – заставить духа подчиниться.
Призрак молчал, изучая Лукаша, потом хмыкнул и превратился в полупрозрачного старика с короткой бородкой.
– Конечно, юноша, откуда вам знать всех покойников! – то ли укорил, то ли иронично констатировал дух. – Между тем, именно я вам понадобился. Никак иначе.
Граф потер переносицу, а потом догадался:
– Астроном?
– Именно! – порадовался чужому уму собеседник и насмешливо поинтересовался: – Тоже подарок в могиле ищете?
Лукаш сразу понял: дух не издевается, намекает. Верно, если бы секрет Жана де Вена хранился в склепе, навсей – именно он, по мнению де Сарда, хозяйничал на кладбище, – непременно бы нашел. Не королевский любовник, так Мэй де Асан. К услугам последнего столичный гарнизон. Однако рассказ Ноэми убедил, ничего, кроме пластины, у де Асана нет. Раз так, строчка из записки по-прежнему не расшифрована. Только где искать застывшего в камне звездочета? И тем более неясна личность порочной красавицы. Уж не в борделе же Жан де Вен спрятал последнюю часть артефакта – того самого зверя, которого можно выпустить на свободу, собрав воедино фрагменты. Нет, все вертелось вокруг двух дворцов, не стал бы покойный придворный маг нарушать свои правила.
– Портрет любого ученого – его дела, – подсказал наблюдавший за чужими терзаниями дух и, словно оправдываясь, добавил: – Только из ненависти к навсеям. Не хочу, чтобы к ним в руки попало. И девочку жалко, – он покосился в сторону скрытой деревьями Ноэми. – Храбрая, добрая, милая. Сам видел, и Жан много чего говорил. Он ведь наблюдает, переживает.
– Сумеречный мир держит? – Иначе бы дух покойного мага вмешался. – Привязка рушится?
– Именно, – вздохнул дух. – Всем нам отпущено ограниченное число свиданий с прошлым. Я, вот, первое за все время взял, Жан свои исчерпал. Вскоре нас обоих призовут. Пришла пора уходить туда, где вам не достать.
– Достану, – Лукаш сам не понял, почему сказал, – уверенно, без тени сомнения. – Если потребуется.
– Не вернешься! – предупредил призрачный звездочет и растворился среди надгробий.
Де Сард постоял немного, вглядываясь в темноту. Сердце сковало беспричинной тоской. Показалось, или он слышал музыку? Одинокую флейту, то затихавшую, то вновь вступавшую пронзительной трелью? Послышалось, разумеется, иначе… Лучше не думать – дурной знак. Даже для таких, как Лукаш де Сард. Только Шепчущие танцуют под музыку Сумеречного мира, только Слышащие умеют различать ноты. Первые – порождение смерти, нашедшие приют в обители скорби, вторые – проводники пространства, способные найти стыки миров.
Итак, если Лукаш все правильно понял, надлежит обыскать башню звездочета и найти нечто из камня. Граф пока не знал, что именно, но оно напрямую связано с астрономом и его работой. Де Сард поставил бы на книгу, но она противоречила стихотворению-подсказке.
Мысленно поблагодарив призрака за помощь, Лукаш вернулся к Ноэми. Она сидела на прежнем месте, встрепенулась, вскочила, с надеждой заглянув в лицо.
– Нет тут ничего, – граф обвел рукой кладбище, – пусть де Асан до посинения ищет.
– Но как же?.. – Ноэми нахмурилась. – В стихотворении ясно говорится…
Лукаш оборвал ее коротким поцелуем. Не следует болтать на такие темы, особенно ночью на кладбище. Мертвые бывают разные, да и живых надлежит опасаться.
Подхватив девушку под локоток, де Сард повел ее обратно. Выбираться придется тем же путем, нет никакой гарантии, что ворота открыты или удастся сбить замок. На лбу вновь выступили капельки пота. Лукаш тайком смахнул их и задумался, не накроет ли «откат». Он прислушался к собственным ощущениям и с облегчением констатировал: никакой дрожи, обычная усталость и легкая слабость. Пара глубоких вздохов, энергичная прогулка на свежем воздухе и пройдет.
На этот раз первой на дерево залезла Ноэми. Она казалась себе неуклюжей, медлительной. Возможно, из-за Лукаша – хотелось предстать перед ним в лучшем свете. Следом перебрался граф, привычно поймал спутницу и, проверив окрестности, зашагал к башне звездочета. В одной руке потная девичья ладошка, в другой – дага.
Тени вокруг сгущались. Наступил тот самый час, который называют глухим. Птицы и цикады умолкли, стража посапывает в кулак на боевом посту, даже фонари на улицах, и те едва чадят. Раздолье убийцам.
Почивший на кладбище астроном обитал в северной башне. Она выделялась на фоне товарок – если остальные утратили былой колорит, обветшали, покрылись мхом, эта еще манила взгляд острым шпилем, черепичной крышей и каменной лесенкой, спиралью обвивавшей башню снаружи до третьего этажа. Потолки, как и во всех старых зданиях, делались не в пример выше современных, расстояние вышло порядочное. Лестницу приказал соорудить астроном. Он же настоял на возвращении башне первозданного вида, который как нельзя лучше подходил для любителя наблюдать за звездами.
Астроном жил на нижних этажах, верхние превратил в обсерваторию. Разумеется, как и у всякого ученого, столовая вечно пустовала, а возле астролябии множились грязные пустые тарелки.
– Здесь?
Ноэми недоверчиво смотрела на обвалившиеся от времени, дождей и ветра ступени – ненадежная опора для ног. К сожалению, звездочет любил уединение и устроил вход на втором этаже, будто старинный феодал.
– Похоже на то, – неуверенно поддакнул Лукаш и посвятил спутницу в свои планы.
Девушка скользила взглядом по башне, обдумывая слова графа. Де Сард гадал, как бесшумно проникнуть внутрь. Пока виделся всего один путь – магический. Старый замок проржавел, дагой не вскроешь, да и жалко оружие. Кинжал не дешевый, с каменьями на рукояти и, самое главное, с ведьминым заговором. Некогда в юности, шутки ради, Лукаш попросил одну колдунью нашептать пару слов. Во время конной прогулки в имении отца он наткнулся на согбенную годами старуху. Она никак не могла поднять клюку, а Лукаш залихватски, на полном скаку, подхватил. Просто так, чтобы пощеголять ловкостью. И заслужил награду – желание. Лукаш не воспринял предложение всерьез и получил, что получил: разящее без промаха оружие.
– Вот оно!
Взволнованная Ноэми дернула графа за рукав и указала наверх.
Присмотревшись, де Сард различил контуры барельефа. Вспыхнул робкий магический огонек, воспарил к нему и осветил изображение: луна, солнце, звезды, герб, два горностая держат в зубах лавровую ветвь.
– Элеонора! – изумленно выдохнул Лукаш и отошел, чтобы убедиться в правдивости догадки.
Так и есть, герб сходится. Только откуда он здесь? Астронома и Элеонору де Фор, всесильную любовницу Стоурена Седьмого, отца нынешнего короля, ничего не связывало. Хотя как знать? Красавица-графиня любила мужчин. Ее постель перевидала почти весь высший свет. Не гнушалась Элеонора и людьми попроще. Щелкнет пальцем, и мужчина ее. Вроде, все знали, но никто поймать на измене королю не мог. Шутили, будто графиня – колдунья, раз Стоурен раз за разом приходит в спальню, где минутой раньше натянул штаны какой-нибудь паж.
Не об этой ли красавице шла речь в стихотворной загадке? Жан де Вен хорошо ее знал, мог попросить спрятать часть артефакта, благо природа не обделила покойного мага. Холостой, при должности, он непременно привлек бы внимание Элеоноры. В определенных обстоятельствах женщину легко уговорить оказать небольшую услугу.
Жаль, Элеонора де Фор скончалась пару лет назад. Мирно, в собственной постели, по иронии судьбы позабытая былыми поклонниками. Сменился монарх – сменились правила и любовницы. Красота тоже не вечна, к моменту смерти Стоурена Седьмого Элеоноре минул пятый десяток. Новая метла загнала графиню в имение покойного супруга, где красотка и провела оставшиеся годы, строя мелкие козни и сводя с ума местных фермеров. Умерла бывшая фаворитка буднично – от осложнений после простуды.
– Добрый вечер.
Оба вздрогнули и обернулись на голос.
Самодовольно улыбаясь, Мэй де Асан наслаждался произведенным эффектом. Он подошел со стороны служебного флигеля. В одной руке покачивался фонарь, другая заведена за спину.
– Теперь ясно, у кого дневник. Так ведь, леди Вард? – колючий взгляд иглами прошелся по коже девушке. – Помолвка подарила версию, и вот граф де Сард ее подтвердил. Сами отдадите и расскажете, или самому забрать? – де Асан перевел глаза на Лукаша и сделал шаг вперед. – Где оно?
– Что? – де Сард сделал вид, будто не понимает, и, не привлекая лишнего внимания, загородил Ноэми.
Верная дага перекочевала в правую руку.
Граф не питал иллюзий: противник собирался пойти до конца, если понадобится, пустить кровь.
– Вы прекрасно знаете, – губы секретаря сложились в тонкую линию. – Считаю до пяти.
Вместо ответа Лукаш взмахнул дагой. Она в последний момент ушла в сторону, избежав встречи с телом. Секретарь не шелохнулся, наоборот, глянул со снисходительным презрением.
– Хорошо, вы умрете, а она, – мужчина ткнул пальцем в Ноэми, – все расскажет. К сожалению, Ноэми Вард нужна мне больше вас, граф.