– Быстро ты обернулась, женщина. – Когтистая рука потянулась к ней и коснулась лица. – А у меня для тебя новости. Боги смилостивились, и тебе разрешен вход. Ты можешь остаться здесь со мной, прямо сейчас…
– Я не могу… – мягко оборвала она его на полуслове. – Понимаешь… Я не могу бросить его теперь. Ты не представляешь, как несчастен мой мальчик. Умоляю, помоги мне еще немного.
– Раньше тебя его судьба не особо заботила, – усмехнулся тролль.
– То было раньше, милый, – не отступала она. – Но я его мама, и пора бы мне вспомнить об этом. Пусть поздно, но я еще могу подарить ему счастье. Но без тебя никак.
Тролль просиял и кивнул. Черты его лица разгладились, делая моложе, чем он был.
– Все для тебя, любовь моя!.. – Казалось, он был даже счастлив узнать, что она не покинула сына. – Говори, что тебе нужно.
Глава 15
– Мадам Джакобо, не хочу вас расстраивать, но вы спятили! – рычала я, стоя на выложенном мелким булыжником тротуаре и провожая взглядом удобную двухместную карету. – Но что еще хуже, кажется, и я с вами тронулась умом. Вам чего в корпорации женщин мало было? Куда вас на другой конец этого городка потащило? И почему я должна была плестись с вами?
– Ой, Арина, брюзжишь как бабка, где твой дух авантюризма?
Призрак, замерев рядом со мной, кокетливо поправлял прическу.
– Авантюризма? – приподняла я бровь. – Вам сообщить, во сколько мне завтра вставать? Уже закат, я толком не поужинала и, вместо того, чтобы идти в комнату и, приняв ванну, упасть на мягкий матрас кроватки, я торчу здесь с вами.
– Эмм, девушка, да я не против вашей кроватки, но почему вы на меня кричите? – вздрогнув, я обернулась и сообразила, что за моей спиной стоит наг и, прикусив клыками нижнюю губу, придурковато лыбится.
Моргнув, я перевела взгляд на демонессу, хихикающую в кулак.
«Да черт ее побрал бы! – простонала я мысленно. – Эту приставучую, кроме меня, ведь никто не видит. Выходит, красуюсь я здесь, как дура, на тротуаре и ору на воздух».
Наг продолжал стоять и лыбиться.
– Простите, – пробормотала я смущенно. – Нервы. Отработала и, вместо отдыха, поплелась вот искать одну гному. А оно мне вообще не надо… В общем, спускаю пар, возмущаясь в никуда.
– А-а-а, – мужчина подошел ближе. – Ну, если вы здесь уже стоите и нужна вам гнома, то путь ваш дальнейший лежит в одну из этих таверн.
– В «Ужаленный поросенок», – кивнула я.
– Замечательное место. И там чудесный эль, – закивал наг. – Позвольте мне пригласить вас туда и угостить. Признаюсь, встретить такую красивую человечку на наших улицах большая редкость. Я не могу не воспользоваться моментом и не познакомиться с вами.
– Еще один! – в сердцах фыркнула мадам и подлетела к змеелюду ближе. – Вам что она всем, медом помазана?
Я в ответ мило улыбнулась мужчине и приказала себе не смотреть на черный чешуйчатый хвост. А в голове яркой картинкой вспыхнули жалобы завхоза – высиживаешь им яйца, а уважения никакого.
Представила себя на кладке белых крупных наговских яиц, и знакомиться разом расхотелось. Нет, не доросла я еще до такой великой любви.
– Боюсь, я здесь все же больше по делам, – под впечатлением от своей фантазии попыталась я мило отказать незнакомцу.
– Жаль, – кажется, огорчился он, но настаивать не стал…
Через каких-то десять минут я уже сидела в «Ужаленном поросенке» и ждала заказанное фирменное блюдо – «Свиные ребрышки под медом».
– Мы не объедаться сюда пришли, – вопила надо мной бестелесная субстанция, которую я старательно не замечала.
Я следила за невысокой, полной девушкой примерно моего возраста, может, чуть старше, которая расхаживала с большим подносом по залу.
Вокруг галдел народ. На небольшой сцене играл скрипач. И не абы как, а задорно и весело.
Наконец, гнома поравнялась с моим столом.
– Простите, вы Сара? – остановила я ее.
– Да.
Она с напряженным интересом осмотрела меня, пытаясь признать.
– Мы незнакомы, – помогла я ей. – Но у меня к вам разговор.
– Простите, некогда…
Ее взгляд стал еще подозрительней.
– А так? – выложила я на стол десять монет.
– Возможно, найду несколько минут. – Она скользнула за мой стол. – Что у вас?
– Господин Инчиро Джакобо. Вам это имя знакомо?
– Шутишь, человечка? Да его здесь каждая собака знает. А моя мамка у них в доме работала. На эту напыщенную жадную рогатую тварь, которая шубы ценила дороже слуг.
– Это она обо мне? – Мадам возмущенной гарпией зависла над моим плечом. – Да как она смеет?! Я назначала приличный оклад…
– Что прямо так и дороже? – усмехнулась я.
– А то! – Гнома поморщилась. – Ей что слуги, что мебель. Все одно. Ни больничных, ни выходных. Жадная на оплату. Всё наряды новые примеряла, да любовников таскала. Молоденьких. А те все как на подбор – продажные угодники. Ей в лицо комплименты, а как она отвернется, так в ее карман за деньгами лезут и других пощупать норовят. Все вокруг смеялись, что рога у нее не потому, что демонесса. А оттого, что изменяют ей же прямо на ее постели. Только она одна этого не замечала.
– Ну, а Инчиро?
Я покосилась на демонессу. У той разве что пар носом не шел от таких комплиментов.
– Сын ее? Он добрым был. Хорошим. Мать любил очень. Постоянно картины ей рисовал. Красивые. Глаз не отвести. Все показать ей пытался. Я думала, он художником вырастет. Талантливый же. Животных обожал. У нас на кухне кошка жила. Однажды она окотилась, но котят не приняла. И мы с ним вместе их выхаживали. Кормили из соломинки. Пока его мамаша не узнала и не велела избавиться от животных. Он так плакал, когда котят в мешок складывали!..
– Утопили? – дрогнуло у меня сердце.
– Ей и ему сказали, что да. А так забрала их одна из поварих. Но Инчиро тогда сильно изменился, перестал к нам на кухню забегать. В комнате закрывался. А через месяц моя мама уволилась.
– Я совсем не помню этого. – Мадам медленно осела на стол. – Да он рисовал, но я считала это занятие глупым и неприбыльным. А котята… Не помню…
– Вы знаете, что он был в вас влюблен? – зачем-то призналась я гноме.
– Инчиро? В меня? – Она захохотала. – Серьезно? Вот это подфартило! Так, может, мне завалиться к нему и попроситься на работу в ресторан в замке? Может, вспыхнут былые чувства?..
Я приподняла бровь.
Гномочка оказалась весьма предприимчивой.
– Спроси ее про Инчиро, может, она еще что-то расскажет? – дрожащим голосом шепнула демонесса.
На ней лица не было.
– А что еще из детства господина Джакобо вы помните? – нехотя поинтересовалась я у девушки, не сводя взгляда с расстроенной демонессы.
– Да что там помнить? – Гнома забавно надула щеки. – Физически слабым был… Тюфяк. Школу закрытую посещал. Ну, для богатеньких. Там ему периодически по рогам стучали. Мать этого не замечала. А на его жалобы все твердила, что слабаки счастья недостойны. Таскала учителей. Ну, и вырос он воротилой бизнеса. Тварью бездушной, как и маманя его. Но если он меня помнит, то это же чудесно! Такими, как он, пользоваться нужно. Может, мне в корпорации местечко найдется потеплее. Или, глядишь, в любовницы к нему пролезу. Пусть, как и его мамаша, платит за любовь.
Мне стало не по себе от ее слов. Просто я видела босса несколько с другой стороны.
Поморщившись, я кивнула гноме и поднялась. Подвинув ей монеты, пошла на выход. Ребрышек под медом разом расхотелось.
За мной поникшей эфирной массой летела пристыженная демонесса. Такую правду о себе еще и переварить нужно. Не каждый день узнаешь, что для окружающих ты рогатая бездушная тварь, которой изменяли направо и налево и любили исключительно по тарифу с оплатой в золоте.
Спалось мне просто отвратительно. Ворочаясь с боку на бок, я все не могла отделаться от навязчивого сна. В нем я видела, как по просторному дому из комнаты в комнату словно загнанный зверь бегает бедная женщина в огромной шубе, а вслед за демонессой летят… картины. Пейзажи, портреты. И куда бы она ни взглянула, всюду видела своего маленького сына с милыми рожками. Он улыбался ей, держа в руке мокрый холщевый мешок, с которого ручьем стекала вода. Кто-то в нем копошился, жутко мяукая.
Страх от происходящего заставлял мое сердце биться быстрее. При этом я испытывала жалость и к матери, и к ее ребенку. Но ничем не могла им помочь…
Проснувшись еще до рассвета, с открытыми глазами я просто лежала, наблюдая за тенями на потолке. Рядом на небольшом стуле у дверей на балкон сидело притихшее привидение. Заблудшая душа. Мадам демонесса не заметила моего пробуждения. Мне показалось, что по ее призрачным щекам скатываются крупные слезы.
Ей было еще хуже, чем мне сейчас.
Я вдруг представила, каково это – умереть и внезапно узнать, что ты разрушила жизнь своему ребенку. Искалечила его до такой степени, что в нем и души-то не осталось.
Сердце зачерствело. И все считают его монстром. Полагают, что искренних чувств он недостоин. А вот использовать его в своих целях, обогатиться за его счет, пролезть к нему в постель и стрясти за то золотых монет – это в порядке вещей, это не зазорно, ведь он злодей.
Бесчувственный демон, не способный любить.
Мой взгляд остановился на красивом букетике ромашек.
Таких простых и искренних. Ярких и чистых…
Нет, неправда это. Там в глубине души живет еще тот мальчишка, который мечтает о похвале своей мамы. Рисующий красивые пейзажи и любящий котят.
Есть он. Жив. Просто спрятался за ледяной броней, потому как не хочет, чтобы ему делали больно. Боится быть отвергнутым и ненужным.
– Все можно поправить, – зачем-то шепнула я.
В тишине комнаты мой голос показался странно громким.
– Все, что я хочу, – счастья для него, Арина. Уже неважно верхний мир или нижний. Мне нигде не будет покоя, пока я не увижу, как он улыбается. Но теперь все это зависит только от тебя.
Тяжело взлетев со стула, она устремилась на балкон и растаяла как дымка.