Потянувшись, он зарылся носом в мои волосы и сделал глубокий вдох.
– И я испугалась, – обняв его за талию, расслабилась в его объятиях я. – Но верила, что ты меня найдешь и вернешь. И за это спасибо нужно сказать Гарри…
– То есть маме, – хмыкнул мой демон.
– Нет, – провела я ладонью по его бедру, – именно гаргулу. Его отношение во время нашего свидания, да и до него. Как брезгливо он морщился, слыша, как хлюпает мой нос. Я тогда невольно вас сравнила. А после, очнувшись на полу того здания, точно знала – найдешь и вернешь. Потому что мужчина, с таким трепетом ухаживающий за больной женщиной, просто не может быть к ней равнодушным. Я ждала тебя, Инчиро, и не сомневалась в твоих чувствах.
Довольно что-то пробормотав, он сжал меня сильнее.
На улице загрохотало. Послышались далекие голоса.
Вспоминая события этого дня, тихо улыбаясь, я слушала размеренное дыхание Инчиро. Он тоже молча лежал и смотрел в окно. Тишина, воцарившаяся в комнате, совсем не казалась тяжелой или угнетающей. Скорее наоборот, приносила покой и умиротворение.
– Я хочу дом, – шепнул Инчиро мне в волосы, – с кухней и большой гостиной. С камином. Чтобы напротив стоял мягкий диван, на котором поместились бы не только я и ты, но и наши будущие дети. Представь вечера, которые мы могли бы проводить на нем.
– Укутавшись пледом, – продолжила я. – И еще кота. В каждом доме непременно должен быть кот. Большой и пушистый.
– Можно два, – засмеялся мой демон. – Ты права, Арина, я люблю животных. В детстве на кухне у нас были котята, но…
– Их забрал один из работников, а тебе сказали – утопили, – перебила я его. – Твоя мама очень переживала за этот свой поступок.
Он сначала хмыкнул, а потом тихо рассмеялся.
– Я рад это узнать, Арина. Пусть через столько лет, но рад.
Прикрыв глаза, я снова зевнула.
– Это был суматошный день. И хорошо, что он, наконец, подошел к концу. Завтра с вас, господин Инчиро, выходной.
– Ну, нет!.. – Его дыхание разбилось о мои волосы. – Как бы не так, Арина. Ты теперь и личный секретарь, и жена. Так что работы только прибавится. С тебя утренний поцелуй, затем завтрак, еще хочу борщ на обед. После…
– Муж, да ты эксплуататор! – Подняв голову, я заметила проказливую улыбку на его губах. – А чем же займешься ты?
– Да, как всегда: разорю того, обдеру этого… – Я было открыла рот, чтобы возразить, но он поспешил добавить: – Ни одна лошадь не пострадает, обещаю. Еще пущу по миру тех, кто желал руками Лафилье убрать с пути завод берендеев. Не обещаю, что медведи останутся при своем имуществе, но предприятие их будет стоять и приносить прибыль… Мне. Вернее, нам. В общем, есть чем заняться…
– Злодей, – выдохнула я.
– Да. – Его улыбка стала шире. – Но любящий тебя.
– Тогда ладно, – кивнув, я опрокинула его на спину и удобно устроилась на его груди. – Мне нужно будет подключение к интернету и список возможных вакансий.
– Зачем?
Его ладони легли на мой зад.
– Буду творить свои злодеяния. Но об этом завтра. И вообще, ты же не хочешь, чтобы в приемной толпились неженатые оборотни и орки.
– Ага… – Потянувшись, Инчиро взял одеяло и укрыл им нас. – Нет, не хочу. Они меня нервируют. Все, что надо, предоставлю, но…
– Обо всем завтра, – снова зевнула я и обняла его. – Сейчас спать.
Я скорее почувствовала его смешок. Закрыв глаза, я, наконец, ощутила то самое счастье, о котором так любят рассуждать люди. Тихое и безмятежное. Наполненное теплотой и светом. А еще ароматом корицы.
– Орхана и Сеппа женишь первыми, – шепнул Инчиро.
– Угу, – промычала я, проваливаясь в сон.
Глава 43
На поверхности высоких золотых колон, уходивших куда-то в небо, играл тысячами бликов солнечный свет. Он ослеплял и не давал сразу рассмотреть возвышающуюся впереди огромную трибуну. С нее на странную пару смотрели сотни глаз.
Люди, наги, оборотни, вампиры, тролли… Столько рас, что перечислить сложно. На каждом из присяжных – белый балахон и маска безразличия.
В зал вереницей заводили светлые и темные души, проходило немного времени, и их под конвоем отправляли в следующее помещение.
Куда и зачем, демонесса не понимала. И сколько бы ни прислушивалась – не могла различить ни слова, хотя и видела, как открываются рты присяжных, как жестикулирует прокурор и угрюмо бубнит адвокат. К слову, один на всех. Лысеющий гном даже не смотрел на тех, кого защищает, не оборачивался к ним. И этот факт надежды на хорошее в сердце мадам Джакобо не добавлял.
Она наивно сжимала руку своего Трояра и мысленно готовилась к тому, чтобы защищать его так, как совсем недавно он защитил ее. Душу женщины терзало глубокое чувство вины перед ним. Подвела! Все ее легкомыслие и нежелание думать о последствиях. Словно бабочка, полетать бы да покрасоваться. На приключение ее потянуло, а то бы сын сам не справился. А теперь что? Ладно демонесса уже смирилась, что пропащая, но что же каждый раз она тащит за собой на дно в пропасть неприятностей тех, кого любит?
Кто-то толкнул ее легонько в спину. Обернувшись, мадам уставилась на сурового конвоира. Он недовольно морщился, поглядывая на ее тролля.
На талию демонессы тут же легла тяжелая и теплая рука ее любимого.
– Еще раз прикоснешься к ней – руки переломаю, – ровно произнес он, не оборачиваясь к стражнику.
Тот оскалился, но, спустя мгновение, отвел глаза.
Впрочем, мадам уже заметила, что их пара привлекает уж больно много внимания. Но при этом она искренне не понимала почему. Ее мужчина – высокий и крепкий. Тонкие губы, ровные, аккуратные нижние клыки. Знали бы эти дамочки на трибунах, как сладко ее Траяр целует, обзавидовались бы.
Взгляд демонессы внимательнее прошелся по троллю. Ну красив же. Высокий лоб говорил об уме, развитая мускулатура рук – о силе. Идеален. А что кожа зеленая, так тролль же. Наверняка его ее рожки забавляют.
Следующая мысль, что пришла в ее голову, огорчила. Просто она представила, какие у них могли бы быть дети. Полукровки. Наверняка мальчишки унаследовали бы мощь отца, а девочки… На глаза женщины навернулись слезы. Жаль, что только сейчас, после смерти, в шаге от божьего суда она осознала, что хотела бы иметь дочь.
Зачем жила, спрашивается? Столько лет промотала зря.
Огорчение сменила злость. На себя, конечно. Сама во всем виновата.
По огромному залу пролетел звон. Стоящего впереди них мужчину-нага подхватили за руки и поволокли к таинственному выходу. Его мощный чешуйчатый хвост извивался и сворачивался в кольца. Он вырывался и, кажется, кричал, но мадам Джакобо не слышала ровным счетом ничего.
Ее потянули вперед. Вздрогнув, она подняла взгляд на своего мужчину.
– Я люблю тебя, Трояр, – выдохнула она, наверное, от страха, что не представится ей больше возможности поговорить с ним. – Прости, что подвела. Я не хотела зла. Прости меня…
Он улыбнулся. Так тепло и ласково, что ее сердце пропустило удар.
– Трояр из рода Даварков, тебе была дана возможность служить богам, расти и когда-нибудь занять место в Высшем Совете. Ты был хорошим привратником, но оступился…
Этот странный голос оглушил демонессу.
Покрутив головой, она уставилась на обвинителя. Высокий эльф даже не скрывал злобы.
– Расскажи нам, кто заставил тебя сойти с тропы служителя. Кто очернил твои помыслы и задурманил разум?
– Никогда не любила эльфов, – не удержалась мадам. – Ну, гадкие же слизни.
Она вроде и шептала, только вот слова ее разлетались по залу подобно сирене оповещения.
– Что?! – Обвинитель схватился за сердце. – Да как ты смеешь?
– А что? – демонесса пожала плечиками. – Имею право на свое мнение.
Тролль тяжело выдохнул и улыбнулся.
– Я влюбился, господин небесный прокурор. Такое случается и с живыми, и с мертвыми.
По залу снова прошлись раздражающие шепотки.
Прокурор молчал, пафосно выдерживая паузу. Взгляд демонессы сместился на адвоката. Кажется, гном утомился, потому как, сложив руки перед собой, карлик сладко дремал.
Приподняв бровь, мадам хотела было ткнуть его пальцем в бок. Но что-то помешало. Жалость… Нет, сострадание. Она покосилась на присяжных, на судью, смотрящего в никуда. На гадкого эльфа. И не стала тревожить поверхностный сон гнома. Пусть отдохнет. У него вон еще сколько дел – за ней и ее троллем стояло немало душ, ожидая своей очереди. Может, кому-то из них он и способен будет помочь, но, видимо, не им.
– Любовь! – продолжил тем временем свой спектакль небесный прокурор. – У привратника нет права на это чувство. Лишь долг! Служение! Променять его на такую глупость как… любовь!
Он скривился и с брезгливостью вздернул подбородок.
– Кхм… – раздалось из ниоткуда громкое покашливание.
Над судьей появилась сверкающая дымка. Она переливалась золотыми сполохами, мягко превращаясь в высокие врата. Они распахнулись, и прямо в воздух грациозно скользнула черноволосая красноглазая девушка в длинном алом одеянии. Красивая и утонченная.
– Камила, – удивленно шепнула демонесса, но ее слова никто не услышал.
Никто, кроме богини Любви. Улыбнувшись, она подмигнула своей невольной подельнице.
На трибунах притихли. Присяжные приняли важный вид. Гном всхрапнул и тут же получил дружеский толчок от одного из конвоиров. Встрепенувшись, карлик поднял голову, забавно проморгался, глядя на богиню, и вскочил. Обернулся и уставился на тролля с демонессой, видимо, пытаясь сообразить, кто они такие и в чем, собственно, их обвиняют.
Но никаких признаков понимания на его лице так и не отразилось, потому он, поджав губы, отошел от своего стола на шажок в сторону стражи, пытаясь с ними слиться и стать в тех рядах за своего.
Но богиня Любви совсем на него не смотрела. Ее интересовал тот, кто посмел так невежливо высказаться: господин небесный прокурор.
Светлокожий эльф стал еще бледнее. Зато его уши покраснели и обвисли, как у щенка. Он силился выжать из себя добродушную улыбку, правда, получалось не очень. Присутствующим в этот момент казалось, что прокурору срочно нужно было выбежать по нужде. Гримаса на его лице наводила мысли о туалете и таком страшном недуге, как запор.