— Она должна ликовать, — пожимаю я плечом. — Уйдя из общины, твой брат сделал ее главной хозяйкой всего состояния.
— Уйдя из общины, он подорвал авторитет нашей семьи. У отца начались проблемы. За ним стали тщательно следить, и его бизнес пришел в упадок. На стрессовой почве у него начались проблемы с сердцем, и в одно утро он просто не проснулся. Однако только после его смерти мы выяснили, какую дыру вместо наследства он нам оставил. Он был человеком азартным, иначе не стал бы, вопреки новым правилам, продолжать заключать нелегальные сделки. Вот и поигрывал в тайне от мамы в казино. Ты же знаешь, что игра — это своего рода наркотик. Подсаживаешься — и тебе все мало и мало. По капле, но он все же проиграл почти все. И только Саид Махдаев вызвался нам помочь. Но взамен запретил повторять ошибки отца. Если он выяснит, что за его спиной проворачиваются криминальные сделки, Ризвану конец. Однако долг есть долг. Его возвращать надо, так или иначе. Саиду не нужны деньги. У него только одно желание — удачно пристроить свою младшую сестру. Выдать ее замуж за человека, который будет чуть ли не ковром расстилаться перед ним. Ведь это залог того, что Мадина никогда не будет обижена.
— Значит, ее зовут Мадина? — криво улыбаюсь я. — Красиво.
— Думаешь, Ризван заскакал козликом от такого условия? Он согласился лишь ради матери и меня. Чтобы мы на улице не остались. Да еще и с позором отца. Жениться на девушке, какой бы чудной она ни была, без любви — тоже не самое крутое. Особенно когда за тобой круглосуточно будут блюсти глаза ее старшего брата, готового растерзать своего зятя, если тот просто взглянет на другую женщину. Ризван не горит желанием быть покорным рабом. Он лишь ищет пути избавиться от этого долга без ущерба семье. Например, отдать Махдаеву деньги. С хорошим набежавшим процентом. Это сработает. Если все сделать правильно. Через старейшин. Но такую сумму не так-то легко достать.
— И тогда Ризван взялся за старое, — догадываюсь я. — Воскресил бизнес своего отца.
— Махдаев в курсе, что Ризван перекупает долги. Мой брат работает без осечек. Все уверены, что перекуп выгоден для нас лишь более высоким процентом. Знаешь, это как с металлом. Берешь по восемь рублей, загоняешь — по двадцать два. Никто лишь не предполагает, что у Ризвана слишком жесткие сроки и нечеловеческие условия, которые не всегда подходят должникам. И тогда они расплачиваются…
— …душами.
— Именно так. Ты была приведена в этот дом, а не отправлена прямиком в какой-нибудь дорогостоящий гарем или бордель, лишь потому, что твой брат — следователь. Ризван попросту не знал, что с тобой делать. Сумма-то осталась смешная. Еще чуть-чуть — и у него будет достаточно денег, чтобы откупиться от долга и не брать Мадину в жены.
— Ваша мама вроде очень даже рада, что Ризван женится на этой девочке.
— Не очень, — отвечает Ильяс. — Так как Ризван вытащил нас из долговой ямы, он стал новым главой семьи. Следовательно, и хозяйкой всего состояния будет его жена. Моя мама останется с голым задом. Но когда он привел тебя, она запаниковала. И чем дольше Ризван держит тебя у себя под крылом, тем сильнее подрывается основание нашей семьи. Теперь она согласна на Мадину в качестве невестки, лишь бы в принципе иметь крышу над головой и кусок хлеба. Если же Ризван поймается на криминале или откажется от свадьбы в пользу тебя, мы все как пробки вылетим из общины. Мы-то с Ризваном не пропадем. А маме трудно придется без мехов и жемчугов.
— Я просто шлюха. Подстилка. Он не променяет Мадину на меня.
— Может, ему проще глотать ненависть к своей беспомощности перед Махдаевым, когда он обращается с тобой, как с тряпкой. Пытается самого себя убедить, насколько ты должна быть ему отвратительна. Насколько Мадина чиста рядом с тобой. И почему именно она заслуживает стать его спутницей жизни.
— Ему лечиться надо, — бурчу я. — Раз он проецирует свои комплексы на подчинении беззащитных женщин.
— Скажешь это ему при вашей следующей встрече, — усмехается Ильяс и разворачивает мне экран ноутбука с фотографией незнакомого мужчины. От него веет силой, несокрушимостью. Мощный, впечатляющий. С продольным шрамом в пол-лица и взглядом хищной кошки. — Саид Махдаев. Через два дня он приедет обсудить предстоящую свадьбу. Но прежде чем забрать Мадину для подготовки к церемонии, хочет посмотреть на персонал, который в скором времени будет окружать его любимую сестренку. В том числе, на секретаршу Ризвана. На тебя. Твоя задача — не выдать себя.
Я прыскаю смехом:
— Ты серьезно? Да Саид Махдаев — мое спасение! Расскажу ему, чем занимается Ризван и как трахает меня, изменяя своей невесте, и он его в порошок сотрет. А я наконец вернусь к брату.
— Саид Махдаев — убийца. В прошлом он убил, по меньшей мере, пятнадцать человек. Вот их имена и фотографии.
Ильяс перелистывает страницу, и я глазами пробегаюсь по сводке. Некоторые из этих людей мне знакомы. Брат часто рассказывал мне о пропавших без вести. У него вся стена в домашнем кабинете увешана фотографиями и фотороботами.
— А этот человек крышует Махдаева. — Ильяс показывает мне фото одного из небезызвестных чиновников нашего города.
— Ах, ты ублюдок, — шиплю я. — Ты специально показал мне их! — От обиды в горле застревает ком.
— Зря ты думала, что Махдаев — это твой путь на волю. Сдашь моего брата, и Саид узнает, какой ценной информацией ты обладаешь. Ему шлюха ни к чему, поэтому он просто свернет тебе шею. Только тебе решать — жить во власти Ризвана или умереть от рук Махдаева.
Глава 14. Ризван
Малик сплевывает кровь, болтая башкой. Потираю гудящий кулак, размышляя, врезать ему еще или достаточно?
— Босс, — хрипит он, — клянусь, я не крыса.
Шагами измеряю камеру. Шаркаю подошвами по полу, зная, как этот звук раздражает и увеличивает боль, терзая его мысли о ней. Отец многому меня научил при жизни. И многому — после. Потому что главные уроки всплыли в памяти, когда я взвалил на себя обязанности главы семьи.
— Знаешь, отец всегда говорил, — рассказываю я, слушая тяжелое сиплое дыхание Малика, — не делай друга из должника. Ты нужен ему, лишь чтобы прикрыть зад.
— Босс, я говорю правду… Мы с Роксаной случайно оказались в том торговом центре… Я не знал…
Заставляю его заткнуться очередным ударом в челюсть. Доверие трудно заслужить, но легко потерять. Малик оступился. Я верю, что произошла ошибка. Но только проучив его, раз и навсегда огражу себя от подобных ситуаций в дальнейшем.
— Послезавтра Махдаев пожмет тебе руку и спросит, как дела. — Я склоняюсь перед пошатывающимся на коленях Маликом и заглядываю в его уставшие глаза. — Расскажи ему, чем мы тут занимаемся и как тебе пришлось запачкать руки, убирая предателя из моего окружения.
Да, я бью в самое сердце. У Малика была интрижка с моей секретаршей. Я был в курсе, но все равно велел именно ему избавиться от нее после того, как она откусила кусок моих сбережений. Сейчас их хватило бы на долг. Впрочем, оборачиваясь назад, теперь я вижу много упущенных возможностей рассчитаться с Махдаевым, не беря Мадину в жены. И дело вовсе не в ней. О такой невесте мечтают. Проблема в самом Махдаеве. Жениться на Мадине — это надеть на себя ошейник, а цепь в своем железном кулаке будет держать ее брат.
— У тебя были причины предать меня, отомстить.
— Она была лгуньей, — отвечает Малик, тупясь в пол. — И меня обманывала, чтобы поближе к вам подобраться. Не за что мстить. — Он поднимает лицо и протяжно вздыхает. — Вы освободили меня из рабства, в котором я был при вашем отце. Я благодарен вам, босс. Эта благодарность превыше любой обиды. За свой косяк держу ответ. Следовало быть бдительнее, внимательнее изучать ваш график. Я запорол работу. Но Махдаеву вас не выдам. Вы мне семью заменили. Как старший брат стали.
— Я, Малик, на речи никогда не велся. Действиями покажи, что осознал все и исправиться хочешь.
Обойдя его, осматриваю бечевку, которой перевязаны руки. На запястьях синяки, но ссадин и крови нет. Значит, даже не пытался освободиться. Это хороший знак.
Ножом перерезаю веревку и хлопаю Малика по плечу.
— Не светись, — наказываю ему, направившись к выходу. — Покажись какой-нибудь хорошенькой медсестричке. Поплачься. Пусть подлечит. Натрахайся вволю. И жду тебя послезавтра.
— Спасибо, босс… Вы не пожалеете…
— Посмотрим.
Мерзко это все — трепать своего самого верного джигита. Но ведь и другим наглядный пример показывать надо. Пусть знают, что если на него сил и зла не жалею, то и их с легкостью приструню, а то и вовсе — шлепну, как ублюдка, ударившего Роксану.
— Ризван! — Мама ждет меня у двери подвала. Нервничает. Топчется на месте. — Нам надо срочно поговорить.
— У тебя всегда все срочно. Что-то с Мадиной? — Убрав нож, платком вытираю кровь с руки.
— Она, к счастью, в порядке. Даже с твоей секретаршей не столкнулась. Отправилась покататься на велосипеде. Прислуга при ней.
— Тогда в чем причина твоего мрачного настроения? — Окидываю ее пронзительным взглядом. — Хотя постой. У тебя оно и не бывает хорошим.
— Очень смешно, старший сын этого дома, — укалывает она меня. Ей в кайф как можно чаще напоминать, что старший сын этого дома — изменник, изгой, позор семьи. Вряд ли она с таким же энтузиазмом занималась бы этим, будь его родной матерью. — У меня к тебе всего два вопроса. И оба касаются этой… Роксаны!
— Что опять?
— Я случайно услышала, что говорил ей сегодня Ильяс.
— Случайно? — киваю я скептически.
— Да, не в моей привычке подслушивать чужие разговоры! — возмущается она, как всегда уверенно. Даже будучи пойманной с поличным, продолжала бы настаивать на своей невиновности. — Ильяс сказал ей, что ты… — мама понижает голос: — ее любишь.
Секунда — и мое сердце пропускает удар. Не о том я просил Ильяса провести с Роксаной беседу. Я, в принципе, с ним свои чувства к ней не обсуждал. Ни с кем не обсуждал! И никому не велел их преувеличивать.