— Малик проследит, чтобы ты никуда не делась.
Ризван поднимает меня с колен и встает с дивана, беря куртку.
Он сейчас уйдет, и неизвестно, вернется ли ко мне живым. Меня колотит от этой мысли. Мышцы спазмами сводит. Поэтому я хватаюсь за последний шанс уберечь его от самоубийства.
— Дай мне пистолет.
— Что? Зачем? — напрягается он.
— Мне нужно защищать себя и нашего сына. Если Малика убьют, мы станем легкой наживой, а сдаваться без боя я не хочу.
Секунду подумав, Ризван отыскивает логику в моей коварной просьбе, достает из-за спины пистолет, проверяет патронник и подает мне.
— Стрелять не разучилась?
Снимаю его с предохранителя, передергиваю затвор и навожу на цель — на картину над диваном — прямо в яблочко на натюрморте.
— Верю, — кивает мне муж и, поцеловав в лоб, уходит.
Прямо в пасть ко зверю…
Малик возвращается в квартиру сразу, как только Ризван уезжает. Он проходит на кухню — порыться в холодильнике в поисках съестного. А я торчу в ванной, глядя на свое отражение в зеркале над раковиной и заверяя себя, что мой план правильный. Я не могу сидеть на попе ровно, пока Ризван где-то там — один на один с Саидом Махдаевым. Тем более, я тоже хочу его крови. Я хочу видеть его поражение, слышать его гибельный вой. .Ч.и.т.а.й. к.н.и.г.и. на. К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.
Набравшись храбрости, покрепче берусь за пистолет, набираю полную грудь воздуха и шагаю на кухню. Не раздумывая больше ни секунды, приставляю дуло в затылок Малика. Тот замирает, выронив палку колбасы и пакет молока из рук.
— Роксана, ты же шутишь?
— Где Ризван встречается с Саидом? — проговариваю по слогам.
Не уверена, что выстрелю, если Малик не ответит, но пытаю удачу.
— Ты этого не сделаешь. В квартире ребенок. Ты напугаешь его.
— Я закрыла двери.
— Ты не выйдешь из дома. Тебя соседи задержат, когда услышат выстрел.
— Здесь так много смелых соседей, которые всю ночь караулят стрелков на лестничных площадках?
— Роксана…
— Где?!
Малик медленно разводит руки в стороны, разворачивая пустые ладони. Я знаю, он отвлекает внимание, чтобы застать меня врасплох. Не дожидаясь этого, задираю его кожаную куртку и вынимаю из-за ремня его пистолет.
— Роксана, он меня убьет.
— Может, и нет. Ты же спас нас. А вот я точно убью, если ты не расколешься.
— Ты все испортишь, если поедешь туда.
— Он держал меня в плену. Не тебе решать, имею ли я право ехать туда.
Малик опускает лицо и, вздохнув, отвечает:
— Я могу назвать тебе любой адрес. Пока ты будешь его искать, он сделает то, что задумал.
— Мне не нужен адрес. Бери моего сына и садись в тачку. Я поведу, — заявляю я.
Видимо, мой тон весьма решительный, раз Малик повинуется. Под прицелом выполняет все мои указания, и уже через десять минут мы едем в указанном им направлении.
— Так нельзя. Ты всеми нами рискуешь, — причитает он. — Ризван и Камиль сами во всем разберутся.
Я торможу, съехав на обочину, и перевожу угрожающий взгляд на Малика. Тот, тряся моего спящего сына, мучительно глядит по сторонам.
— Что за отношения у Ризвана с Камилем?
— Он сам тебе расскажет.
— Если расскажет, — поправляю я его. — Отвечай. Или я заберу сына и уйду. Сам потом выкручивайся перед Ризваном, куда мы делись.
Зарычав, он стискивает зубы и жмурится.
— Зачем ты втягиваешь меня в это, Роксана?.. Камиль никогда не горел желанием быть повязанным устоями общины. Он не соглашался со многими решениями старейшин диаспор. Спорил. Отстаивал свои права. Бунтовал. На него точили зуб. Его бы убрали. Нашли бы способ. Он их опередил. Попросил Ризвана помочь ему вывести себя из игры. Только они не договаривались, что Ризван прострелит ему колено. За это Камиль до сих пор на него зол. Но ты же знаешь, босс всегда все доводит до конца. Наказание Камиля должно было выглядеть естественно. В общем, его изгнали, и он отправился в открытое плавание. Делая что хочет, когда хочет и где хочет. Больше никто ему не указывал.
— Что было дальше?
— Он женился, у него родилась дочь, бизнес пошел в гору. Он обещал Ризвану не впутывать его в свои дела и сдержал слово. Если бы в то время Махдаев просек об измене Ризвана, ему была бы крышка. Но Камиль был человеком слова. Он не подставлял Ризвана, даже на горизонте не появлялся. Если бы босс знал, где его искать, он никогда не залез бы в долги к Махдаеву. Камиль был его должником. Все пошло бы по-другому, имейся у них хоть какая-то связь.
— Тогда зачем Камиль помог Саиду бежать? — не понимаю я. — Если он должен Ризвану!
— Такому подонку не место за решеткой, Роксана. Он заслуживает вендетты. Кто-то должен был пролить его кровь. Камиль решил, что Ризван имеет на это полное право.
— Хочешь сказать, он освободил его, чтобы отдать Ризвану? Для мести? Но почему он мне ничего не рассказал? Запугивал меня! Угрожал!
— Дом, где ты находилась, был напичкан камерами и жучками. Саид все держал под контролем. Даже если бы Камилю удалось где-то шепнуть тебе правду, где гарантия, что ты не прокололась бы на чем-то?
— Они похитили меня. Убили моего брата…
— Камиль об этом не знал. Его люди помогли Саиду сбежать. Тот должен был встретиться с Камилем, и был бы выдан Ризвану. Но Саид переиграл. Он отправился на твои поиски. Поверь, Камиль сам охренел, когда этот подонок приволок в его дом тебя, да еще и рожающую. А об убийстве Олега он узнал в тот же момент, когда и ты. Он не предвидел этого. Ему приходилось импровизировать. Он даже сам несколько раз едва сдерживался, чтобы не шлепнуть Махдаева.
Я опускаю пистолет. Малик рассказал все. И даже больше, чем мне было нужно.
— Он вам не враг, Роксана. Камиль ваш друг. Именно он сдерживал Саида, чтобы тот не убил ни тебя, ни малыша.
— Он выпустил его на свободу, — говорю я дрогнувшим от шока голосом.
— Просчитался. Бывает.
— Бывает? Погиб мой брат, Малик!
— Рано или поздно Саид бы сбежал. Если он задумал убрать твоего брата, то все равно сделал бы это. Не сам, так через кого-то. Он оброс бы связями даже за решеткой. А денег на офшорах у него хватает. Просто прими как факт, это было неизбежно.
Я отворачиваюсь к окну, смаргивая слезы. Печальнее всего, что так бы и было. Махдаева следовало убрать еще тогда, до суда. Ризван говорил об этом Олегу, предупреждал его, но мой святой брат положился на власть. Забыв, как дешево все в этом мире и продается за бумажки.
— Говори, куда дальше, — велю я, заводя машину и выруливая на дорогу. — Хочу лично «поблагодарить» Камиля…
Глава 9. Ризван
— Ветер в харю, я хуярю, — усмехается Рашидов, прихрамывая на больную ногу. Когда-то он был веселым парнем. Много шутил. — Лучше бы где-нибудь в подвале встретились.
Я поднимаю ворот куртки. Зябко тут.
— Я хочу, чтобы его гнилую тушу собаки растащили.
— Чем крысы хуже?
— Там эту падаль быстро найдут. Он не должен в гроб целиком ложиться. Не заслужил.
Камиль отхлебывает из фляжки и протягивает ее мне, ежась на холодном ночном ветру.
Опершись поясницей о капот машины, тоже делаю глоток. Немного согревает.
— Роксана у тебя, конечно, кремень.
— У нее мозги перемешались, — фыркаю я, сплюнув на землю. — Столько дерьма пережить.
— Махдаев ее не трогал. Матерью клянусь. Я бы ему яйца через глотку выдрал.
Кошусь на него, всем своим видом давая понять, что он тоже в косяках. Уберег Роксану от Махдаева, но если бы этот побег не устроил, герой поганый, то ничего бы не было.
— Ты мог найти меня, Гафаров, — меняет он тему, глядя в ночное поле. — Не захотел. Я бы дал денег, и тебе не пришлось бы связываться с Махдаевым.
— Я нес ответственность за мать. Связь с тобой грозила нам изгнанием. А Махдаев был чуть ли не святым.
Паршиво от воспоминаний, как я уважал этого гада. Впускал его в наш дом. Ел с ним за одним столом. Пожимал ему руку. И даже собирался жениться на его сестре.
Рашидов большим пальцем трогает болячку в уголке рта. Знатно от меня в челюсть получил. Напрасно думал, что я первым делом пожму ему лапу и поблагодарю. Умнее надо быть, чтобы Саида уделать. Он каждый свой шаг просчитывает. А раз оступился — прими соответствующую награду.
— Ты когда-нибудь жалел, что ушел? — спрашиваю у него, чтобы хоть как-то скоротать время ожидания.
— Ни дня. А ты засомневался? — в ответ интересуется Рашидов.
— В том-то и дело. Без груза строгих условностей я чувствую себя живее. Порой даже страшно, вдруг со мной что-то не так? Ведь отцы воспитывали нас почитать обычаи и традиции. Но меня нисколько не мучает совесть. Будто я все сделал правильно. Только не стоило слушать Белова. Знал же, что Махдаев вернется. Чего ждал, не понятно.
— Тебе было не до него. Нелегко повернуться спиной к семье, к матери. Как там Ильяс, кстати? Счастлив?
— Безумно, — с презрением усмехаюсь я. Злорадствую. Хоть и братишка родной.
— Тогда тебе есть, с чем сравнить свою жизнь.
Темноту режет дальним светом фар. Глухую ночь пронзает приближающийся рев тачки. На нас едет Махдаев. Не зассал. Рискнул. Явился.
Треп прекращается. Я выхожу вперед, преграждая дорогу.
Махдаев тормозит метрах в десяти. Глушит двигатель и, выйдя, расстегивает куртку.
Вижу его, и кулаки хрустят, требуя крови.
— Так и знал, что Рашидов крыса, — бросает желчно, подойдя метров на пять. Встает, расставив ноги и отодвинув край куртки для демонстрации блестящего ствола.
— Зачем же связывался с ним? — задаю ему вопрос.
— Грешно отказываться от халявного побега. Давай вещай, чего хочешь, Гафаров. Мне нянчиться с тобой некогда. Я еще не все ножи заточил, которыми буду твою Роксану на кусочки резать.
Стискиваю челюсти. Перед глазами вспыхивают алые пятна. Представляю, как выдавливаю глаза Махдаеву, и сглатываю.
— Я предлагаю тебе честный обмен, — выдаю холодно. — Разберемся по-мужски. Только ты и я. За победителем награда.