— Я буду тише воды, ниже травы, — с жаром сказала девушка. — Я действительно прошу прощения, Антон. Не знаю, что нашло на меня.
Девушка почувствовала, как он погладил ее по голове.
— Я знаю, вам будет трудно, — смягчился он. Она повернула лицо и прижалась к его ладони.
— Как далеко вы намериваетесь зайти, используя свой шарм?
— У меня на то важная причина. — Мужчина приблизился и поцеловал ее в щеку.
— Я верю вам. — Кто слегка повернул голову — она или он? Их губы соприкоснулись.
— Моя милая Эми, — прошептал он и снова припал к ее губам… а затем еще раз, в третий. Губы Антона были мягкими и нежными, и она почувствовала, что тает в его руках. Боль в ее сердце постепенно утихла, и девушка обняла Антона за шею.
Его язык двигался осторожно, ласкал и поддразнивал, и через несколько мгновений желание охватило ее.
— Я так хочу вас, Эми! — прошептал Антон.
И в этот сладостный момент из коридора донесся голос, который нельзя было спутать:
— Антон? Ты потерялся, милый мальчик? Где ты?
— Будь проклята эта несносная женщина! — вырвалось у Антона. Он поцеловал веки Эми. — Она хочет, чтобы мы все отправились в Антиб, посмотреть на лунную дорожку на воде или еще какую-то чушь.
— Все равно я уже собиралась выставить вас вон, — с трудом произнесла Эми. Собрав остатки сил, она оттолкнула от себя мужчину. — Долг зовет! Идите туда, где ждет вас слава.
Антон тихо рассмеялся.
— Баю-бай, сладких снов, ангел.
Он выскользнул из комнаты, и спустя минуту раздался игривый смех Лавинии.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Она всегда будет считать пребывание на вилле самым несчастливым событием в жизни.
Началось с того, что на следующее утро Герда Мейер, швейцарка, слегла в постель с желудочными болями. Неужели действительно сыграли свою роль токсины в мидиях, о чем она говорила за столом?
Во искупление грехов — чтобы не уволили за дерзость, — Эми приняла на себя роль сиделки и утешительницы Герды, которая, к слову сказать, оказалась совсем нелегким пациентом. Ее муж, Гейнц, старался держаться от постели страдалицы по возможности подальше.
Подавая в двадцатый раз отвар ромашки, Эми обнаружила больную, сидящую в кровати с укором на лице, светлые волосы торчали в беспорядке, будто тоже возмущались тем, что приключилось с хозяйкой.
— Почему вы заговорили обо всех этих ужасах вчера вечером? — запричитала дама в постели. — Вы страшно меня расстроили! Что, если я отравилась?
— Я уверена, это простая желудочная инфекция, — терпеливо объяснила Эми. — Летом такое часто происходит, особенно после ужина из мидий.
— Не упоминайте мидии! — Герда схватила чашку с ромашкой и залпом осушила содержимое. — О, мой бедный живот! И я выгляжу как пугало, — простонала она, вглядываясь в зеркальце. — Единственно, что вы можете сделать, это помочь мне принять презентабельный вид для приема посетителей.
— Конечно, — вздохнула Эми. Она нашла серебряную расческу с монограммой и начала приводить в порядок тяжелые светлые волосы.
— А где Лавиния и Антон? — спросила Герда. Эми заскрежетала зубами оттого, что имена произносились так, словно составляли неразделимое целое, но ответила:
— Они уехали на верховую прогулку.
Она действительно видела их, прогуливающихся бок о бок после ленча, и они очень подходили друг другу. Сегодня Антон едва удостоил Эми словом, будто они существа с разных планет. Все его внимание было направлено на Лавинию.
— Они скоро поженятся, — сказала Герда. — Пожалуйста, осторожнее! Вы выдергиваете волосы!
— Извините, — глухо откликнулась Эми. — Что заставляет вас думать, что они собираются пожениться?
Блондинка захихикала.
— О, эта мысль давно засела у Лавинии в голове. А что Лавиния хочет, то и получает!
— Думаете, Антон Зелл не скажет «нет»?
— А почему он должен говорить «нет»?
— Ну, возможно, он против брака.
— Против? — смутилась швейцарка. — Они оба богаты, красивы, с чувством стиля. Они принадлежат друг другу. Любой это заметит.
Эми сглотнула слюну.
— Да, полагаю, так. Но кажется, между ними есть различия.
— Вы говорите о новых технологиях? О, ерунда! Незначительное препятствие. Она приглашала его сюда вовсе не за этим, уверяю вас, Элзи.
— Меня зовут Эми. А зачем она приглашала его сюда?
— Разумеется, чтобы сделать предложение.
— О! В наши дни уже женщины делают предложение мужчинам?
— Ха-ха! Она умна, как сто чертей. Знаете, она даже получила лицензию на вождение вертолета!
Эми попыталась сконцентрироваться на густых волосах Герды.
— Да, я слышала.
— Мужчины подобны вертолетам. Вам просто нужно выучить, какие кнопочки нажимать и за какие рычаги тянуть, и вуаля, вы летите! — Она снова захихикала. — Это будет свадьба века. Помогите мне надеть халат.
Чувствуя, как внутри все ноет от негодования, Эми помогла Герде облачиться в цветастое розовое одеяние гейши. Блондинка выставила вперед свою высокую грудь и многозначительно погладила свои формы.
— Они чудесные, не так ли? С вашими тоже полный порядок. По крайней мере они больше, чем у Лавинии. Грудь — это ее единственный недостаток, который она даже не желает исправлять, — сказала Герда с неожиданным всплеском злорадства.
— Полагаю, у нее есть другие достоинства, о которых иная женщина может лишь мечтать, — буркнула Эми, помогая своей подопечной завязать пояс.
Счастливая пара вернулась с прогулки более сплоченной, чем ранее. День стоял жаркий, пропитанный запахом трав, наполненный громким пением цикад. Эми пришлось бороться с собственным воображением, которое услужливо рисовало забавные картины того, чем бы могли заниматься эти двое под сенью искривленных елей или в прохладе оливковой рощи.
Поднимаясь в комнату, чтобы переодеться, она столкнулась на лестнице с Антоном. Его рубашка была расстегнута, и в темных вьющихся волосах на груди виднелись листочки розмарина.
— Вижу, она собирается поджарить вас в приправах из трав, — сухо отметила Эми.
— Именно поджарить. Сейчас жарче, чем тогда, когда я скакал на лошади. А как прошел ваш день?
— Очаровательно. Я провела много времени, наблюдая, как Герду рвало над чашей из хрусталя.
— Живописно.
— Иных забав не знаем.
— Вы едва ли можете жаловаться. Бедную дамочку выворачивало вам на потеху.
— У-у-у.
Мужчина ласково поцеловал девушку в щеку.
— Вы очень смелая, и ваша отвага не будет забыта. Я знаю, вам скучно. Мы скоро уедем. Потерпите. Вы обещали!
Эми прижалась лицом к сильной груди, вдыхая восхитительный запах трав и разгоряченной кожи, затем резко оттолкнула его.
— Идите, умойтесь. И, пожалуйста, уберите листья с груди, милый мальчик.
Вечером за столом Эми обнаружила, что ее посадили в самый дальний угол. На ужине присутствовали вновь прибывшие гости, люди в основном пожилые, поэтому девушку отсадили подальше от хозяйки. Данное расположение предотвращало ненужные выпады с ее стороны и нежелательное вмешательство в основную тему маленького собрания, так как Эми не могла слышать реплик Антона, Лавинии и тесного круга их друзей.
Какая изощренная пытка — видеть его, такого красивого, явно наслаждающегося беседой, будто за тысячу миль, видеть, как он смеется над елейными шуточками хозяйки дома, как разумно рассуждает.
Эми ощущала себя невидимкой, все больше уходила в себя, вежливо улыбаясь рассказам пожилого джентльмена, своего соседа, которым, казалось, не будет конца.
После обеда все поехали в Антиб, слушать игру какого-то знаменитого скрипача, и девушка, извинившись — ведь ее присутствие только раздражало Лавинию — удалилась. Она чувствовала себя нежеланной, отверженной.
Единственным оставшимся в доме гостем была Герда, она все еще чувствовала слабость. Эми немного послушала блондинку, расточающую похвалы своим грудям и своему банковскому счету, а затем ушла к себе и залезла в кровать.
И хотя Эми боролась со сном и ждала, когда придет Антон и поцелует ее на ночь, он не вернулся к двум часам, и она так и уснула под покрывалом.
Следующим утром за завтраком он сказал, что заходил к ней в комнату поздно ночью.
— Вы быстро заснули, — улыбнулся он, — и сопели как лесопилка, поэтому я поцеловал вас и предоставил вам досматривать свой сон Спящей красавицы.
— Благодарю, — сухо отозвалась она, размышляя о том, что поцелуи не в счет, если не бодрствуешь и не наслаждаешься ими. От нее не ускользнуло, что он снова надел костюм для верховой езды: джинсы и поношенные сапоги. — Хорошо провели вечер?
— После концерта мы поехали смотреть шоу в кабаре. Было скучно.
— Без сомнения, как и в ваших ночных стриптиз-клубах в Ван-Чай.
— Герду сильно тошнило? — сменил он тему.
— К счастью, тошнота прошла, но зато теперь я знаю, в каких банках она держит счета и какого размера бюстгальтеры носит.
— Это плохо?
— Хуже, чем вы можете себе представить.
— Обещаю, мисс Уортингтон, включить вас в очередь на медаль, как только мы выберемся из этого проклятого места.
— И когда это случится? Вы, кажется, не способны оградить себя от некой особы, которая, по словам Герды, собирается заарканить вас.
— Свадьба? Сомневаюсь. Лавиния вполне счастлива в своем одиночестве.
— Уверена, она влюблена в вас, — покачала головой Эми. — К тому же искусна, сексуальна и умна.
— И?
— И вам придется найти достойные причины для отказа.
Он улыбнулся одними глазами.
— А что, если меня интересует кое-кто другой?
— Кто бы это мог быть? — спросила девушка, и ее сердце подпрыгнуло.
— Кое-кто с лицом ангела.
Ответ уже готов был сорваться с губ, когда раздался знакомый женский голос:
— Что это за шутка, милый мальчик? Можешь поделиться?
Они повернулись и увидели перед собой Лавинию. Она снова облачилась в бриджи и льняную рубашку, подчеркивающую ее прекрасную фигуру.