Теперешний гость, к сожалению, такого удовольствия Майклу не доставил. Мало того что он с совершенным безразличием миновал «убойную» секретаршу и бесцеремонно уселся на дорогущий и любимый хозяином кожаный диван, так он еще и заставил главу резидентуры поморщиться от укола ревности. Когда Майкл Кинк лично вышел встречать Алекса Бэра в приемную, то успел поймать восхищенный взгляд девушки, обращенный отнюдь не в свою сторону, а вслед этому широкоплечему загорелому красавцу. Хорошо еще, что ревность эта была лишь задетым чувством собственника, потому что сногсшибательную красавицу у себя в приемной Кинк держал больше из эстетических соображений, а на деле интересовался только особями одного с собой пола. Отчасти поэтому он так легко простил Алексу – одному из лучших агентов – всю его наглость.
Затворив за собой двери, глава резидентуры привычным жестом подправил и без того идеально лежащие соломенные волосы и неспешно преодолел пространство, отделявшее его от бара. Двигался он плавно и с достоинством, как подобало человеку его положения. Ухоженное лицо (результат еженедельного посещения косметолога) просто светилось учтивостью и добродушием. Это выражение было постоянной и очень обманчивой маской. Не меняя ее, Майкл Кинк порою становился крайне жестким человеком и непреклонным начальником. Вряд ли кто-то из тех, кому приходилось сталкиваться с ним по работе, мог похвастаться, что угадывал причину вызова на ковер по выражению лица шефа, а уж прогнозировать на сто процентов тему предстоящей неожиданной беседы и вовсе было невозможно. Колкие выцветшие глаза надолго задержались на невозмутимом лице агента, которого он специально вызвал для важного разговора.
«Все-таки он чертовски хорош», – подумал Майкл, разглядывая его мужественные черты. А вслух произнес:
– Не будем занимать ни мое, ни ваше время обменом любезностями, мистер Бэр. О ваших недавних подвигах наслышан, впечатлен.
Алекс только улыбнулся в ответ. Если начальство предлагает экономить время, глупо вступать в обмен ненужными репликами.
– Что вы знаете о водородном двигателе? – между тем продолжал Кинк, открывая бар и вытаскивая из него бутылку виски.
– Мечты экологов и кошмарный сон нефтяных магнатов.
Ответ агента вызвал на лице начальника усмешку:
– Неплохое определение! Суть подмечена верно.
«Огненная» жидкость, приготовленная из отборного зерна в горах Шотландии, полилась в бокалы. Подав один из них своему собеседнику, Кинк поудобнее устроился в мягком кресле напротив и, словно няня, читающая сказки детишкам на ночь, принялся повествовать:
– К сожалению, мировые запасы нефти ограниченны. А потребность в ней растет с каждым годом, и никуда от этого не деться. Сегодня, куда ни плюнь, везде наткнешься на ее производные, даже в пище! А если на миг представить, что все, что связано с «черным золотом», вдруг исчезнет, многие останутся голыми. Причем во всех смыслах!
В разговоре возникла многозначительная пауза. Алекс Бэр предпочел воздержаться от комментариев по этому поводу и дать возможность боссу до конца раскрыть свою идею.
Майкл Кинк склонил голову набок и стал похожим на строгого учителя старших классов.
– Правительство Соединенных Штатов не может допустить экономической и политической нестабильности, которые неизбежно наступят с истощением запасов природных углеводородов. – Его голос по-прежнему звучал негромко и размеренно, но чуткое ухо могло уловить постепенное нарастание металлических оттенков. – Разработан и уже запущен в действие ряд мер, которые, по мнению специалистов, помогут предотвратить кризис. И в этой государственной программе есть пункты, напрямую касающиеся нас с вами.
Агент, от которого пока еще неясно что требовалось, пригубил виски и с прежним спокойствием продолжил слушать своего шефа.
– Вы знаете о том, что администрация Буша выделила два миллиарда долларов на разработку водородного двигателя? – осведомился Кинк, отставив в сторону свой опустевший бокал.
– Естественно, – счел нужным отозваться Алекс, чтобы показать, что он все-таки участвует в беседе.
– И это только начало! Этой проблемой отныне занимаются не только частные фирмы, обеспокоенные своим финансовым благополучием, но и государственные лаборатории, в том числе военные. Сами понимаете, что вопросы национальной безопасности стоят на первом месте. И военная разведка роет землю с удвоенным усердием.
Бэр едва заметно повел бровью. Кажется, он начинал улавливать, откуда дует ветер. Если к участию в одном, пусть даже столь грандиозном, проекте подключили сразу две конкурирующие конторы, становилась понятной высокая заинтересованность руководства ЦРУ в его успешном выполнении. Лично для него это означало сокращение сроков выполнения задачи до минимума и постоянное давление начальства.
– …Между тем такой двигатель уже создан, – заявил глава резидентуры и уставился немигающим взглядом в глаза своего подчиненного. – Небольшие доработки, и можно ставить вопрос о промышленном использовании…
Разговор для Бэра становился все интересней и интересней. Похоже, то задание, что собираются на него возложить, не так уж сильно будет разниться с его собственными планами. Алекс сдержанно кивал, показывая, что понимает тему, и ждал, когда же Майкл наконец дойдет до самого главного.
– Среди множества агентурных донесений есть сообщения об одном человеке, Иване Остроумове, проживающем в одной из соседних республик.
– Выходит, это не очередная газетная «утка»?
– Похоже, что нет, мистер Бэр.
– И какова моя причастность к этому делу?
Кинк расслабленно откинулся на мягкий подголовник:
– Скажу просто: нам нужен этот человек и его изобретение.
– Мои ресурсы?
– Когда дело касается таких стратегических вопросов, обычно даются самые широкие полномочия. Для начала попытайтесь перекупить этого человека. Денег он получит столько, что хватит и его внукам до конца жизни.
– Не все люди падки на деньги, – заметил агент.
– Тут вы правы, – хозяин кабинета закинул ногу на ногу. – Особенно если речь идет о гениальном человеке. Я думаю, одновременно с деньгами будет резонным предложить ему продолжить свои исследования, но в более комфортных условиях. К примеру, в собственной лаборатории, штат которой он может подобрать сам, а о финансировании никогда не придется задумываться. Для ученого – это самый убедительный аргумент. Само собой он получит американское гражданство и полный социальный пакет.
– Об этом человеке есть какая-нибудь информация?
– У меня на столе лежит досье на него и его супругу. К сожалению, особой толщиной оно не отличается – всего пара листов и несколько фотографий. Потомок русских эмигрантов, родился, вырос и сейчас живет в Ла-Пуэрто, столице республики. Женат, детей нет.
– Это ведь не первое его изобретение? Наверняка были и другие, но он по-прежнему живет в относительной безвестности, – Алекс задумчиво нахмурил брови. – Чувствую, что договориться с ним будет непросто.
– Поэтому я вызвал именно вас, мистер Бэр, а не кого-нибудь еще.
– Спасибо за доверие. А каков сценарий, если Остроумов наотрез откажется от наших предложений?
Кинк вздохнул и театрально воздел руки к небу:
– В таком случае вам придется применить все свое мастерство и попросту выкрасть автора вместе с его шедевром. Не беспокойтесь, прикрытие будет организовано по первому требованию.
Бэр понимающе кивнул. Заметив его вопросительный взгляд, Майкл продолжал:
– Кажется, я знаю, о чем вы собираетесь спросить. Что делать, если все пойдет кувырком? Я прав?
– Дело ведь деликатное, – согласился агент. – Особенно учитывая несомненных конкурентов и их происки.
Хозяин кабинета понимающе улыбнулся и, не меняя выражения лица, расставил точки над i:
– Как бы ни разворачивались события, нельзя допустить, чтобы изобретение попало в чужие руки. Особенно это касается русских. По нашим данным, Россия уже предложила Остроумову вернуться на историческую родину. Так что в методах вас не ограничиваю. Думаю, вы понимаете, о чем идет речь.
– Надеюсь, что крайние меры не понадобятся, – ответил Алекс, хорошо представлявший себе, что означало высказывание босса. «Так не доставайся же ты никому» – так можно было перевести его намек. А можно было обойтись и одним словом, страшным и емким, – ликвидация.
Агент прикончил свою порцию виски и отставил бокал.
– Отличный вкус, – заметил он. – Когда мне выезжать?
– Билеты найдете в той же папке, что и досье. Кстати, в Ла-Пуэрто у нас есть свой человек. Встретитесь с ним. Он должен вам многим помочь.
6Япония, Осака
Из окна небоскреба открывался фантастический вид на вечерний мегаполис. Искрясь мерцающими огнями, он был похож на колоссальное живое существо, мерно ворочающееся перед отходом ко сну. Яркие нити магистралей и сложных развязок опутывали этого гиганта паутиной, отчего он казался древним, как сам мир. Вдалеке виднелся черный провал бухты, пересекаемый редкими всполохами судовых фонарей, а над ним темнело такое же непроницаемое небо. В последнее время редко удавалось вот так остановиться и просто посмотреть вокруг. Постоянная суета, поезда, самолеты, отели. Внезапно Накамуру охватило чувство усталости. Почти десять лет он работает в Корпорации, вкалывает в бешеном ритме, не жалея ни себя, ни своих сослуживцев, и за это время он еще ни разу не брал отпуск! Японец поковырялся в своей превосходно натренированной памяти, но так и не смог найти воспоминаний о выходных, проведенных исключительно для себя. Были корпоративные вечеринки, были сложные командировки в курортную местность, но каждую минуту он работал. Иначе было нельзя.
Корпорация, ставшая для него всем, занималась, кроме всего прочего, скупкой передовых технологий по всему миру, доводкой их до нужной кондиции и реализацией в жизнь или перепродажей. Часто приобретались только сами идеи, причем по бросовым ценам, у тех, кто не умел ими правильно воспользоваться. А в итоге они приносили сумасшедшую прибыль. Взять хотя бы нашумевшую историю с советскими научно-популярными журналами. Накамура припомнил, как они называются. Кажется, «Наука и техника» или что-то в этом роде. Ведь технические описания и чертежи из этого периодического издания загрузили работой Корпорацию на несколько лет. Нужно было просто брать оттуда готовые изобретения, оформлять на них патент и проталкивать на международный рынок. Случалось, что хозяева изобретений и сами рассчитывали их использовать. В таких случаях приходилось прибегать к промышленному шпионажу или попросту красть чужие мысли. И в