– Итак, на этом закончим, пожалуй. Не устали?
– Павел Андреевич, не в первый раз. Если откровенно, немного притомился. Затекло все слегка. Два часа без движения.
– Нормально. Я, честно говоря, тоже, – закрыв крышку ноутбука, сказал Прохоров и встал из-за стола.
Эрнесто с облегчением выдохнул, распрямил спину и обратился к полковнику:
– «Леново», один из последних?
– Вы про ноутбук? Да, он самый. Наши компьютерщики где-то раздобыли. Сказали, годная модель.
Эрнесто чуть было не подскочил со своего места.
– Годная?! Эта модель одна из лучших за всю историю серии. И это не только мое мнение. Планшет-трансформер с поворотным сенсорным экраном. Сумасшедший процессор с частотой полтора гигагерца. Семь часов без розетки, стилус. Надежен, безотказен, красив.
– Да вы, я вижу, эксперт. Вот только многие слова, что вы только что произнесли, для меня малознакомы.
– Извините, Павел Андреевич, не сдержался. Как малый ребенок в магазине игрушек. Извиняюсь. Если выразиться по-простому, это – «Калашников» среди ноутов. Ноутбуков, в смысле.
– Теперь понятно. Честно говоря, после громоздких коробов этот малыш мне тоже нравится больше. Аппаратура грелась так, что дышать было нечем.
– Павел Андреевич, можно вопрос? Тоже как к эксперту.
– Отчего же нельзя. Задавайте. А я пока сброшу с вас кандалы, – ответил полковник и начал аккуратно снимать датчики с испытуемого.
– Вопрос мой не особенный. Думаю, вам его не раз задавали. Раз такой случай выдался… Как вы считаете, можно ли обмануть полиграф?
Прохоров, не переставая снимать датчики, с улыбкой ответил:
– Надежды юношей питают. Как у нас говорят, спрятать надежно можно только то, что вы вчера в свой холодильник положили или сколько у вас точно денег в портмоне. Просто забыть надо, и все дела. А то, что лично для вас имеет ментальное значение, не скрыть никогда. Аппарат обмануть очень сложно, со всей ответственностью заявляю. Точнейший механизм. Перехитрить возможно только человека, который проводит тестирование. Но и здесь закавыка. Если он действительно качественный специалист, никакого обмана не получится. Однозначно. С какой целью интересуетесь?
– Интерес у меня не праздный. Нас же готовят на подобный случай. Сами знаете. Вот мне и любопытно, есть шансы или нет. В принципе, так сказать.
– Понятно. Шансы, конечно, есть. Если вы против них. Против нас – без вариантов. Разве что поставить в спарринг профессионального полиграфолога. Тогда процесс будет очень напоминать игру в шахматы. В любом случае проводящий тестирование специалист всегда «играет» белыми. Огромное преимущество. Понимаете? Это вам любой гроссмейстер скажет. Ведь оппонент не видит монитора. Играет на ощупь, вслепую фактически. Да и собственно физиология – не единственный наш козырь. Ну это вопрос совершенно секретный. Так что, дорогой мой, повторюсь – шансов минимум.
– Успокоили, – вставая с кресла, произнес Эрнесто. – И все же «науки юношей питают», не «надежды». Так у Ломоносова в оригинале.
Полковник Прохоров снисходительно посмотрел на подопечного и на минутку включил «доктора наук»:
– Вы правы. Но лишь отчасти. Великий русский мыслитель Ломоносов Михайло Васильевич в своей оде, посвященной императрице Елизавете Петровне на день восшествия на престол, поэтически описал размышления Цицерона о пользе учения. Он был убежден, что занятие науками правильно воспитывает молодежь, дает смысл жизни в старости и так далее. Только вот запамятовал, когда это было. Не напомните?
– Ну Марк Туллий Цицерон точно жил еще до Рождества Христова. А Елизавета начала царствовать в 1747 году, по-моему? – с уважительной опаской произнес Эрнесто.
– Зачет, молодой человек. Все верно. Езжайте домой, отоспитесь, пока есть время.
Эрнесто действительно не волновался, просто чувствовал себя сильно изможденным. Хотя вся процедура проходила очень корректно и доброжелательно. Полковник Прохоров еще перед началом тестирования предупредил: сугубо личных вопросов будет минимум. Сказал, что все людские тайны очень похожи одна на другую и копать «темные места» в его частной жизни не входит в задачу. Так что выходил он из здания с некоторой долей оптимизма в душе. Особенно порадовала финальная фраза Павла Андреевича – «отоспитесь, пока есть время». Ему показалось, таким образом мудрый полковник намекнул, дескать, скоро времени на отдых не будет. То есть оставят на работе? Скоро все прояснится. Ждать недолго осталось. И с этой светлой мыслью Эрнесто поехал домой отсыпаться.
Глава 7
Москва, Ясенево, штаб-квартира СВР. Спустя три дня
На плановом совещании по судьбе Эрнесто, которое проходило в кабинете заместителя директора Службы внешней разведки, генерал-полковника Николая Антоновича Лединова, присутствовало четверо: руководители североамериканского и европейского отделов, куратор и полиграфолог. Полковник Прохоров заканчивал читать заключение по результатам специального психофизиологического исследования с применением полиграфа.
– Осознанных, целенаправленных действий, умышленно скрывающих интересующую инициатора и полиграфолога информацию, направленных, чтобы исказить естественную картину психофизиологических реакций, не зафиксировано. Результаты углубленного психофизиологического обследования в силу не выявленных у него повышенного уровня тревожности, эмоционального возбуждения, неадекватного обстановке обследования поведения, а также высокая значимость проверочных вопросов свидетельствуют о его непричастности к действиям, могущим нанести существенный ущерб безопасности страны. Вот, в принципе, и все. Чист ваш Эрнесто.
Первым взял слово генерал Лединов. Он с некоторым напряжением несколько сжал и разжал кисти рук, затекшие от долгого бездействия. Косточки чуть слышно хрустели. Было заметно, что Николай Антонович испытывает болезненные ощущения. Он уже давно к этому привык, а для непосвященных его старая болячка была совсем незаметна. Врачи постарались от души. Травма получена еще в молодости, когда он был в длительной командировке во Вьетнаме. С тех пор как вернулся, он не расставался с простеньким кистевым резиновым эспандером. Большинство сослуживцев думали, что он тренирует сердце.
– Павел Андреевич, спасибо. Можно вернуться к пункту об обобщенном портрете? Какой-то конкретный подтип, кажется.
– Минутку, – Прохоров сразу открыл папку на нужной странице и зачитал с листа: – «Основной доминирующий психотип – аргостеник. Обладает достаточной выносливостью выдерживать высокие стрессовые нагрузки. Психологически устойчив. Основной поведенческий периметр характеризуется тенденциями, противоположными эмотивному типу. Сохраняет спокойствие в эмоционально напряженной ситуации. Классический подтип 118. Логичен, системен, склонен к техническим профессиям», – полковник поднял глаза от текста и продолжил пояснять своими словами: – По-простому, он силен там, где есть необходимость сочетать изобретательские навыки с прикладной задачей. Например связанной с техническими или кибернетическими системами. Коротко, как инженеры, конструкторы, программисты. Причем высокого уровня. Его конек – это управление сложными операционными системами. Продолжать?
Старший дал понять жестом, что достаточно.
– Коллеги, будут еще вопросы?
Присутствующие удовлетворенно развели руками.
– Отлично. Павел Андреевич, еще раз спасибо за хорошую работу и оперативность. Как там Азаров?
– Не за что. Юрий Константинович чувствует себя неважно, к сожалению. Хворает. Но на работу заглядывает. Думаю, это для него лучшее лекарство.
– Да. Жизнь есть жизнь. Если надо чем помочь, вы не стесняйтесь.
– Благодарю, Николай Антонович. Своими силами пока справляемся. Если что, сразу обратимся.
– Ну что ж, можем вас отпустить. Если хотите, оставайтесь. Еще одна светлая голова не помешает.
– Пойду, пожалуй. Дел невпроворот. Спасибо всем за внимание. Копию отчета оставлю у секретаря.
– Добро. Юрию Константиновичу низкий поклон и пожелание скорейшего выздоровления.
– Обязательно передам, – сказал Прохоров и с тяжелым сердцем вышел из кабинета. Азаров действительно уже достаточно долго боролся с тяжелым недугом. Не только Прохоров, все без исключения сотрудники лаборатории искренне переживали за него. Но, как сказал руководитель, жизнь есть жизнь. Совещание продолжилось. Лединов предложил высказаться присутствующим коллегам. Первым слово взял руководитель североамериканского направления Зорин Борис Платонович.
– Коллеги, полагаю, что все проверки Эрнесто прошел успешно и его персона опасений не вызывает. Меня беспокоит другой аспект. Все же почему итальянцы, имея совершенно убойные факты, просто кричащие о том, что к ним попал шпион, так легко его отпустили? Очень сложно поверить, что фальшивый паспорт, три мобильных телефона, фотоаппаратура и сто тридцать тысяч долларов наличными в чемодане двойника Роберто Хайгера, спокойно пьющего в это время мате в Аргентине, оказались недостаточными для вызова таможенниками вместе с пограничниками представителей контрразведки.
– Сто тридцать семь, – вмешался Леонид Викторович Громов, руководитель европейского направления.
– Простите?
Громов уловил в вопросе своего коллеги непонимание и продолжил:
– Борис Платонович, извините, что перебил. По моему мнению, с рациональной точки зрения этому факту действительно логичного объяснения нет. Ответ на ваш вопрос лежит в эмоциональной плоскости и ментальной специфике итальянцев в целом. Особенно римлян. Они же потомки Цезарей, а не какие-то там безземельные крестьяне. Дело все в том, что жизненная цель почти всех истинных итальянцев – это поменьше проблем и побольше удовольствий. А теперь поставьте себя на место высокомерного вороватого римского таможенника, который вместо вкусной маминой пасты с вином и просмотра по телевизору футбольного матча любимой команды должен будет до ночи заниматься писаниной. Да еще не в свою пользу, а для каких-то мажоров из разведслужб. Что бы вы выбрали? Больше того, при ином исходе картинка выглядела бы совершенно иначе. Предположим, сигнал из аэропорта был направлен в контрразведку, каким-то чудом преодолев их чудовищную бюрократию, дошел до оперативников за считаные часы. Что тогда? Если бы я хотел затеять реальную игру, то и глазом бы не моргнул. Дал команду отпустить псевдомигранта за взятку и поставил объект на жесткий контроль. Думаю, за пару тысяч все выглядело бы пристойно. Эрнесто смахивает пот со лба и, возможно, никому об этом инциденте не говорит. Зачем тревожить начальство, ведь и так вроде пронесло? А уж дальше может открыться ой какая ягодная поляна. Примем за основу, итальянские пограничники не самые смышленые, но чужую работу делать не собираются. Действуют не творчески, по инструкции. У них на подсознании «итальянская забастовка» зашита. После того как Эрнесто, согласно легенде, признается, что купил паспорт на черном рынке в России, они сообщают в наше посольство, дескать, забирайте своего клоуна и разбирайтесь, а мы на футбол опаздываем. И все дела. Так что их действия для нас кажутся просто бредовыми, а для них обычное дело. Я так думаю.