красно помнил тот эпизод, когда француз ливанского происхождения встречался с их человеком. Тем более что он лично курировал то мероприятие и непосредственно участвовал в подготовке опытного сотрудника Центра к контакту с ним под видом турка. Тогда все прошло благополучно. Будучи опытнейшим руководителем, генерал не торопился высказываться по полученной информации. Всегда необходимо отдавать инициативу людям, непосредственно работающим с агентом.
– Юрий Александрович, дайте ваш краткий анализ ситуации.
Краснов предполагал подобное развитие разговора, но полностью готов все же не был. На объективность влиял сугубо личный фактор. Трудно сказать, было ли это шлейфом почти безнадежного сильного чувства или простой персональной симпатией к Долли, но беспристрастностью в оценке данного события похвастаться было сложно. Его трепетное отношение к Даше Кокориной возникло давно, в самом начале их совместной работы, еще на этапе подготовки. По работе подобное было практически недопустимо, но изредка случалось. Реальная жизнь сложна и частенько не вписывается в правила и инструкции. Со временем тяга не прошла и не затихла. Скорее наоборот, укоренилась в его душе плотнее, проросла в самое сердце и не выходила из головы. В данный момент он не понимал, что сейчас его тревожит больше: дальнейшая судьба его подопечной или примитивная мужская ревность. Профессионализм неизбежно взял верх. Краснов собрался и начал говорить спокойным деловым тоном:
– Вариантов несколько. Итак, первый. Лично я считаю данную беременность случайной. Точнее сказать, незапланированной.
– Юрий Алексеевич, полагаете, что для «плановой» она бы точно запросила санкцию? – неожиданно вмешался Холмогоров.
Вершинин не дал Краснову ответить:
– Сергей Петрович, не корректируйте, пожалуйста. Дайте выслушать.
– Извините, – смутился Холмогоров и неподвижно застыл на стуле.
Краснов глубоко вздохнул и продолжил:
– Незапланированной. Мое умозаключение основано на особенностях западной культуры во взаимоотношениях между партнерами. Француз, который не обсуждает планы о совместном ребенке с женщиной – нонсенс. Безусловно, я убежден, что и Долли пользовалась женскими способами контрацепции. Вероятно, медикаментозными. Они в открытом и повсеместном доступе. Я консультировался с медиками. Те сказали, скорее всего, либо забыла принять таблетку, либо напутала со схемой приема. Там все довольно замысловато. Запросто можно напортачить, извиняюсь. Ну и замечание Сергея Петровича так же заслуживает внимания. Она сто один процент уведомила бы Центр о подобной перспективе. В этом сомневаться не приходится. Есть еще один сюжет, но он по степени вероятности слабее: француз намеренно совершил подобный акт.
– А зачем ему такое шоу? – Холмогоров снова не удержался.
Вершинин не стал опять делать ему замечание. Только укоризненно, по-отечески взглянул на проштрафившегося во второй раз за три минуты.
Краснов уже вошел в рабочий ритм и невозмутимо продолжил:
– Допустим, француз влюблен по-настоящему и желает связать с ней свою судьбу, а Долли колеблется и не углубляет отношения. В такой архитектуре мужчина может вообразить себе любые фантазии, лишь бы добиться своего. Очень даже возможно, он думает, что беременность поставит ее в совершенно другое положение и подтолкнет поскорее принять предложение пожениться официально. Третий вариант мне нравится меньше всего. И мне лично, как куратору, он неприятен. В общем, у Долли могла возникнуть труднопреодолимая психологическая дилемма. С одной стороны – долг, присяга, Родина, мы, в конце концов. А с другой – любовь, дети, счастливая семейная жизнь. Что выбрать молодой красивой женщине? Испытать радость материнства, тем более что забеременела от любимого человека? Или, если это случайность, избавиться от ребенка и жить с этим грузом всю жизнь?
– Любимого? Вы уверены? – несколько удрученно переспросил Вершинин.
– Да, – твердо подтвердил Краснов. – Уверен. Отношения сохраняются уже довольно длительное время. Долли не позволила бы себе это без чувств. Более того, без взаимных. Или я ничего не понимаю в людях.
Вершинин в общем понимал, что скажет куратор. Да и заместитель, скорее всего, его не удивит. Но ему самому было нужно время, чтобы правильно оценить сложившуюся ситуацию. Информации от Краснова было вполне достаточно для этого. Просто надо немного поразмыслить. Поэтому он незаметно провел рукой около уха, уменьшил громкость на слуховом аппарате и кивнул в сторону Холмогорова:
– Хорошо. Что вы думаете, Сергей Петрович?
– Иван Владимирович, во-первых, я поддерживаю все сказанное Юрием Александровичем и остановлюсь на сугубо профессиональных аспектах. Единственное, что хотелось бы уточнить перед этим, так это когда все-таки у Долли возникла, если действительно возникла, «труднопреодолимая психологическая дилемма», – Холмогоров, четко разделяя слова, дословно повторил цитату Краснова, – до беременности или после?
Вершинин, сразу уловив довольно взрывоопасную суть заданного вопроса и, во избежание возможной, мягко говоря, дискуссии между Красновым и Холмогоровым, взял инициативу на себя.
– Сергей Петрович, разумеется, в работе наших людей сахару не много. Напряжение предельное. И полностью исключать возможные срывы, особенно у женщин, ни в коем случае нельзя. Однако в данной конкретной ситуации эту гипотезу предлагаю исключить. Не могла Долли закрутить такую дикую по своей сути интригу, чтоб выйти из игры. Она уже сложившийся профессионал, преданный делу сотрудник и порядочный человек. Согласны?
Холмогоров шумно выдохнул носом и с извинением посмотрел на Краснова. Тот с пониманием кивнул в ответ.
– Вот и лады. Продолжайте, – предложил генерал и положил кусочек сахару в чашку с чаем.
– Тогда, пожалуй, остается обсудить наши возможные действия в контексте сложившейся оперативной обстановки. Мы можем отреагировать на произошедшее двумя, можно сказать, полярными решениями. Но они в любом случае с высокой вероятностью приведут нас к утрате крайне перспективного и значимого сотрудника. Минимум к длительной, возможно, необратимой, потере работоспособности. Поясню. Наиболее доступное и не требующее глубокой проработки решение – аборт и прекращение отношений с французом. За этим обязательно последует глубокая депрессия, возможен психологический срыв в любом варианте со всеми негативными последствиями. Намного человечнее: рожай, выходи замуж и расти ребенка. Как будешь готова, вернешься к работе. Про отзыв на большую землю: родить ребенка здесь, а потом… Даже фантазировать не хочу. Все остальные проекции не реальны. Еще один сюжет. Промежуточный, так сказать. Долли выходит замуж, рожает ребеночка и продолжает трудиться на благо Родины. Это выглядит нарядно и компромиссно. Но есть одно «но». Муж-то не будет в курсе, чем занимается жена! И как прикажете эффективно работать? Связь с Центром, радиосеансы, шифровки, неожиданные выезды на разведзадания, контакты. Как? – Холмогоров своим риторическим вопросом скорее обращался к самому себе, чем к коллегам. Возникло некоторое напряжение. Ситуация не выглядела совершенно безвыходной, но помрачнеть и задуматься заставила. Вершинин не стал затягивать паузу до театральной и решил подвести некий итог:
– Давайте-ка, коллеги, вот на чем остановимся. Первое. Долли не инструмент, а реальный человек, больше того, женщина. А сейчас уже с заглавной буквы. Кто из нас отважится взять на себя смелость лишить мать права на свое дитя? А? Откровенно вынужден сказать, я не могу. А раз я не смогу, то и другим не одобрю. Посему пусть сама решает, как поступить. Юрий Александрович, ты чего заулыбался? Все очень серьезно. – От генерала не ускользнула легкая тень облегчения, мелькнувшая по лицу Краснова. – Думаешь, ребенок может заставить Долли закончить работу под прикрытием? Она вернется домой и станет образцовой домохозяйкой? И не надейтесь. Не такой она человек. Или мне пора на пенсию. Итак, приняли. Дадим ей возможность решать самой. Так, переходим ко второй новости.
– Да. Чуть не забыли, – отозвался Краснов.
– На то у вас я пока есть. Докладывайте, Юрий Александрович.
– Иван Владимирович, разрешите папку. Там название одного учреждения в шифровке. Чтоб с названием не ошибиться.
Вершинин укоризненно покачал головой, открыл папку, вытащил нужный листок и передал Краснову.
– Итак, дополнительно Долли сообщает, что ее устойчивый контакт, некая Айна, принята на работу в азиатское подразделение инвестиционного банка «Голдман Сакс» секретарем к одному из руководителей, – название банка он аккуратно подсмотрел из листка.
– Теперь понятно, почему не отложилось. Какой-то банк, какой-то сакс, – Вершинин не иронизировал. Конечно, название было на слуху, но не более того.
Краснов согласно кивнул и продолжил:
– Считаю целесообразным попросить наших спецов из американского отдела оценить значимость данного направления…
Вершинин неожиданно вмешался в доклад:
– Попробуйте шоколадку. Вкусная наверняка. Да и секретарю поможете. А то она точно не устоит. Потом расстраиваться будет.
Холмогоров и Краснов дружно хихикнули. Все знали, что Ольга, обладательница очень аппетитных форм, постоянно пыталась бороться с излишним весом. Традиционно безуспешно. Впрочем, ее это нисколько не портило. Скорее наоборот, добавляло уютного дамского шарма и теплоты. Тем временем Вершинин продолжил:
– «Американцев» подключим обязательно. Это понятно. А новость-то хорошая. Даже отличная, можно сказать. Не понимаете, коллеги?
Коллеги несколько смущенно переглянулись.
– Не доходит, по глазам вижу, – утвердительно отметил генерал. – Хорошо, что не с нее начали. Драматизма было бы куда меньше.
Собеседники продолжили уже явно недоумевать, не понимая, куда клонит начальство. Иван Владимирович не стал долго держать в неведении своих подчиненных и раскрыл свою мысль:
– Все наши малообоснованные опасения на счет выхода из игры Долли можно обнулять окончательно и без оговорок. Если бы она решилась на такой шаг, то вряд ли стала уведомлять нас об этом, как его там…