И вот, буквально накануне капитуляции Италии, такая возможность появилась, чем я не замедлил воспользоваться. Дело в том, что в свое время в Риме мне удалось познакомиться с одним военным врачом-немцем, который был очень честолюбив и давно мечтал о том, чтобы его наградили каким-нибудь орденом. Ему-то я и объяснил, каким образом он сможет получить такую награду из рук своего генерала.
Хитрость заключалась в том, что до того времени немецкие солдаты, заболевшие малярией, а таких было много, посылались на излечение в горные районы Тироля. Вот я и предложил этому медику посетить и проинспектировать по собственной инициативе якобы хорошо известный мне горный спортивный отель на Гран-Сассо.
— Эта гостиница, расположенная на высоте две тысячи метров, словно предназначена для того, чтобы послужить домом отдыха для наших солдат, — убеждал я его.
Мне удалось внушить медику, что ему в обязательном порядке необходимо попытаться лично встретиться с директором отеля, просчитать количество койко-мест и начать соответствующие переговоры. Загоревшись перспективой получить столь желаемую награду, сей славный врач утром накануне капитуляции Италии на машине отправился в путь, и теперь я начал беспокоиться по поводу его возвращения.
Машины с персоналом германского посольства выстроились в колонну, чтобы под защитой немецких войск выехать во Фраскати. Я же, подобрав Радла, как уже говорилось несколько ранее, у здания посольства, постарался опередить ее, чтобы оказаться в нашем расположении как можно быстрее.
По возвращении я немедленно попросил генерала Штудента принять меня, чтобы обсудить сложившуюся обстановку. Мы сошлись во мнении, что операцию по освобождению Муссолини придется на короткое время отложить. Сперва требовалось прояснить ситуацию в Риме, поскольку было ясно, что его, как важнейшую базу снабжения сражавшихся на юге Италии немецких войск, во что бы то ни стало надлежало удержать в наших руках.
Фраскати было окружено усиленными нарядами патрулей, и ночь прошла относительно спокойно. Это дало возможность подготовить соответствующие приказы и мероприятия на следующий день.
Теперь причина описанной выше массированной бомбардировки Фраскати была ясна. Нам стало понятно, что она проводилась по договоренности между итальянским правительством и Главным командованием союзных сил[136]для того, чтобы парализовать управление немецкими войсками в Италии. Однако это им не удалось — мы сохранили связь со всеми германскими частями, которые, находясь в высшей степени боевой готовности, ожидали соответствующих приказов.
Как уже говорилось, ночь, за исключением отдельных перестрелок к югу от Рима, прошла спокойно, и серьезные боевые столкновения в окрестностях Фраскати начались только с рассветом 9 сентября 1943 года. Несмотря на все попытки итальянцев удержаться, в течение дня нашим войскам удалось полностью взять под контроль всю местность в районе Сабинских гор. Немецкие батальоны медленно, но неуклонно приближались к Риму, полностью находившемуся в руках итальянских войск, занявших заранее подготовленные оборонительные позиции на окраине.
Ранним утром 9 сентября объявился и мой штабс-врач[137], который был очень расстроен от мысли, что из-за итальянской капитуляции плану по организации дома отдыха, вероятно, сбыться не суждено. Не скупясь на подробности, он рассказал мне, как, проехав город Аквилу, столицу региона Абруццо, он попал в долину, где находится станция подвесной канатной дороги. Однако все его усилия подняться наверх оказались напрасными — дорога к фуникулеру была перегорожена шлагбаумом и к тому же охранялась несколькими постами карабинеров.
После длительных переговоров с солдатами он все-таки получил разрешение позвонить в отель. Однако ответил ему не управляющий, а какой-то офицер, который заявил, что Кампо-Императоре объявлено военным полигоном и, следовательно, всякое иное использование плато и зданий на нем воспрещается. По мнению врача, речь шла о достаточно крупных маневрах, так как в долине он заметил машину радиосвязи, а сам подъемник находился в постоянном движении.
Далее врач поведал, что в соседнем местечке, находившемся рядом со станцией фуникулера, жители рассказали ему самые невероятные истории. Из их слов следовало, что совсем недавно из отеля был выслан весь гражданский персонал, а номера были переоборудованы таким образом, чтобы разместить в них примерно двести солдат. Несколько раз в долину якобы приезжали и высокопоставленные офицеры. Со слов штабс-врача, нашлись даже люди, которые утверждали, что наверху под стражей содержится сам Муссолини.
— Но это просто, наверное, обыкновенный слух, которому не стоит доверять, — заметил военврач.
Я, конечно, не стал его в этом разубеждать.
Глава 9
Рим снова в немецких руках. — Время поджимает. — Угроза выдачи. — Окончательный план операции. — Муссолини в Африке? — Жребий брошен. — 12 сентября 1943 года, время «Ч». — Последние приготовления. — Помощник поневоле. — Последний приказ. — В грузовом планере. — Запрещенная резкая посадка. — «Руки вверх!» — 18: 150. — Там дуче! — «Отойдите от окна!» — Двое у цели. — Грузовой планер разбился. — «Победителю!» — «Меня послал сам фюрер!» — Единственная возможность. — Втроем на «Аисте»[138]. — Не на жизнь, а на смерть. — Пилот справится. — Семья тоже спасена. — Посадка в Риме
Наступило 10 сентября 1943 года. Обстановка настолько накалилась, что за прошедшие двое суток мы даже спали не раздеваясь. И хотя нашему генералу тоже приходилось несладко, я вынужден был напроситься к нему на очень серьезный разговор.
Однако первоначально мы с моим начальником штаба обсудили все возможные варианты проведения операции, ведь нам обоим было ясно, что медлить больше нельзя — с каждым днем, можно даже сказать, с каждой минутой опасность перевода дуче в другое место увеличивалась. Возрастала также вероятность выдачи его союзникам. Последнее предположение скоро переросло в уверенность, так как стало известно, что одним из условий перемирия было требование о выдаче Муссолини, выдвинутое Эйзенхауэром Бадольо.
Наземная операция нам казалась обреченной на провал — атака по крутым горным склонам неизбежно привела бы к чрезвычайно большим потерям, а кроме того, была бы сразу обнаружена, и карабинеры могли вполне успеть либо спрятать дуче, либо увезти его в другое место. Чтобы воспрепятствовать этому, весь массив пришлось бы оцепить хорошо обученными горными стрелками, для чего потребовалось бы не меньше дивизии. Поэтому такую операцию мы исключили.
Нашим главным козырем должна была стать абсолютная внезапность, поскольку мы опасались, что охрана могла получить приказ при возникновении опасности побега расстрелять своего высокопоставленного пленника. Позднее такое наше предположение полностью подтвердилось, и дуче от неминуемой смерти спасло только наше молниеносное вторжение.
Таким образом, у нас оставалось только два способа — либо выброска парашютистов, либо приземление транспортных планеров с десантом рядом с отелем.
После долгого анализа всех за и против генерал Штудент выбрал второй вариант, ведь в разреженной атмосфере на этой высоте для предотвращения слишком быстрого снижения парашютистов потребовались бы особые парашюты, а мы такими не располагали. К тому же существовало опасение, что на такой изрезанной трещинами местности десантники-парашютисты приземлятся со слишком большим рассеиванием, что исключит возможность проведения быстрой атаки в едином строю. Таким образом, оставался только вариант с использованием грузовых планеров. Причем ответственность за принятие такого решения ложилась на сведущих в подобных вопросах офицеров штаба воздушно-десантного корпуса и генерала Штудента.
Однако оставался невыясненным очень важный вопрос — наличие походящего участка. Его я и хотел прояснить при помощи сделанных нами фотографий. Однако когда после обеда 8 сентября 1943 года мы решили проявить и размножить наши аэрофотоснимки, то выяснилось, что в результате последней бомбардировки огромная фотолаборатория во Фраскати полностью разрушена. Пришлось поручить одному моему офицеру быстро решить возникшую проблему в другом месте. Он смог найти на ближайшем полевом аэродроме вспомогательную лабораторию и сделать несколько отпечатков. К сожалению, изготовить в ней привычные крупноформатные стереоизображения, на которых можно было получить действительно ясную и объемную картину условий местности, не удалось, и нам пришлось довольствоваться простыми фотографиями примерно четырнадцать на четырнадцать сантиметров.
Но и на них я хорошо разглядел треугольную лужайку, которая привлекла мое внимание еще во время нашего полета над отелем. Отталкиваясь от этого луга как будущей площадки для приземления, мы и построили весь наш план операции, и я подготовил соответствующие приказы каждой отдельно взятой группе.
Для обеспечения тыла и отхода после выполнения самой операции генерал Штудент предложил задействовать парашютно-десантный батальон, который под прикрытием ночи должен был окольными путями пробраться в долину и ко времени «Ч» захватить станцию подвесной канатной дороги.
Разговор с генералом Штудентом дал желаемые результаты. Конечно, определенные сомнения еще имелись, но мы понимали, что у нас оставалась, пожалуй, действительно единственная возможность выполнения поставленной задачи. Поэтому, чтобы определиться до конца, в качестве экспертов по вопросам проведения воздушно-десантных операций были привлечены начальник штаба и начальник оперативного отдела штаба воздушно-десантного корпуса.
Первоначально оба они высказались категорически против предложенного плана, ссылаясь на то, что высадка воздушного десанта с такой высоты без заранее подготовленной площадки для приземления еще никогда не осуществлялась. Кроме того, эти господа заявили, что с технической точки зрения выполнение подобной операции вообще вряд ли возможно. Они утверждали, что такой способ десантирования приведет к потере минимум восьмидесяти процентов задействованного личного состава, а оставшаяся часть десанта окажется настолько слабой, что рассчитывать на какой-либо успех не приходится.