Примерно так Гиммлер попытался объяснить мотивы своего внезапного решения. Тогда мне так и не удалось строго следить за ходом его мыслей. В то время у меня не было никаких возражений относительно ведения воздушной войны против американских городов — сказывалось отношение ко все усиливавшейся бомбардировке немецких населенных пунктов, превращавшей их в груды развалин. Однако я считал, что Гиммлер явно переоценивал воздействие на американский народ воздушных ударов с помощью «Фау-1».
Поэтому я выжидал благоприятный момент, чтобы снова сказать свое слово. И эту возможность Гиммлер мне предоставил.
— Рейхсфюрер! Я считаю весьма вероятным, что обстрелами американской территории мы добьемся обратного эффекта. Правительство Соединенных Штатов уже давно проводит пропаганду о том, что Германия угрожает США. После применения «Фау-1» по Нью-Йорку у американского населения на самом деле может возникнуть ощущение угрозы, а поскольку у большей его части в жилах течет англосаксонская кровь, то следует помнить об уроках, преподанных нам англичанами. Именно англичане показали, что во времена непосредственной угрозы их моральный дух и способность к сопротивлению многократно возрастают.
Заметив, что Гиммлер меня внимательно слушает, я решил воспользоваться этим и продолжил:
— Я тоже думаю, что последствия шока у американцев могут быть для нас полезными, но только в том случае, если те немногие запуски, которые мы можем организовать, будут направлены на конкретную цель. При этом наибольшего воздействия можно достичь, когда «Фау-1» поразит обозначенный объект в Нью-Йорке после предварительного объявления по немецкому радио в конкретный день и час. Эффект от такого воздействия возрастет как минимум вдвое.
После этого я добавил, что работы по совершенствованию целенаведения идут полным ходом. Немецкие ученые тогда трудились по двум направлениям. Первое касалось создания системы управления, вмонтированной в головную часть «Фау-1», которая позволяла бы регулировать параметры полета и воздействовать на сам полет по радио. При этом саму радиостанцию планировалось размещать в непосредственной близости от места запуска самолета-снаряда.
По второму направлению наши специалисты продвинулись гораздо дальше. Здесь предусматривалось устанавливать небольшой передатчик рядом с самой целью и активировать его на короткое время. Тогда соответствующее устройство, размещенное в головной части «Фау-1», наводило бы крылатую ракету по сигналу, исходящему от цели. Однако этот вариант был сопряжен с большими трудностями, связанными в том числе и с недостаточным по мощности элементом энергопитания. Была и вторая трудность, связанная с тем, что маленький передатчик следовало устанавливать на месте в строго определенное время и доставлять его требовалось агенту. Однако имевшийся опыт заброски агентов в Северную Америку свидетельствовал, что по этому вопросу необходимо было еще многое исправить — несколько агентов, недавно высаженных с подводной лодки на Восточном побережье США, были сразу же арестованы.
Мои сомнения по поводу целесообразности немедленной организации нанесения удара по Нью-Йорку разделил и доктор Кальтенбруннер, предложив подождать окончания работ по созданию системы наведения. Похоже было, что и Гиммлер проникся приведенными мною контраргументами. И хотя напрямую он не отменил своего прежнего приказа, и без того было ясно, что вопрос откладывался. Рейхсфюрер распорядился, чтобы я постоянно держал его в курсе относительно всех новых разработок и конструктивных изменений.
Однако события на фронтах войны развивались куда быстрее ожидаемых в Германии усовершенствований вооружений и исследований в этом направлении. Как известно, до применения «Фау-1» по территории США дело так и не дошло.
Сейчас, спустя несколько лет после поражения Германии, можно часто услышать такой вопрос: «Что бы произошло, если?..» Однако во многих случаях дискуссии на данную тему являются просто пустым времяпрепровождением, поскольку необходимые компоненты для принятия верных оценок отсутствуют. Ведь для правильного осмысления прошедшего необходимо сопоставление и взвешивание всех фактов, полученных из разных источников. В данном конкретном случае можно сказать лишь следующее — операция по нанесению удара по Нью-Йорку самолетами-снарядами «Фау-1» исход войны никоим образом не решила бы. Для этого нужны были иные средства, а имеющихся в наличии не хватало. К тому же они являлись не настолько уж и эффективными.
Глава 16
Движение Сопротивления. — Украинские партизаны против Красной армии. — Операция «Гриф». — Три боевые группы. — Спецрота. — Недостаток в людях и снаряжении. — Да, нет и о’кей. — Дикие слухи. — Атака на главную ставку союзников во Франции? — Эйзенхауэр в опасности? — Кафе «Дэ ля Пэ». — Три моста через Маас. — Где аэрофотоснимки? — Содействие Гитлера. — Скрытное развертывание. — Внезапная переброска на Запад. — Постановка задач у фельдмаршала Модели. — Занятие исходного положения
В последующие месяцы у меня было не так и много времени, чтобы заниматься специальным оружием или развивать движение Сопротивления из французов, бельгийцев, голландцев и норвежцев, пожелавших образовать на занятых союзниками территориях специальные группы. Однако, по моему мнению, это дело не имело почти никаких перспектив, ведь даже правительство Петэна во Франции обладало в то время лишь небольшим количеством сторонников. Я считал, что движение Сопротивления, не опирающееся на значительную часть населения, заранее обречено на неудачу и походит на мертворожденное дитя. В этом вопросе не могли помочь даже тайные схроны с оружием и средствами для проведения диверсий, во множестве оставленные еще адмиралом Канарисом по всей Западной Европе.
Несколько иначе складывалась обстановка в Восточной и Южной Европе, и прежде всего на Украине, где в районах, прилегавших к государственной границе между Советским Союзом и Польшей, УПА[256] действительно опиралась на широкие слои населения. Ее руководители в 1940–1941 годах были немцами арестованы, но в 1944 году — отпущены. УПА боролась со злоупотреблениями германских оккупационных властей, а позже храбро сражалась с вернувшимися частями Красной армии. По слухам, определенную ее часть составляли немецкие солдаты, отбившиеся от своих частей во время большого отступления германских армий летом 1944 года и добровольно сражавшиеся вместе с украинцами против русских.
Осенью 1944 года я поручил гауптману К. провести на Украине специальную операцию и проверить правильность этих слухов. С группой немецких солдат в составе восьми человек и оснащенной радиосредствами гауптман К. через Карпатский фронт просочился вглубь Карпатской Украины[257], а затем направился на восток. Операция длилась три недели, во время которых группа совершила рейд по глубоким тылам русских войск. После благополучного возвращения этой группы мы получили достаточно полную картину сложившейся ситуации.
УПА действительно смогла сформировать отряды, насчитывавшие порой более тысячи человек, и взять под контроль целые районы. Ее борьба с тыловыми частями русской армии осуществлялась методом «наскока». Оружие, боеприпасы и иное оснащение членам УПА приходилось добывать в ходе нападений на советские подразделения.
Гауптману К. удалось лично переговорить с некоторыми руководителями УПА и выяснить, что немецкие солдаты на самом деле сражались в рядах украинского освободительного движения и в основном выполняли роль младших командиров. Руководство УПА было готово обменять немецких солдат на поставки вооружения и другого оснащения. Ими были подготовлены даже аэродромы, на которых можно было забрать раненых и больных немецких солдат. Однако положение дел, связанное со снабжением фронтов бензином, настолько осложнилось, что на подобные операции просто не хватало горючего.
Несмотря на то что описанная выше операция и ей подобные, проводимые моими истребительными частями СС, мне очень нравились, сам я непосредственно заниматься их организацией не мог. Гораздо важнее были приготовления к предстоявшему контрнаступлению, забиравшие все мое время. И хотя я не принимал личного участия в формировании и подготовке своих боевых групп на выделенном нам полигоне Графенвёр[258], все же осуществлял общее планирование и разработку основополагающих приказов, находясь во Фридентале.
Для нашей операции, проводимой в рамках контрнаступления немецких войск, мы придумали кодовое наименование «Гриф» — название легендарной птицы, упоминавшейся в старинных немецких сказаниях. По моему плану наши истребительные части должны были получить организационную форму в виде танковой бригады, которую впоследствии стали называть 150-й танковой бригадой.
В основу планирования нашей операции был положен общий календарный график наступления, который в первый день предусматривал прорыв неприятельской обороны по всему фронту. На второй день нашим наступающим частям надлежало достигнуть реки Маас и форсировать ее. Как мы справедливо предполагали, остатки войск противника уже в первый день должны были быть полностью дезорганизованы и обращены в бегство.
Для меня и моих сотрудников было совершенно ясно, что нам придется импровизировать. Ведь тогда начало наступления было назначено на первые числа декабря 1944 года, а за пять остававшихся недель ни одна нормальная полевая группировка, не говоря уже о части, призванной решать специальные задачи, не могла полностью построить свой боевой порядок и наладить соответствующее взаимодействие. Такое просто было невозможно, и мы об этом знали. Однако наша совесть оставалась чиста, поскольку я обратил на это внимание фюрера еще во время постановки общей задачи. Во всяком случае, мы свое мнение высказали.
Поскольку нам приходилось считаться с возможностью возникновения различных неожиданных ситуаций, мы определили для себя три цели, по которым предстояло работать одновременно, — мосты у городов Энжи, Аме и Юи. В соответствии с этим полоса наступления 6-й танковой армии СС была разбита нами на три части, которые постепенно сужались, имея в качестве конечной точки вышеназванные мосты. Нашу 150-ю танковую бригаду мы также поделили на три боевые группы, присвоив им литеры «X», «Y» и «Z».