– «Автономный аппарат для дыхания под водой». Легкое водолазное снаряжение, позволяющее человеку погружаться на глубины до ста метров и легко перемещаться под водой в трех плоскостях. Изобрели акваланг в этом году моряк Жак-Ив Кусто и инженер Эмиль Ганьян, который дал аквалангу самую ценную часть – легочный аппарат, сделанный на основе газораспределителя. Запас воздуха, сжатый под высоким давлением, содержится в баллонах, которые крепятся на спине пловца. Регулятор, укрепленный на баллоне, подает воздух под тем же давлением, что и на той глубине, на которой находится аквалангист. Для этого служит специальный клапан. С этим оборудованием ныряльщик может долго оставаться под водой. Дыхание у подводного пловца такое же естественное, как на поверхности. Единственное, что должен сделать ныряльщик, чтобы получить воздух, – сделать вдох, и легочный аппарат акваланга подаст ему порцию воздуха под необходимым давлением.
– Аппарат Дрегера или Дэвиса – то же самое! У тебя вон какой серьезный аппарат для дыхания и пузырей не дает! – скривил на правую сторону физиономию Ал, на котором довольно ловко сидел «Дрегер», в трех местах пузырящийся воздухом.
– Это ребризер. Аппарат, который применяют французы для своих фрогменов, – не моргнув глазом соврал Хип, внимательно следя за действиями Ала.
– Давай пойдем в воздушный карман. Там полотенце и сухая одежда есть! – неожиданно предложил Ал, нажимая небольшой рычаг.
Салон лодки начал быстро наполняться водой.
– Надо предупреждать заранее! – недовольно буркнул Хип, сунув в рот загубник.
– Оставь твой акваплан, оружие и вертушку в лодке. Никто про эту пещеру не знает! В комнату проход узкий, ты в своем акваплане не пролезешь! – посоветовал Ал, первым снимая ИДА [44].
«Вобще-то у тебя ребризер, который Ал почему-то назвал аквапланом, но не будем придираться к словам! Человек в первый раз услышал слова “акваланг” и “ребризер” и должен сразу без запинки их повторить? Много вы хотите от человека двадцатого столетия, господин фрогмен! Не забудь снять свой “акваплан”! На нем много интересных приборов, которых совсем не знают в двадцатом веке!» – напомнил внутренний голос.
«Полностью с тобой согласен!» – мысленно ответил Хип, снимая АПС, а потом и ребризер.
С некоторым сожалением оставляя АПС рядом с ребризером, Хип выплыл из открытой подводной лодки и направился вслед за идущим по дну Алом, который, подойдя к вертикальной стене, засунул руку в расщелину. Послышался скрежет. Хип повернул голову в направлении звука.
С левой стороны прохода выдвинулась каменная плита и начала закрывать вход.
«Прямо какие-то “Копи царя Соломона” [45]!» – хмыкнул Хип, стараясь не потерять Ала, которы, хоть и прихрамывая из-за поврежденных коленей, но довольно быстро передвигался по полу пещеры, в которой становилось все темней.
Особо Хипа это не напрягало, так как в своей маске с ПНВ он прекрасно видел пленного. Тот обнял двумя руками выступ скалы и начал его поворачивать.
«Не хватает только Гагулы [46], которая выходит из-за угла!» – не оставил без внимания действия Ала внутренний голос.
На всякий случай Хип включил видиокамеру на акваплане, которая по мере необходимости автоматически переходила на запись в инфракрасном диапазоне, то есть не нуждалась в свете. На что внутренний голос моментально отозвался: «Я столько раз ругал тебя за твои неуемные траты насчет всяких подводных гаджетов! И сейчас низко кланяюсь и признаю: я был не прав! Только за эти дни в сорок третьем году твои дурацкие гаджеты уже раз пять спасли тебе жизнь!»
«А то!» – самодовольно отозвался Хип, подплывая на метр к Алу. Тот, повернув камень, скользнул в проход, через два метра закончившийся вертикальным тоннелем, по которому начал подниматься пленник, явно почувствовавший себя полноправным партнером.
Пять метров, и тоннель закончился открытым люком, через который лился желтый свет.
Глава 10
Предательство Ала.
Подводное путешествие в озере.
Сиреневый артефакт
Дождавшись, пока Ал начнет вылезать из люка, Хип, успев снять ласты, схватился за перекладину под ногами пленника и одним движением вытолкнул его наверх, сам мгновенно выскочил следом.
И оказался в компании не только Ала, еще и двух белобрысых мужиков в матросской робе, один из которых имел сходство с лошадью, а второй, с черным клоком на голове, моментально получил прозвище Клок.
Они с похвальной сноровкой бросились на него, не задавая лишних вопросов. «Похоже, Ал своих соратников как-то предупредил!» – обрисовал ситуацию внутренний голос.
Отвечать Хип не стал, а просто начал действовать.
На всякий случай он, смещаясь вправо, легонько ударил ребром ладони Ала по сонной артерии, после чего тот мирно улегся на новый деревянный пол и закрыл глаза.
С похвальной быстротой Клок метнулся к столу и схватил эсэсовский кинжал с черной ручкой, а Лошадиный вскинул большой черный пистолет.
Хип качнул маятник [47] вправо, смотря Лошадиному прямо в глаза и нанося ему удар из арсенала каратиста, маваси-гери, от которого тот рухнул на пол, успев, правда, произвести два выстрела, одна из пуль попала в плечо Хипу.
Выстрел, ударив как кувалдой, на долю секунды потряс Хипа, но годами тренированное тело продолжало действовать, и он нанес сокрушительный удар правой.
«Даже если тебе оторвало ногу, у тебя есть пара секунд…» – вспомнил Хип наставление американского спецназа.
Левая рука мгновенно онемела, но и Лошадиный, выронив «люгер», грохнувшийся на камень, закатил глаза и не подавал признаков жизни.
Хип, понимая, что долго не протянет с одной рукой, сделал два шага вперед и, едва только Клок открыл подмышку, ударил правым кулаком в район ясно обозначившегося пятого ребра. Раздался громкий хруст, показывая, что пятое или шестое ребро сломано, что и бывает при концентрированном ударе [48].
Акваплан соскочил с руки, и Хип еле успел возле самого пола поймать его. Два нажатия на нервные узлы, и дикая боль в левой руке блокирована.
Полевой нож сдвинулся вправо и болтался только на одной черной пластмассовой полосочке, а пластиковые ножны оказались разбиты. «Как еще плечевой нож не вывалился? Жалко будет, если я его потеряю!» – рассуждал Хип, начиная понемногу двигать левой рукой, боковым зрением наблюдая за встряхнувшим головой Лошадиным. Тот вроде бы приходил в себя, но глаза у него были мутными.
Хип посмотрел на свое левое плечо.
Тяжелая пуля «люгера» не смогла пробить кевларовый гидрокостюм, она вывалилась из вмятины на костюме, едва Хип провел рукой по плечу, и упала на пол. А вот поднимать ее Хип не стал, боковым зрением отметив, что Лошадиный как-то театрально скрючился, его правая рука тянулась к щиколотке. Ал и Клок пока не подавали признаков жизни.
Взяв со стола, на котором стояла большая открытая банка американской тушенки, граненый стакан, Хип одним движением правой кисти метнул стеклянное изделие с толстенным дном в Лошадиного.
Стакан попал донышком в лоб, упал вниз и не разбился.
Лошадиный вскинулся, отдернул правую руку от щиколотки и ошарашенно посмотрел на Хипа.
– Одно лишнее движение рукой – и ты будешь умирать долго и мучительно! Одна нога у тебя уже не работает, сейчас и другая будет такая же! – пообещал Хип, отмечая толстостенную двухдюймовую стальную трубу, капитально вделанную в стену. Вторая такая же труба тянулась на пять сантиметров выше пола.
Нагнувшись, Хип задрал штанину на Лошадином и обнаружил на лодыжке малюсенький двуствольный пистолетик в аккуратно обрезанной кожаной кобуре.
– Ценная вещь «Дерринджер» [49]! Револьвер последнего шанса! Ты, наверное, хотел застрелиться? – спросил Хип, отстегивая кобуру с ноги Лошадиного и кладя пистолетик в свою поясную сумку.
Еще раз окинув взглядом комнату, Хип ткнул указательным пальцем правой руки под нос Лошадиному, погрузив его в нокаут.
Разогнувшись, боевой пловец приступил к обыску помещения.
В стенном шкафу он нашел матросскую робу довоенного качества, аккуратно сложенную на средней полке, два десятка тельников, в том числе и с начесом [50]. Три гидрокостюма Дрегера, внешне похожие на «Садко», которые Хип не любил. Для работы под водой он предпочитал гидрокостюмы мокрого типа, который сейчас был на нем. Также присутствовали, на нижней полке, аппараты Дрегера, в таком был Ал, и Дэвиса.
Больше в шкафу ничего интересного не было, кроме ящика взрывчатки с взрывателями в отдельной коробочке.
А вот на верхней полке обнаружилась связка черных наручников, с привязанными на проволочках ключами, которые Хип моментально реквизировал, решив применить сразу после допроса Лошадиного, у которого начали дрожать ресницы.
– Отвечаешь быстро и точно – тогда я тебя пальцем не трогаю. Не отвечаешь – начинаю пытать по методике Смерша! – пообещал Хип, довольно искушенный в методиках полевых допросов, в частности «экстренного потрошения», но понятия не имевший, как на самом деле допрашивали в Смерше.
Подтащив все еще находящего без сознания Ала к стене, Хип приковал ему наручниками правую руку к верхней трубе, а левую – к нижней.
Уложив Лошадиного на спину, Хип уселся ему на грудь, а ступнями прижав руки в локтях. Затем легонько ткнул пальцем в ключицу, заставив пленника дернуться и прийти в себя.
Положение «лежа на спине» всегда настраивало пленных на откровенность и ускоряло допрос.
Сжав голову коленями и положив правую руку на лицо Лошадиного, так что указательный и безымянный пальцы оказались на глазах, Хип участливо спросил:
– Глазки сейчас будем выдавливать или после «дирижабля»? – прекрасно зная, что неизвестность пугает больше всего.