Хип положил руку на мокрую книгу и через минуту все знал о кристалле. Как с ним работать и что он может.
Еще через минуту он вложил осколок солнечного камня в пупок, а сиреневый камень приложил к бедру.
Камни, ярко вспыхнув, моментально исчезли в человеческом теле.
Моментально, как по мановению волшебной палочки, исчезла головная боль, в теле появилась энергия. Как после хорошей зарядки и пятиминутного контрастного душа.
Сейчас голова не болела, чего не бывало после приличной пьянки.
«Не за то отец сына бил, что пил! А за то, что опохмелялся!» – напомнил известный афоризм внутренний голос.
Все произошедшее со странными камнями моментально выветрилось из сознания Хипа.
«Это все хорошо, но почему телефон включился? Это совсем против его привычек!» – про себя заявил Хип, протягивая левую руку вперед и беря с импровизированной тумбочки малюсенький телефон, не забыв бросить короткий взгляд на Сида, который, завернувшись в одеяло с головой, спал без задних ног, привольно раскинувшись на надувной кровати.
Левая рука Хипа закинула томики обратно в сумку, он перестал думать и о них.
Экран показывал, что пришло новое СМС-сообщение, а в левом углу горел долгожданный зеленый значок сети. «Карл у Клары украл кораллы!!!!!» – открылось совершенно дурацкое смс на английском языке, набранное готическим шрифтом с завитушками на каждой второй букве и с пятью восклицательными знаками на конце. Последний восклицательный знак был вполовину меньше своих рослых собратьев.
Сердце мгновенно радостно забилось, ускорившись раза в три. Четыре с половинкой восклицательных знака означали, что номерной счет Хипа на Багамских островах увеличился на четыре с половиной миллиона долларов.
Совершенно автоматически Хип набрал совершенно обычный на первый взгляд вопрос: «Сколько штук?» Слово «штук» означало, что Хип сейчас не может ни писать, ни прибыть в Гонконг, откуда пришло сообщение, ни ответить.
«Ничего не понимаю! Финансовая операция должна была закончиться через шесть месяцев после твоего возвращения с днепропетровской операции! Примерно в марте семнадцатого года!» – напомнил внутренний голос.
«Сейчас уточним!» – пообещал Хип, переходя на Gmail и сразу нажав иконку «Новости».
Новости показывали празднование восьмого марта две тысячи семнадцатого года в разных странах.
– Значит, нестыковка по времени! Интересный фокус! Ушел я на задание в конце февраля шестнадцатого года, попал в сорок третий год двадцатого века летом, а сейчас очутился в нашем времени, в марте семнадцатого года! Непонятки! – вслух заявил Хип, потирая обросшее короткой щетиной лицо и прикидывая, где и чем можно побриться. Особо бриться в сорок третьем году не хотелось, но сейчас, когда он вновь перенесся в двадцать первый век, Хип решил побриться. И сразу поставил котелок с водой на спиртовку.
«А почему тебя должны перенести в прежнее время года? Ты это заказывал?» – ехидно поинтересовался внутренний голос.
«Не заказывал, мой верный и мудрый советчик!» – покорно согласился Хип, продолжая анализировать вчерашние события.
Вчера они хорошо посидели, употребив на двоих пол-литра мутноватого спирта, под рассказ Сида о подъеме золотых слитков со дна Иссык-Куля, но голова при пробуждении болела не сильно, показывая, что спирт был качественный.
Сейчас Хип чувствовал себя прекрасно, да и обладание почти пятью миллионами долларов весьма прибавило бодрости.
«Конечно, качественный и русский! Смотри, какой он мутный! Явно какой-нибудь Кулибин в подвале варил! От такого спирта голова болеть точно не будет! Спиртик явно пшеничный или свекольный! В сорок третьем году метиловый спирт не бодяжили с этиловым и не продавали в продовольственных магазинах, выдавая за чистейший этиловый!» – наставительно заявил внутренний голос и, как Хипу показалось, плотоядно облизнулся.
– Спирт питьевой давно не продают в магазинах! – наставительно заявил Хип, снова всматриваясь в ленту новостей.
– У нас продавали спирт в литровых и трехлитровых банках! – вступил в разговор Сид, с трудом приподнимаясь и мотая головой.
– Головка сильно болит? – поинтересовался Хип, просматривая новости, половина из которых шла на украинской мове, три четверти из этой половины посвящались событиям в Донецке и Луганске.
– Трещит, как будто мы выпили по три литра самогона на каждого! – оповестил Сид, снова коротко тряхнув головой.
– Сейчас пройдет, а потом заболит еще сильней! – пообещал Хип, набирая резервный телефон резидента на Украине.
– Привет! – поздоровался Хип, едва на той стороне провода взяли трубку.
– Мы тебя потеряли! Куда ты пропал? – моментально последовал громкий ответ резидента.
Перед местоимением «ты» резидент сделал секундную заминку, показывая, что работает под контролем.
– Это длинная история, и чуть позже я тебе расскажу! – только успел сказать Хип, как в телефоне чуть слышно щелкнуло.
«Отведенные на разговор секунды прошли! Разговор закончен», – понял Хип, выключая телефон и снимая заднюю крышку. Две секунды, и Хип вынул из телефона симку и аккумулятор, начиная прикидывать дальнейшее развитие событий.
«Долго вел разговор. Резидент под контролем. Надо уходить! И быстро!» – напомнил внутренний голос. Хип вскочил и коротким жестом приказал Сиду отогнать «Спящую красавицу» от пирса.
– Слушаюсь, кэп! – выдал Сид, поднимаясь на ноги.
Не задавая более вопросов, он забрался в «Спящую красавицу» и сразу включил двигатель. Субмарина отошла от пирса, а в это время Хип спускал надувные матрасы и упаковывал вещи – занялся ликвидацией временного лагеря.
Две минуты спустя на причал вылез Сид и потащил оборудование в немецкую субмарину.
Через десять минут ничто на пирсе не говорило о трехдневном пребывании в пещере людей.
– Пошли, благословясь! – скомандовал Хип, включая двигатель.
Выйдя из пещеры, субмарина повернула направо и буквально за минуту набрала десять узлов. Пять минут понадобилось ей, чтобы достичь противоположного берега.
Подвсплыв в десяти метрах от берега, Хип только повернул голову, как Сид, протянув правую руку, дернул незаметный тумблер. Открылась передняя панель, из нее вылезли окуляры перископа, в засветившемся окошке побежали цифры, а две кнопки под окошком засветились.
Подняв перископ, Хип внимательно осмотрел пологий берег и, обнаружив в ста метрах небольшой лесок, направил субмарину туда, держась полутора метров под водой. По широкой дуге развернувшись, он подошел к леску и у самого берега всплыл на поверхность.
Отключив перископ, Хип подождал, пока перископная штанга уберется внутрь, и сначала разблокировал защелку, а только потом откинул кокпит.
Подняв правую руку, Хип призвал Сида к молчанию и внимательно прислушался.
С левой стороны реки, то есть с истоков, шел мерный гул вертолетного двигателя.
С противоположной стороны послышался неторопливый рокот большого двигателя. Повернув голову направо, Хип обнаружил большой сухогруз с румынским флагом на носу.
«Уходим под воду!» – жестом приказал Хип, захлопывая кокпит и тут же начиная погружение.
Снова опустившись на два метра, Хип выставил наверх перископ и стал внимательно смотреть наверх.
– Чего ты испугался? Одно судно идет сверху, второе снизу. Чего тут странного? Намного странней твои маленькие экранчики, в которых что-то видишь, и малюсенькие телефоны, по которым ты говоришь! Ты не хочешь ничего объяснить? – спросил Сид, звонко щелкнув пальцами.
Хип снова поднял правую руку вверх, с открытой ладонью, призывая к молчанию.
Ослепительно-белый «КА‑26» шел на высоте метров сто по самой середине Днепра, хищно опустив нос.
Казалось бы, ничего странного в полете гражданского вертолета над рекой не было, вот только два черных цилиндра под брюхом вертушки очень не понравились Хипу.
«Индикаторы массы или мощные гидролокаторы!» – мгновенно подсказал внутренний голос.
«Может быть подвешено и то и другое!» – мысленно отозвался Хип, отрываясь от окуляров перископа и жестом приглашая Сида посмотреть.
Сид жадно прильнул к окулярам перископа и тут же отшатнулся.
– Этого не может быть! Такая машина не может летать! – громко сказал Сид, снова приникая к окулярам.
– Все может быть в двадцать первом веке, куда мы неожиданно попали. Мало того, что сегодня двадцать первый век и восьмое марта две тысячи семнадцатого года, мы на Украине, которая сейчас стала отдельным государством и находится не в очень хороших отношениях с Россией! Если нас поймают, то в самом идеальном случае убьют, а в худшем – запытают до смерти! – обрисовал «красочную» перспективу Хип, чуть опуская перископ и обнаруживая еще одну винтокрылую машину – «КА‑52» [61] в зеленой камуфляжной окраске, но тоже с двумя подвесными черными цилиндрами по обоим бортам.
«Будем надеяться, что ищут фрогменов, а не подводную ракетную лодку, тем более что лодка почти вся состоит из композиционных материалов, за исключением нижней части и сопел, что на экране гидролокатора выглядит довольно странно. Но в любом случае мы никак не походим на дайверов и тем более на боевых пловцов.
«Вряд ли СБУ сможет найти сразу достаточно грамотных операторов для такой специфической работы, как отслеживание и опознавание нетипичных целей! С этим и у нас проблема, а тут “бывшие друзья”! Это не так просто со времени твоего выхода на связь! Да и вряд ли в СБУ есть грамотные операторы на гидролокаторы! Они все у вояк сидят в разведке! Около населенного пункта выйди с Виктором на связь! Он и золото любит, и связи на изготовление документов есть!» – напомнил внутренний голос после детализации существующего положения с военными специалистами на Украине.
– Вопрос, конечно, интересный! – вслух отозвался Хип, передавая окуляры перископа Сиду.
– Странный ты человек, Хип! Столько всего знаешь! И совсем не удивлен тому, что мы с тобой перенеслись, как во сне, в двадцать первый век! – пробормотал себе под нос Сид и тут же закричал: