х друзей, чтобы временно спасти большую часть нашей шкуры.
Представитель министерства иностранных дел спросил Гесса – когда он говорил о желании Гитлера получить свободу действий в Европе, – означает ли это территория России в Европе или Азии. Гесс ответил – в Азии. Однако он добавил, что у Германии имеются определенные претензии к России, которые должны быть удовлетворены, но отверг все слухи о том, что Гитлер собирается напасть на Россию.
От разговора с Гессом создалось впечатление, что он убежден в победе Германии в войне, но понимает, что это займет много времени и приведет к многочисленным жертвам и разрушениям. Он, по-видимому, думает, что если ему удастся убедить население нашей страны в том, что существует основа для мирного урегулирования, то война закончится, и люди будут избавлены от бессмысленных страданий.
Во время второго разговора, состоявшегося 14 мая, Гесс сделал два заявления:
1. При любых условиях мирного урегулирования Германия будет по-прежнему поддерживать Рашида Али и потребует ухода Британии из Ирака.
2. Подводная война при поддержке авиации будет вестись до тех пор, пока все пути снабжения нашего острова не будут перерезаны. Если же острова не капитулируют, а империя будет продолжать войну, то блокада Британии будет продолжаться до тех пор, пока последний ее житель не умрет с голоду.
Во время третьего разговора, 15 мая, ничего нового сказано не было, за исключением того, что Гесс отпустил несколько оскорбительных замечаний по поводу вашей страны и размеров той помощи, которую вы можете нам оказать. Он в особенности весьма невысокого мнения о ваших самолетах и темпах их производства.
Гесс, по-видимому, находится в добром здравии и не проявляет никаких традиционных признаков безумия. Он заявляет, что прилетел к нам по собственному желанию и что Гитлер о готовящемся полете ничего не знал. Если верить Гессу, то он надеялся вступить в контакт с членами «Движения за мир» в Англии, которое, как он рассчитывает, сумеет отправить в отставку нынешнее правительство. Если он честен и находится в здравом уме, то это обнадеживающий знак, свидетельствующий о плохой работе немецкой разведки. С ним будут обращаться хорошо, но желательно, чтобы пресса не делала из него героя и не называла его авантюру подвигом. Мы не должны забывать, что Гесс вместе с Гитлером несет ответственность за все преступления фюрера и является военным преступником, судьбу которого будут решать правительства всех союзных держав.
Мистер президент, все вышесказанное предназначено только для вас. Мы думаем, что сейчас надо подержать прессу на голодном пайке, чтобы немцы поломали голову, что с Гессом. Германские военнопленные офицеры были сильно встревожены вестью о прибытии Гесса, и я не сомневаюсь, что служащие немецких вооруженных сил с глубоким недоверием отнесутся ко всем его заявлениям».
18 мая 1941 года подполковник А. Малколм Скотт, офицер шотландской гвардии, получил под свое начало два отделения колдстримских гвардейцев и приказал оборудовать тюремный лагерь для содержания в нем Рудольфа Гесса.
Были выкопаны рвы и созданы пулеметные посты, сооружены заграждения из колючей проволоки, через которые был пропущен электрический ток. Были оборудованы подземные ходы, чтобы охранники могли быстро переместиться из одного конца лагеря в другой. Под крышей и под досками пола в тех помещениях, где должен был содержаться Гесс, установили микрофоны прослушивания. Все, что заместитель фюрера будет говорить наяву или во сне, будет записано на пленку. Из-за недостатка времени всю эту работу пришлось проделать очень быстро. Последний рабочий покинул территорию лагеря за пятнадцать минут до того, как сюда в машине скорой помощи был доставлен Гесс.
Его вывезли из Тауэра 21 мая 1941 года и доставили в новое место заключения, Митчетт-Плейс, неподалеку от Фарнборо.
Одним из первых ото всех этих подслушивающих устройств пострадал молодой офицер по имени Дуглас Персиваль. Капитан Персиваль был такого же роста, как и Гесс, и тоже увлекался спортом и, в частности, альпинизмом. Его никто не предупредил, что теплые отношения с именитым пленником не поощряются, и он подолгу дружески беседовал с Гессом. Немец привязался к молодому офицеру и однажды великодушно, но вместе с тем высокомерно заявил Персивалю:
– После победы Германии я подарю вам в Шотландии замок. Какой вам больше всего нравится?
– Замок Балморал, – ответил Персиваль, приняв это за шутку. Ему было смешно, но он постарался сохранить на лице серьезное выражение.
Гесс спокойно сказал, что Персиваль уже может считать этот замок своим.
На следующий день капитана Персиваля вызвали в кабинет, где офицеры службы безопасности занимались прослушкой разговоров Гесса.
– Вы не должны говорить такие вещи, – серьезно предупредили капитана. – Вдруг кто-нибудь подумает, что вы и вправду мечтаете получить этот замок!
На эти слова капитан Персиваль ответил, что Гесс одержим желанием чувствовать свою значимость. Он заметил на всей столовой посуде и приборах королевские инициалы G.R.VI и убедил себя, что король решил таким образом оказать ему особое уважение. Он никак не хотел поверить, что этими буквами помечают в Англии все предметы, принадлежащие военному министерству. То, что его охраняли два отделения гвардии, то есть элитные войска британской армии, тоже показалось Гессу доказательством его значимости.
Гесс пробыл в Митчетт-Плейс до июня 1942 года.
Глава 16ЖЕНЩИНАМ ВСЕГДА ПРИХОДИТСЯ ЖДАТЬ
Гитлер не отрекался от своего друга Гесса до тех пор, пока не убедился, что его миссия не принесла успеха. Но ко вторнику 15 мая решение было принято. Гитлер собрал руководителей армии на специальное совещание и сообщил им: «Полет Гесса стал для меня полной неожиданностью. Гесс страдал от внутреннего конфликта, порожденного сознанием того, что два германских народа уничтожают друг друга. Ему не давала покоя мысль, что он не воюет на фронте. Он всегда был склонен к мистицизму, видениям и пророчеству и так пристрастился к рискованным полетам, что я вынужден был запретить ему садиться за штурвал самолета».
Генералы выслушали слова фюрера в молчании. Никто не осмелился задать вопрос, который напрашивался сам собой: если Гесс был психически неуравновешенным человеком и Гитлер об этом знал, то почему его не лишили власти и не сняли с поста заместителя фюрера?
Затем Гитлер устроил пресс-конференцию, где заявил, что Гесс страдал желудочным заболеванием и что в последнее время его обязанности все чаще был вынужден выполнять Мартин Борман. По приказу Гитлера штаб-квартира нацистов подготовила заявление для немецкой прессы:
«Насколько можно судить по документам, оставшимся от члена партии Гесса, он, по-видимому, жил в мире галлюцинаций, из-за которых ему пришла в голову мысль, что он сумеет добиться заключения мира между Германией и Британией.
Фактом является то, что Гесс, согласно сообщению из Лондона, выпрыгнул из своего самолета с парашютом недалеко от города, в который он летел, и получил травму. Национал-социалистическая партия выражает сожаление, что этот идеалист стал жертвой своих галлюцинаций.
Это, однако, не окажет никакого влияния на ход навязанной Германии войны. Профессор доктор Карл Хаусхофер, руководитель института геополитики, Вилли Мессершмитт, фрау Гесс и другие были арестованы».
Чтобы поддержать миф о сумасшествии Гесса, необходимо было показать, что те люди, которые ему помогали или не сделали ничего, чтобы предотвратить его безумный полет, понесли наказание. Больше всех пострадал адъютант Карлхайнц Пинтш. Его судил военный трибунал, который признал его виновным. Были арестованы также шофер и детектив заместителя фюрера. Но, несмотря на официальное заявление нацистской партии, ни профессор Хаусхофер, ни Вилли Мессершмитт, ни фрау Гесс арестованы не были.
Гестапо специальным самолетом привезло в Бад-Годесберг доктора Альбрехта Хаусхофера, где его подвергли допросу и обязали написать полный отчет о «типе и круге своих английских знакомых, которые симпатизируют фюреру». Гитлеру уже подробно описали всех миротворцев, которых назвал Альбрехт Хаусхофер, но для того, чтобы поддержать миф о том, что фюрер о них ничего не знал, нужно было получить от Альбрехта такую бумагу. Доктора Альбрехта Хаусхофера продержали в Бад-Годесберге три месяца, а потом потихоньку отпустили домой, и он снова занялся своей карьерой.
Немецкому народу объявили, что Гесс – предатель. Его имя было убрано с названий больниц, институтов и улиц. Все это делалось при большом стечении народа. Его исключили из партии, а имя вычеркнули из всех ее документов. Гитлер хотел показать всем, что он презирает человека и друга, предавшего его.
Все последующие годы он продолжал демонстрировать свою неприязнь к Гессу. Насколько нам известно, лишь однажды он сбросил маску возмущенного предательством фюрера и продемонстрировал свое истинное отношение к Гессу, который был его лучшим другом и верным помощником еще с той поры, когда они оба нищими молодыми людьми сидели вместе в тюрьме и участвовали в политической борьбе, и до того дня, как Гесс улетел в Шотландию.
Гитлер показал свое истинное отношение в присутствии фрау Эльзы Брукман. Ее муж, Гуго Брукман, был мюнхенским издателем, помогавшим Гитлеру словом и делом, когда тот только начинал свою карьеру политика. Фрау Брукман, до своего замужества румынская княгиня, была умной и проницательной женщиной. Она подружилась с Гитлером в ту пору, когда у него за душой не было ни гроша. Она испытывала к нему материнские чувства, которых не изменил даже его стремительный взлет к славе и власти. Для Эльзы он по-прежнему оставался юным идеалистом Адольфом, которого она когда-то знала. Власть, которой он теперь обладал, не производила на нее никакого впечатления, и она всегда говорила с ним прямо, не испытывая, как все окружающие, священного трепета.
Гуго Брукман умер, и Гитлер вскоре после похорон позвонил Эльзе, чтобы выразить свои соболезнования. Эльза в то время делала эскиз надгробного камня на могилу мужа, и Гитлер попытался ее успокоить: