– Да, миссис Моррис, все хорошо, ночами, правда, прохладно, а так все неплохо… миссис Моррис, бывает… да… неплохо бы…
Фильчиган выжидающе вновь обратил внимание на часы, циферблат показывал седьмой час вечера. Путевка, казалось, растянулась, а вопрос как стоял на месте, так и не продвигался дальше к открытию.
– Да, да… – наконец оппонент оторвалась от своих вопросов, – вот, пожалуйста, такие координаты, по 64 градусам северной широты… Миссис Моррис, вы также их можете ввести в «Гугл», – посоветовал социолог. – Спасибо.
До того как получились результаты, нужно было выждать некоторое время, и Фильчиган, набравшись терпения, отправился в ресторан отужинать, позвав своего товарища из номера по коммутатору, находившемуся тут же на стойке возле выписывающего сотрудника гостиницы. За столом было немного непривычно. Их попросту некому было тащить в бар, чтобы освободиться от мыслей и раскрыть, что находится на душе у каждого. Андреас был даже не против «принять» несколько изрядных глотков бренди или развести местный бальзамный напиток с водкой, так как в чистом виде пить ее он не мог.
– Что намереваешься делать, Эндрю? – спросил его Нильсон, вновь исковеркав в шутку его имя, протягивая ложку супа ко рту. По его виду можно было ошибочно признать о холостяцкой жизни.
– Я, – протянул Фильчиган, – Бен, все будет путем.
– Впрочем, ты случайно не слышал девиз воздушных сил армии США? – спросил своего товарища Андреас и отправил в рот насаженные на вилку макароны.
Учитель физикиотрицал свои познания.
Фильчиган был доволен своей проделанной работой, осталось произвести итог.
– Первое из этой цитаты, приятель, мы уже с тобой совершили, это Россия, – сказал он.
– Россия? – недоумевал Нильсон.
– Да, Бен, – Фильчиган сделал небольшой глоток сока, – второе – это то, что невозможное, и это будет действительно, чуть погодя.
Бенджамин Нильсон не сомневался в успехах своего приятеля, и если у того появлялась таинственная плохо скрываемая улыбка, значит, развязка где-то рядом. Он лишь пожал плечами и, поприжимав салфеткой свои губы, отпил сок из стакана.
Выйдя из столовой, каждый из путешественников направился по своим делам, Фильчиган – к столику приемки туристов.
– Я тут на массаж вечерний записался, пока тебя тут не было, Эндрю… – сказал довольный от еды Нильсон.
Фильчиган на минуту оторвался от намеченного плана, задержавшись на ходу.
– Тебя же разопрет в руках массажистки после трески, – пошутил социолог.
– Ерунда, – отмахнулся Бенджамин. – Вот если бы здесь была неаполитанская карнавальная лазанья, мм, вот тогда бы я ни за что не искал второго выбора расслабиться перед сном, – отшутился Нильсон, – к тому же это индивидуальный подход, строго по записи, – уточнил он.
– Миссис Нильсон, наверное, уже высказалась по этому поводу, – подтрунил над приятелем Андреас.
Нильсон скривился. Задумавшись, но не сказал другу ни слова.
– Брр, – представил он кого-то или что-то, – миссис Тракинг…
Оба американца, поняв шутливость физика, продолжили движение.
Оппонент не заставил себя долго ждать. Через пару гудков женщина подняла трубку телефона, уже ожидая культуролога на той стороне связи.
– Алло? Миссис Моррис, ну как ваши успехи? – начал издалека Фильчиган. Несмотря на подход к развязке своих предположений, он был спокоен. Ему нечего было практически терять, собрать вещи – это было дело времени. Он был готов вылететь обратно в Вирджинию уже хоть сегодня, благо поезда в Москву из Архангельска ходят проще, чем прокатиться по всей Элизабет[6].
Миссис Моррис, не затягивая паузы, выдала место расположения координат. На доли секунды Фильчиган тут же обрадовался ответу женщины, но вдруг предшествующее радости его настроение сменилось на более озадаченный вид. Его загадки хоть и приоткрыли часть завесы, так как данные надгробия оказались вполне координирующими числами. Конечно, если здесь нет ошибки в расположении этих цифр как шифра предположенным социологом, то координаты явились действительным местом их вероятной разгадки.
– Спасибо, миссис Моррис, вы мне очень помогли, – сказал вежливо Фильчиган.
– Подожди, подожди, Эндрю, – зачастила женщина. – …Ну как там в России?..
– В России? – многозначительно Фильчиган пожал плечами, он вспомнил гитариста, которого задержали милиционеры, хотя в Портсмуте на одном из участков Хай-стрит он случайно обратил внимание на мужчину, перебиравшего струны на гитаре с «откусанным» верхом возле грифа и бурчавшего песню собственно на виду у прохожих, гулявших по аллее, натянув на себя ковбойскую шляпу, усевшись как шаолиньский боец перед очищением Силиао Линьхунь[7], напевал о каких-то местах, которые ему были когда-то знакомы, возле одного паркового дерева, почти рядом со скамьей. Припомнился русский актер по имени Михаил.
– Да так, обычные люди, как мы, – поделился он с тетей, – не больше, не меньше. Но, я думаю, знаете, миссис Моррис, – задумался на мгновенье социолог, – мы, американцы, все же здесь жили бы немного лучше, – пессимистически закончил он, чтобы не продолжать растягивать разговор, ему не терпелось поделиться новостью с товарищем, заранее предполагая его выражение лица, точнее, пришедшего его замешательствов том, что они еще остаются.
Однако, попрощавшись с тетей, Фильчиган, вернувшись в номер, поделившись с Нильсоном своим планом о продолжении расследовать загадочные места скорее сам, про себя подивился реакции педагога по физике.
– Отлично! – казалось, Бенджамин Нильсон обрадовался, – теперь нам только осталось узнать о тайнах самой Вселенной! Андре, ты не представляешь это же сама находка для меня, врата в потусторонний мир, врата… Звездные врата, а вдруг мы очутимся на пустынной планете или, наоборот, нас встретят озлобленные озабоченные аборигены-мутанты…
– Как миссис Тракинг?! – Андреас почувствовал ноту сарказма в Нильсоне и решил смягчить его пыл, кинув какую-нибудь шутку. Но наилучшим вариантом в его голову пришла мысль напомнить о его жене, которую тот очень любил, несмотря по его рассказам на нее злореканий, что казалось, действующим, Нильсон тут же замолк.
– Бен, ты, наверное, насмотрелся триллеров по телевизору, раз у тебя такое впечатление, как нашему путешествию… – сказал Фильчиган.
– Я не знаю, Андреас, – Нильсон тяжело вздохнул, помотав головой, – к чему ведет наше путешествие. Конечно, американцам частично известно о таком месте, как Тартария, что это неприветливая территория и, допустим, там скрывается нечто неведомое, которое может открыть нам мир, который нам также поможет подать нечто неопознанное. Но, честно, мой друг, миссис Нильсон намного интереснее, чем мотание по закоулкам неизвестной области, да еще и России…
Нильсон хотел еще что-то дополнить в своем упоенном красноречии, но не стал, посчитав это бессмысленным, да и не желательным.
Но Фильчиган знал, чего ему не хватает, что его может побудить к продолжению путешествия. За многие годы их знакомства он практически изучил учителя по физике, ведь недаром Фильчиган оканчивал курсы психоаналитики, включавшиеся в систему кафедры по культурологии.
– А вдруг это научный прорыв?! – уточнил он в шутку.
– Да? – отмахнулся Нильсон, понимая, что тот желает его утешить. Но американского путешественника ничто не заставит с уклоном самоанализа изменить своему решению, да и путь практически пройден до половины, хотя, казалось, этот путь еще только приходится начинать сначала.
– И где это находится – Голубино? – с небольшим нежеланием, но прозорливостью рассеянного человека решать все самостоятельно Нильсон был готов на новые испытания.
В зале рейхсканцелярии нацистской империи Гитлер в позе наклонившегося папоротника внимательно, с углублением изучения на карте местности находился в решительном пребывании. Большая геополитическая карта, имевшаяся в рейхсканцелярии под протоколом «Гросесрайх» предопределяла меркантильность фюрера.
– Мой фюрер! – отчеканил, едва показался, войдя в помещение, Баке.
– Йозеф, – переключился на него Гитлер, но вновь обратился к карте. Ткнув в одно из мест на карте, вновь обратился к вошедшему немцу: – Меня тут сейчас заинтересовал один вопрос: как обстоит дело по внедрению наших людей по северо-восточной части Советского Союза?
– Мой фюрер, рейхсфюрер сейчас обладает некоторой информацией и считает, что советские силы недостаточны для отражения германским войскам.
Гитлер задумался. Убрал палец с поверхности стола, отошел от него, о чем-то размышляя. Что сейчас творилось в голове пятидесятилетнего человека, раненого в душе, не могущего определить свою личностную фракцию, можно было только догадываться.
– То есть, Йозеф, иными словами, и ты считаешь, что их технологии очень слабы, в отличие от нашей боевой техники?
Кажущееся уравновешенное настроение лидера националистической партии располагало к доверительной беседе, ему хотелось открыться, и секретарь по продуктовому снабжению «Ольденбурга» только представил, что не прочь бы пропустить одну-другую «баварского» с этим человеком. Но, несмотря на простоту этого типа, его должностной рост никак не ассоциировался с руководителем целой империи.
– Да, мой фюрер! – ответил Баке.
– Ну, хорошо, Баке, что у вас? – спросил фюрер.
– Документ, мой фюрер, заключение с совместной работы Шеффера с полковником фон Зифером.
– Да, Йозеф, я давно ожидал эту папку, – рейхсканцлер Германии протянул руку ожидаемому нацисту.
Гитлер без промедления решил сходу ознакомиться с содержимым документа, словно позабыв о статс-секретаре.
– Скажите, Йозеф, Гиммлер уже ознакомлен с этими бумагами? – спросил без каких-либо эмоций рейхсканцлер.
– Да, – неуверенно произнес Баке, но он тут же был подхвачен мыслью, что шефу СС не стоило бы поручать с докладом фюреру, не было бы на то оснований, что работа им не была бы сделана окончательно.