— Да, пожалуйста… Я вас слушаю…
— Скажите, Марина Николаевна, — начал Турецкий. — Когда вы последний раз видели мужа?
— На прошлой неделе. Мы отдыхали на даче. Ведь у него был отпуск. А в минувшую пятницу он неожиданно уехал в Москву и… не вернулся.
— Что он вам говорил перед отъездом? — спросил Грязнов.
— Что ему нужно встретиться с одним человеком. Кажется, по делам службы. А потом сразу вернется. Но он не вернулся. Я начала беспокоиться. И сегодня приехала в Москву сама…
— Как он вел себя в последнее время? — спросил Турецкий. — Вы не замечали в его поведении каких-нибудь странностей?
— Замечала. После своей последней командировки он вообще стал очень беспокойный. Плохо спал по ночам. Постоянно о чем-то думал.
— Вы имеете в виду командировку в Белград?
— Да. Там разбился наш транспортный самолет. Такая ужасная катастрофа. Кажется, все погибли… Аркадий хоть и не подавал вида, но всегда заметно переживал, когда ему приходилось расследовать подобные трагедии. Сколько раз я ему говорила: уходи ты с этой работы. А он ни в какую… — В глазах ее блеснули слезы: — Вы что-то знаете. Я вижу. Пожалуйста, скажите, что с ним случилось?
— К сожалению, мы знаем не больше вас, — вздохнул Грязнов.
Турецкий наметанным глазом ненавязчиво осматривал большую трехкомнатную квартиру, в которой царил изрядный беспорядок.
— Простите, вы готовитесь к переезду? — спросил он.
Женщина внезапно закрыла лицо руками и расплакалась.
— Успокойтесь, Марина Николаевна, — мягко сказал Грязнов. И шепотом бросил Турецкому: — Воды принеси, живо!
Хозяйку бережно усадили и напоили водой.
— Мы хотим вам помочь, — взяв ее за руку, доверительно произнес Вячеслав Иванович. — Можете нам верить.
— Я знала… Я чувствовала: тут что-то не так, — всхлипывая, сказала женщина. — Сначала исчез Аркадий. Потом случилось это. И вот явились вы… О Господи!
Она снова заплакала.
Турецкий и Грязнов переглянулись.
— Вы не могли бы объяснить, что здесь произошло? — спросил Александр Борисович, когда она немного успокоилась.
— Я не знаю. Ничего не знаю… Я сама недавно приехала с дачи, а тут все перевернуто… Сначала мне показалось, что в квартире побывали воры. Но потом я заметила, что не пропало ни одной вещи. Ровно ничего! Это какой-то ужас…
— Может быть, это сам Аркадий Викторович в спешке что-то искал и не успел убрать? — предположил Турецкий.
— Что вы! Он такой аккуратный. Нет, он бы такого никогда после себя не оставил…
— Вы милицию вызывали? — спросил Грязнов.
— Нет. Я же сказала, из квартиры ничего не пропало: ни деньги, ни ценные вещи..
— Вы хорошо все осмотрели?
— Конечно!
— Простите, это компьютер вашего мужа? — спросил Турецкий, заметив стоявший в одной комнате «Макинтош».
Женщина кивнула.
— Вы не могли бы его включить?
— Вообще-то без разрешения мужа… Да, конечно…
Компьютер не работал.
— Ничего не понимаю, — удивилась хозяйка. Заглянув с тыльной стороны, чтобы проверить питание, она неожиданно всплеснула руками.
Системный блок явно кто-то вскрывал: соединительные кабели оказались сняты, а кожух развинчен.
— По-моему, здесь чего-то не хватает, — заметил Грязнов. — Вы разбираетесь в этой технике, Марина Николаевна?
Женщина уверенно сняла кожух и ахнула:
— Винчестер!
Опасения друзей подтвердились: из компьютера был напрочь вынут жесткий диск вместе со всей информацией.
— Вы не знаете, что именно ваш муж записывал на компьютер? — спросил Турецкий.
— Ничего особенного. Разную информацию по авиакатастрофам. Он всегда тщательно анализировал подобные случаи…
— Ну что ж, это многое объясняет, — нахмурился Турецкий. — Скажите, Марина Николаевна, после возвращения вашего мужа из командировки вам случайно по телефону не угрожали?
— Нет, — испуганно произнесла женщина. — То есть, я не знаю, потому что трубку обычно снимал Аркадий.
— Вот что, — решительно сказал Грязнов. — Поскольку у вас в квартире побывали посторонние, мы должны здесь тщательно все осмотреть. Поэтому, с вашего позволения, я сейчас вызову нашу оперативную группу, и они тут немного поработают. Может быть, нам удастся выяснить, кто это сделал?
— Боже мой, Аркадий… — заплакала женщина.
— Пожалуйста, не волнуйтесь, Марина Николаевна, — вставил Турецкий. — Мы сделаем все возможное, чтобы найти вашего мужа. И вообще, я уверен, что с ним ничего страшного не случилось…
Однако в глубине души он был совершенно уверен в обратном.
Оба еще некоторое время пробыли в квартире Кулика вместе со следственно-оперативной группой. Но никаких следов незваных гостей так и не обнаружили.
— Чисто сработали, — буркнул Грязнов, когда уже в сумерках они мчались к нему на Енисейскую. — Профессионалы…
Турецкий, которому до смерти не хотелось тащиться домой, охотно согласился с предложением старого друга переночевать у него, а заодно и потолковать на досуге об этом странном деле. Остановившись у коммерческой палатки, друзья затарились двумя бутылками водки и явились к Грязнову во всеоружии.
— Одного не пойму, зачем они распотрошили компьютер? — удивлялся Вячеслав Иванович.
— Очевидно, на всякий случай, — предположил Турецкий. — Искали еще какие-нибудь материалы по белградской катастрофе. А саму копию протокола перехватили в день нашей несостоявшейся встречи…
— И все-таки, Саша, я не уверен, что в этом деле замешано гэбье, — разливая водку, сказал Грязнов.
— И напрасно. Потому что существует еще одна серьезная улика, о которой я тебе пока не рассказывал.
— Какая улика?
— Сначала выпьем…
И Турецкий наконец рассказал другу о загадочном телефонном номере с кодом «017», который он случайно обнаружил в записях профессора Ленца, а также о той служебной квартире, за которой этот номер числился. И это заставило Грязнова серьезно призадуматься.
— Ты прав. Это необходимо проверить, — согласился он.
— Именно этим ты завтра и займешься. Словом, необходимо разузнать: служит ли еще в ФСБ этот Леонид Беспалов? И в каком отделе. По возможности, неплохо бы вообще пригласить его к нам для беседы.
— Что у них там, справочное бюро?!
— Понимаю, Слава, — вздохнул Турецкий. — Но чем меньше у нас останется загадок, тем легче нам будет распутать это дело. Пожалуйста, это очень важно…
Поворчав немного, Вячеслав Иванович все же сделал в своем ежедневнике соответствующую запись. Потом предложил тост:
— За успех!
Новоиспеченный прокурор безоговорочно с ним согласился.
Квартира на Ярославском шоссе
Раннее утро
В эту ночь Наталья Ступишина почти не спала. Да и как тут уснешь?
Накануне, около полуночи, когда они с мужем уже легли, внезапно раздался телефонный звонок. Трубку снял Вадим. С тех пор как ему стали звонить по ночам, он запретил Наташе подходить к телефону. Разговор был недолгим. Потом муж поспешно собрался и ушел. Как всегда, ничего не объясняя.
Это было невыносимо. Наташа давно заподозрила, что Вадим связался с какими-то темными делами, но до поры терпела. До тех пор, пока он не отправил их сына в таинственный элитный лагерь, куда ей почему-то не было доступа. Это матери-то! А еще эти его внезапные ночные исчезновения…
С Вадимом определенно творилось что-то пугающее. Он стал нервным, раздражительным, грубым. Любые разговоры о его новой работе воспринимал в штыки, затыкая жене рот тем, что он, слава Богу, приносит в дом деньги и ее работать не заставляет. Плохо спал, вскрикивая во сне, или же глухо бормотал про какого-то паука, которого он ненавидит, мертвецов, подземелье и загадочное «мясо»… Словом, было отчего потерять голову.
Самое ужасное, что Наташа не знала: как ей быть? Она догадывалась, что муж наделал крупных долгов и теперь за это расплачивался (к тому времени любые упоминания о многообещающей коммерческой деятельности напрочь прекратились). Но при чем тут Алька? С каждым днем Наташа все меньше и меньше верила в сказку о существовании элитного лагеря. А эта бессонная ночь окончательно убедила ее, что так больше продолжаться не может.
Наташа провела ее на кухне. Терзаясь самыми невероятными догадками, она тщетно ломала себе голову и курила сигарету за сигаретой. Вадим появился только к утру и сразу завалился спать. Он даже не заметил, что жена еще не ложилась. Ему вообще было не до нее.
Войдя в комнату сына, Наташа, едва сдерживая себя, чтобы не разрыдаться, взглянула на украшавшие стены яркие плакаты с патлатыми физиономиями рок-кумиров, рассеянно перелистала фотоальбом (сын увлекался фотографией), обнаружила снимок милой девочки, который она раньше не видела. Потом взяла на колени старого плюшевого медведя, уже десяток лет неизменно сидевшего у сына на кровати и, обняв его, прижала к груди.
Так она сидела до тех пор, пока в комнату не просочились первые солнечные лучи, не донеслись первые звуки просыпающегося утреннего города. Где-то в отдалении послышался истерический вой сирены. Загудели троллейбусы. Зашуршали автомобильные шины.
Вытерев слезы, Наташа решительно встала. Она неожиданно поняла, что ей нужно делать. И пошла одеваться. Этому необходимо положить конец. Любой ценой. В эти минуты за жизнь своего мальчика она готова была заплатить даже самую высокую цену…
Прежде чем выйти из дома, Наташа осторожно заглянула в комнату мужа. Вадим снова что-то бормотал во сне.
— Сволочи… Подонки… Ненавижу… — послышалось ей.
Прикрыв дверь, она тихонько вышла из квартиры и сбежала вниз по лестнице.
Турецкий проснулся от шума в соседней комнате. Неохотно выбравшись из постели, он спросонья выглянул в прихожую. Славка впопыхах натягивал китель.
— На Садовом опять рванули троллейбус! — объяснил он. — Надо лететь, а то начальство шею намылит. А ты спи, старик, спи…
— Как же, уснешь тут, — проворчал Турецкий. И направился в ванную.
Стоя под ледяным душем, он с горечью думал о том, что терроризм, похоже, становится в России обычным явлением. Еще немного — и точно догоним Америку. Если уже не перегнали…