англ.) в честь слов гимна морпехов, в котором они обещали сражаться за свою страну везде – «от чертогов Монтесумы до берегов Триполи». Спустя год этот оттенок присоединился к линейке помад Elizabeth Arden и успешно продавался благодаря рекламе, прославлявшей его военное прошлое.
Война заканчивалась, а красная помада по-прежнему оставалась для женщин средством, поднимавшим дух. 15 апреля 1945 года британские войска освободили концентрационный лагерь Берген-Бельзен на севере Германии. Чтобы помочь женщинам воспрять и вернуться к нормальной жизни, британский Красный Крест отправил в лагерь коробки с красной помадой. Хотя на первый взгляд кажется, что подобная помощь была непрактичной, посылка имела большое значение. Как писал в своих воспоминаниях один из первых офицеров, переступивших порог лагеря смерти, подполковник Мервин Уиллетт Гонин: «Женщины лежат на кроватях без простыней и ночных рубашек, но с алыми губами… У них нет одежды, и они накрывают плечи одеялами, когда встают, но губы у них алые… Наконец-то кто-то вернул им индивидуальность – они снова стали женщинами, а не порядковыми номерами со штампами на плечах». Безусловно, красная помада не была способна перечеркнуть ужасы войны, которые им пришлось пережить, но она помогала вдохнуть в этих женщин жизнь.
Героини труда
Во время Второй мировой войны оставшиеся в тылу женщины осваивали профессии, которые раньше были исключительно мужскими. Они начали работать на заводах по изготовлению машинного оборудования, амуниции, оружия и техники, которые отправляли на фронт. Это было время появления на свет новой народной героини Америки – клепальщицы Роузи. О ней сложили популярную в военные годы патриотическую песенку. Ее изображением в 1943 году украсил обложку журнала Saturday Evening Post художник и иллюстратор Норман Роквелл. На Роузи был рабочий комбинезон, грубые ботинки, на голове – платок, а губы накрашены алой помадой. Самое яркое появление Роузи – на постерах, которые выпустила электротехническая компания Westinghouse Electric Corporation. Их развесили на заводах, чтобы стимулировать женщин к работе и уменьшить количество прогулов. Это была яркая картинка с блестящим слоганом We Can Do It! («Мы всё можем!» – англ.), изображавшая собранную, уверенную в себе, сильную труженицу тыла. Девушка демонстрировала свой бицепс и воплощала собой решительность и сопротивление. У Роузи был прообраз – реальная женщина Наоми Паркер Фейли, работавшая сначала официанткой в кафе, а потом на заводе.
Как гласил напечатанный в газете New York Times некролог о Фейли, плакат не вспоминали более сорока лет. Когда его обнаружили в 1980-х годах, предположительно в Национальном архиве в Вашингтоне, он сразу стал символизировать силу женщин и их способность преодолевать трудности. С тех пор постер повсеместно используют в массовой культуре, часто с помощью фотошопа подменяя целеустремленное лицо Фейли лицами других знаменитых сильных женщин, например бывшей первой леди Америки Мишель Обама.
Однажды в Америке
Спустя несколько лет после открытия своего первого салона в Нью-Йорке в 1910 году Элизабет Арден (настоящее имя Флоренс Найтингейл Грэм) стала выпускать декоративную косметику. Элена Рубинштейн, большая поклонница ярких губ, начала свою компанию с продажи крема для лица в Австралии в 1902 году, открыла салон в Нью-Йорке в 1915 году, а потом так же, как Арден, начала создавать декоративную косметику. Так зародилось легендарное соперничество двух косметических гигантов.
Последующие пятьдесят лет женщины в Америке и других странах, когда им нужна была помада, шли к Рубинштейн или Арден. И предпринимательницы вынуждены были постоянно бороться между собой за любовь покупательниц. Интересно, что целевая аудитория у Elizabeth Arden и Helena Rubinstein была одна, и они одновременно, сами того не зная, формировали новые тренды в макияже: например, обе параллельно выпустили особо стойкую помаду и удобную для нанесения тушь.
Соперничество двух женщин, казалось, вышло за рамки бизнеса и затронуло личную сферу, хотя сами дамы, как это ни удивительно, ни разу в жизни не встречались. Например, когда в 1937 году Рубинштейн решила переместить свой флагманский салон в район, где располагался салон ее конкурентки, Арден моментально переманила к себе на работу дюжину сотрудников Helena Rubinstein, в том числе ее генерального директора. Два года спустя Рубинштейн нашла замену предавшему ее генеральному директору: она наняла бывшего мужа Арден Ти Джей Льюиса. И для Элизабет, и для Элен конкуренция была главной движущей силой к успеху.
В те времена женщины редко занимали ключевые позиции в компаниях, и косметическая индустрия была именно той отраслью, в которой прекрасный пол мог проявить свои знания, компетентность и даже заработать на них. Вскарабкаться на самую вершину бизнеса помогали удача и накрашенные ярким лаком ноготки. Косметические бренды основывали и другие активные женщины, например Мадам Си Джей Уокер, создавшая косметику для афроамериканок. Но только Элизабет Арден и Элене Рубинштейн сопутствовал большой успех. Сегодня Elizabeth Arden – большой игрок косметического бизнеса, а продукция Helena Rubinstein продается в Европе – как в магазинах, так и в интернете.
Пятьдесят оттенков красного
Многие ученые и культурологи исследовали феномен красной помады и пришли к выводу, что мы реагируем на нее непроизвольно. Одни настаивают на том, что алые губы напоминают налитые от возбуждения женские половые органы. Другие приводят в пример бабуинов и шимпанзе – особей, стоящих недалеко от человека в эволюционной цепочке. Гениталии их самок краснеют и набухают в период повышенной фертильности. Более того, исследования показали, что мужчинам больше нравятся женщины с губами красного цвета, нежели других оттенков или без помады вообще. Вывод напрашивается один: красные губы сигнализируют о готовности их обладательницы заняться сексом.
Оказывается, послать этот сигнал очень легко – всего-то и нужно, что накрасить губы. Как сказала австралийская предпринимательница, создательница трех брендов губных помад Поппи Кинг: «Накраситься красной помадой значит показать окружающим, что ты возбуждена».
«Твои губы настолько прекрасны, что я забыл обо всем на свете».
Искусство – в массы
Дочь художников Пабло Пикассо и Франсуазы Жило, дизайнер ювелирных украшений и аксессуаров Палома Пикассо, была музой многих влиятельных людей искусства. Ее портреты создавали Энди Уорхол, Хельмут Ньютон, Ричард Аведон и, собственно, сам отец. В 1970-х годах всегда элегантная и шикарная Пикассо была настоящей it‑girl и вращалась в узком кругу своих изысканных друзей – Ив-Сен Лорана, Лулу де ла Фалез, Марисы Беренсон, Маноло Бланика. Это были завсегдатаи главных «горячих точек» эпохи – клубов Studio 54 в Нью-Йорке и Le Palace в Париже.
Красная помада была важной составляющей образа Пикассо и вызывающе контрастировала с бледными, натуральными оттенками, которые тогда были в моде. Палома всегда выбирала один и тот же холодный оттенок с синим подтоном, и он прекрасно подчеркивал ее индивидуальность: выгодно контрастировал с черными как смоль волосами и бледной кожей. На снимках фотоаппарата Polaroid этот образ смотрелся отлично: красный, черный и белый цвета проявлялись особенно ярко.
На самом деле Пикассо выбрала этот цвет не из-за уверенности в себе. «Вообще, я очень стеснительная, – рассказывает она. – И этот оттенок я использовала в качестве прикрытия. Под ним можно было спрятать свою истинную сущность и произвести совсем другое впечатление. Крася губы красным, я хотела, чтобы люди пугались меня и не замечали, что я боюсь их гораздо больше».
Однако красная помада, как это ни иронично, стала визитной карточкой дизайнера. Не прошло и нескольких лет после ее совместного с L’Oréal выпуска нашумевшего парфюма Paloma в 1984 году, как на свет появилась созданная ею помада. Оттенок Пикассо назвала Mon Rouge («мой красный» – фр.). Это был чистый ярко-красный цвет, стойкий, с сатиновой текстурой. Оформили его роскошно – футляр золотистого цвета изысканного дизайна был больше похож на предмет ювелирного искусства.
Стоимость этой помады была очень высокой: изготовление одного тюбика составляло тридцать долларов – семьдесят по современным меркам. Несмотря на то, что Mon Rouge продавался по всему миру в самых дорогих магазинах, типа Harrod’s в Лондоне и Bloomingdale’s в Нью-Йорке, его производство вскоре приостановили. Как бы там ни было, Палома Пикассо до сих пор ассоциируется с красной помадой благодаря ее портретам, сделанным известными мастерами, и рекламным постерам. И этому не препятствует даже то, что сегодня дизайнер выбирает более нейтральные розовые оттенки, чтобы ее образ был менее ярким и менее узнаваемым.
«Разыскивается Долорес Гейз. Особые приметы: алые губы, каштановые волосы, возраст 5300 дней, скоро 15 лет. Профессия – прочерк, или старлетка».
Джентльмены предпочитают блондинок
Красно-малиновая помада была неотъемлемой составляющей сексапильного образа Мэрилин Монро. Ее сложенные бантиком полные губы и томный голос кричали всему миру о ее сверхсоблазнительности и неотразимости. Помимо красных губ, ее отличительными чертами были платиновые волосы, облегающие платья с глубоким вырезом и туфли на высоком каблуке. Однако красная помада не просто оттеняла красоту актрисы: она помогала ей создавать кинообразы – например, Лорели Ли в фильме «Джентльмены предпочитают блондинок» и Шери в «Автобусной остановке». Алые губы помогали Монро подчеркивать женственность и привлекательность ее героинь.
Нанести помаду на губы Мэрилин Монро на съемочной площадке было целой наукой. Ее визажист Аллан Уайти Снайдер одновременно использовал несколько оттенков: более темные он накладывал в уголки рта, более светлые – по центру. Так создавалась оптическая иллюзия максимально пухлых губ. Поскольку сексапильность актрисы не ограничивалась киноэкраном, она и в жизни постоянно пользовалась красной помадой – ее самым любим