Глава 7Холодная и горячая вода
Да, это здание дорого стоит! Бедные люди не строят таких домов. Не строят таких домов и для бедных…
Джергер осмотрелся в холле гостиницы, вошел в лифт, поднялся на два этажа выше, спустился обратно по лестнице и не спеша двинулся по коридору.
Какой-то мужчина обогнал Джергера.
Джергер замедлил шаги…
543!
Дверь в номер приоткрыта. Джергер оглянулся. Вокруг никого. Он нырнул в отверстие, как в воду.
В комнате за столом сидели двое. Один – тот, что встретился с Джергером в поезде. Плотный, рослый, смуглый…
Теперь Джергер видит: не смуглый, а загорелый. Лицо злое и умное, с таким можно работать. Голубоватые водянистые глаза, в которых тонет все, что туда попадает. Слегка расплюснутый нос. Должно быть, в молодости занимался боксом. Это и есть Харбери.
Едва Джергер переступил порог, как Харбери встал и, не здороваясь, повернул в замке ключ. Осторожный парень!
Второй другого сорта. Невысокий, жирный, с брюшком. Бледно-желтый. Отечное лицо. Черные как смоль волосы подстрижены ежиком. На мясистом носу очки в золотой оправе. Светлый рыжий костюм закапан чернилами.
– Привет, Робби! – негромко обратился Харбери к вошедшему, похлопывая его по плечу. – В коридоре не было никого?
– Все в порядке, Билл.
Они поздоровались так, точно давно знали друг друга.
– Знакомьтесь, Робби, это Эзра Барнс, – назвал Харбери брюнета с брюшком. – Корреспондент «Пресс-Эдженси», король репортажа. Только и делает, что пожинает лавры. Иногда узнает такие вещи, какие другим журналистам даже не снятся.
Барнс жирным коротким пальцем ткнул в сторону Харбери.
– Зато уж вы никак их не пожинаете… – Он слегка скривил губы, это должно было означать улыбку. – Впрочем, не сеете и не жнете, но тоже ничего живете.
Голос у Барнса был, как у чревовещателя.
Харбери усмехнулся.
– Куда уж мне до вас!
И обратился к Джергеру:
– Робби, вы можете связываться со мной через Барнса. Это его номер. У меня отдельная квартира, но вам лучше в ней не показываться. Но и с ним связывайтесь лишь в исключительных случаях. Думаю, им тоже интересуются.
Барнс беззвучно засмеялся, как-то неестественно тряся огромным животом и обвислыми щеками.
– Ну а сейчас прошу, Робби, – сказал Харбери и указал на стол, уставленный закусками и бутылками с водкой и коньяком.
Харбери взял рюмку.
– С приездом, Робби… Вам чего?
– Я не пью, – отказался Джергер и поправился: – Не пью на работе.
Харбери захохотал.
– Здорово вас натаскали! Дисциплина, ничего не скажешь. Ну как хотите…
Он выпил рюмку коньяка и закусил лимоном. Барнс со спокойным любопытством рассматривал Джергера.
– А теперь мы поговорим, – сказал Харбери. – Барнса незачем посвящать в наши секреты. Не правда ли, Барнс?
– Ваши секреты меня не интересуют, – лениво ответил тот. – «Пресс-Эдженси» солидная фирма. Я лучше послушаю радио… – И он включил приемник чуть ли не на полную мощность.
– Чем больше шума, тем лучше, – одобрил Харбери. – А мы с Робби пройдем в ванную. Предосторожность не мешает. Там самое удобное место.
Щелкнула задвижка. Харбери отвинтил оба крана, пустил сразу и холодную, и горячую воду. Ванная наполнилась ровным шумом.
– Если здесь и запрятан где-нибудь микрофон, магнитофон запишет лишь вздохи ветра и плеск водопада. – Харбери усмехнулся и присел на край ванны. – Да и от любопытства Барнса не мешает застраховаться. – Он устроился поудобнее. – Итак, заседание совета безопасности можно считать открытым.
Джергер с интересом рассматривал своего собеседника – от него во многом зависел успех операции. Если они сумеют хорошо координировать свои действия, успех делу обеспечен.
– Вот вы и в Москве, Робби, – сказал Харбери. – Как добрались?
– Отлично, – сказал Джергер. – Я не предполагал, что это будет так просто.
– Не привлекли по дороге внимания?
– Исключено, – сказал Джергер. – Никогда не думал, что русские так доверчивы.
– До тех пор, пока вы не сунете нос куда не следует, – добавил Харбери.
– Вам известно, с какой целью я послан? – осведомился Джергер. – Меня интересует Глазунов.
– Глазунов всех интересует, – заметил Харбери не без иронии. – Только от этого мало толку.
– Вы можете посоветовать, с чего начать? – попросил Джергер. – Вы ведь старый москвич…
– Будем говорить по порядку, – сказал Харбери. – У вас есть при себе что-либо компрометирующее?
– Я все уничтожил. Даже оружие. Боялся, что обыщут и найдут пистолет.
– Правильно, – одобрил Харбери. – Пистолет сразу вызвал бы подозрения. В России лучше действовать без оружия.
– Я уничтожил все, что могло вызвать подозрения, – повторил Джергер. – Мне сказали, что вы снабдите меня всем.
– Мой арсенал в вашем распоряжении, – подтвердил Харбери. – Но чем меньше вы им будете пользоваться, тем лучше. Вы с хорошим паспортом приехали в Москву?
– Паспорт подлинный. Александр Тихонович Прилуцкий из Краснодара.
– По нему прописаны в гостинице?
– Да.
– Время от времени гостиницы надо менять, и одновременно меняйте паспорта. Деньги нужны?
– Пока есть.
– Большие суммы не надо иметь при себе, деньги лучше держать на аккредитиве. Теперь о Глазунове. Интерес представляют только три человека. Он сам и два его ближайших сотрудника.
– Федорченко и Ковригина?
– Да. В институт к Глазунову не попасть, это исключено, да и неизвестно, что и откуда там брать. Я это проверил еще раз за последние дни. Остается одно – люди.
– Глазунов?
– Слишком на виду. Его, вероятно, здорово охраняют. И ко всему это типичный русский интеллигент.
– А какое это имеет значение?
– Русские интеллигенты всегда были слишком принципиальны, а этот – интеллигент советской формации. Они помешаны на своем патриотизме. Образец поведения для них – Герцен.
– А с Герценом, вы думаете, мы не смогли бы договориться?
– Никогда. Он находился в конфликте со своим правительством, но родине изменить не мог. В Париже на Международном конгрессе математиков к Глазунову пришел один делегат. Один из наших делегатов. Обратился с очень деликатным предложением. Пригласил Глазунова на прогулку в Булонский лес и там обратился. Знаете, что сделал Глазунов? Посмотрел на часы и сказал почтенному пожилому джентльмену, что дает ему тридцать секунд для того, чтобы тот мог исчезнуть… И, знаете, тот побежал!
– Федорченко?
– Фанатик. Это даже не Герцен, а протопоп Аввакум. Помните, был у русских такой священник? Сгорел, но не изменил убеждениям!
– Но этот еще не горел?
– Горел! Всю войну пробыл на фронте. В передовых частях. На Одере наши офицеры пытались с ним подружиться…
– Сторонится?
– Я бы не сказал. Пить пил, но лишнего слова не проронил. И потом, его не взять.
– Почему?
– Физически не взять. Окажет бешеное сопротивление.
– Значит, Ковригина?
– Да, из всех троих это наиболее уязвимый объект. Она держится в тени, к ней привлечено меньше внимания. С ней легче справиться физически, легче транспортировать. Она, несомненно, слабее…
– В силу своей женской природы?
– Да. Но это тоже нелегкий орешек. Я собрал о ней кое-какие сведения. Образ жизни самый скромный. Никаких увлечений. Впрочем, это не совсем точно. Есть увлечения. Работа и дочь. Единственная дочь. Поэтому направьте внимание на дочь. Как только раздастся ее вопль, мать бросится на помощь и попадет в капкан.
– Деньги? Любовь?
– К сожалению, дочь похожа на мать. Студентка. Состоит в молодежной коммунистической организации. Не из тех веселых девиц, с которыми легко сторговаться.
Джергер задумался.
– Одну минуту, Билл!
Журчала и всхлипывала вода, из-за двери доносились невнятные голоса радио. Харбери приоткрыл дверь. Барнс дремал на диване, хотя, может быть, и не дремал.
Казалось, все неверно и неустойчиво в этом мире. Как вода, которая вытекала из кранов и тут же утекала прочь.
Внезапно Джергер шлепнул себя ладонью по колену.
– Кажется, я нашел ход! – воскликнул он. – Билл! Вы можете обеспечить меня хорошим удостоверением?
– Да каким угодно, Робби. Выкладывайте вашу идею!
– Эта девочка будет работать на меня, – уверенно заявил Джергер. – Я доставлю Ковригину вам, а вы переправите ее за границу.
На этот раз пришлось задуматься Харбери.
– Это сложно, но я думал уже и о таком варианте, – сказал он без особого воодушевления. – Но где мы ее спрячем?
– У вас, – твердо заявил Джергер. – Только у вас. Я думаю, это единственное надежное место.
– А если ее обнаружат? – возразил Харбери.
– Всякое сражение содержит в себе элементы риска, – возразил Джергер. – Ни одна страховая компания не станет страховать офицеров, отправляющихся на войну, и, однако, едут они туда не за смертью.
– Нет! Это немыслимый риск!
– Тогда, Билл, вам спокойнее было бы у себя дома, – холодно произнес Джергер. – Мистер Нобл будет очень разочарован.
– Я же не сказал, что отказываюсь, – пошел на попятную Харбери. – Если вы считаете, что это единственный выход, я спрячу ее у себя.
– Не только спрячете, – поправил Джергер. – Но и переправите через границу.
– Хорошо, Робби, я сделаю все, что надо, – повторил Харбери. – Вы, я вижу, железный парень.
– Да, мне впрыснули хорошую дозу железа перед отправкой в Россию.
Они шаг за шагом обсудили предстоящую операцию.
– Вы придете сюда еще раз, – заключил Харбери. – Звоните Барнсу в любой день с утра. Скажете ему… Скажете, что его ждут на выставке картин к тому часу, в который вы захотите со мной встретиться. Не важно, на какой выставке. На следующий день я здесь буду вас ждать.
Они вышли из ванной. Барнс по-прежнему дремал на диване.
– Пусть спит, если он спит, – сказал Харбери. – Не обязательно с ним прощаться. Завтра вы встретитесь. В кинотеатре «Пламя». Под высотным домом на площади Восстания. На утреннем сеансе. В это время там мало народу. Сядьте в задние ряды справа. Барнс сам вас найдет. Когд