Свойственный Канарису снобизм «хорошего происхождения» смешивался со всегдашней его англоманией.
Крейсер «Бремен», на котором служил Канарис, был предназначен для охраны безопасности германских граждан на южноамериканском континенте. Он плавал вдоль берегов Южной Америки, во всех республиках которой правительственные перевороты «пронунциаментно» свершались не реже, чем в наши дни.
Во славу секретной службы императора Вильгельма Канарис блестяще выполнил несколько деликатных миссий.
Его заметили. Начало войны 1914 года застало его на другом крейсере — «Дрездене», который был интернирован в чилийских водах. Канарис не замедлил убежать с недвижимого крейсера. Снабженный фальшивым чилийским паспортом на имя Рида Розаса, он добрался до Амстердама, а затем перекочевал в Берлин.
Получив назначение на пост морского атташе при германском посольстве в Мадриде, Канарис создал в Испании высоко эффективную и прочную сеть шпионажа. С божьей помощью и в 1955 году эта организация работала столь же энергично и четко, как в 1915 году, когда она только была основана Канарисом.
После крушения германской империи в 1918 году Канарис организовал свою собственную секретно-осведомительную службу, у которой вскоре нашелся новый хозяин в лице ИГ Фарбениндустри.
Этот концерн финансировал разведывательное бюро Канариса, помещавшееся в Берлине сначала на Бендлерштрассе, а затем переехавшее на Гитчинерштрассе.
В 1935 году бюро Канариса перешло на службу гитлеровской фашистской империи под новым названием «Абвера» (служба безопасности).
Канарис своевременно понял чрезвычайную важность науки в современной войне. Что бы о нем ни говорилось, Канарис всегда верил в то, что Германия победит во второй мировой войне благодаря своей мощной технике и новым видам оружия. И Канарис всячески старался выиграть время для того, чтобы это оружие было создано. Как мы увидим из дальнейшего, Канарис для того и организовал заговор против Гитлера, чтобы получить отсрочку, достаточную для налаживания массового выпуска «фау». Кроме того, он надеялся, что начнется производство боевого радиоактивного газа.
Однако веру в счастливую звезду фюрера Канарис потерял позднее, а в начале 1943 года еще верно служил Гитлеру.
Оружие «фау» он расценивал как основу победы и издал приказ: обращаться лично к нему, если какая-нибудь из союзных разведок начнёт специально интересоваться этим оружием.
Такова была завязка удивительной и затяжной дуэли, известной под названием «дело Блинденгейм» [20], о которой нам еще придется рассказывать подробно.
Канарис деятельно занимался охраной тайны «фау» и одновременно среди прочих своих обязанностей готовил будущую бомбардировку Нью-Йорка. Такая бомбардировка могла быть успешной в том случае, если на значительной высоте над Нью-Йорком будет размещено несколько коротковолновых передатчиков. Они служили бы наводящими радиомаяками для ракет сверхдальнего действия типа «фау-3».
Уже в 1942 году Канарис начал засылать в Соединенные Штаты небольшие группы своих агентов. Паспорта и прочие документы у них были в безупречном порядке. Нацисты должны были на американской территории, из американских материалов изготовить коротковолновые передатчики-радиомаяки, а затем установить их на нью-йоркских небоскребах в определенной конфигурации для взаимодействия. Руководителем этой операции был назначен Отто Скорцени [21]. Для того чтобы отвлечь внимание от этих групп и занять работников американской разведки, Канарис допустил провал собственной службы саботажа, которой руководил майор Эрвин Лахузен. Им хладнокровно пожертвовали, отдав его в руки американской разведки.
Еще восемь нацистских агентов были доставлены немецкими подводными лодками на американский материк. Четверо были арестованы на Лонг-Айленде, а четверо во Флориде. Семеро из них были заранее обречены, сами того не зная, на расстрел. И все они были расстреляны. Делалось это для того, чтобы спасти восьмого, который и был основным агентом Канариса.
Этот человек жив и сейчас, он пребывает в американской зоне на свободе.
Такой сложной и жестокой системой Канарису удалось создать на территории Соединенных Штатов активную диверсионную группу. Одновременно он установил косвенную связь с американской миссией в Швейцарии, которой руководил в то время Аллен Даллес. Этот контакт был нужен немцам для предъявления в нужный момент ультиматума США, который звучал бы так: капитуляция или уничтожение.
Все было продумано: приспособления для запуска грандиозных ракет «фау-3» были смонтированы на подводных лодках. Ракеты предполагалось выпустить в открытом море с приблизительным направлением на Нью-Йорк. Радиомаяки Скорцени в воздухе вывели бы ракеты точно на цель.
Уже в марте 1943 года о существовании группы Марко Поло стало известно Канарису. Повинным в том, что о названии подпольной группы и о ее местопребывании в Лионе стал осведомлен враг, по-видимому, явился Лондон. Там были допущены некоторые небрежности в соблюдении конспирации. Совершенно независимо от этого, Канарис приблизительно в это же время получил первые данные, касающиеся Эльброннера, Эшкенази и Верна.
Сообщение было доставлено его агентом, французом предателем Плувье, который после освобождения был приговорен к бессрочному тюремному заключению.
Однако этот Плувье тогда не знал истинного состава нашей группы, не имел представления о выполняемой ею работе. Все это ему неизвестно и по сей день.
Тем временем постройка подводной лодки для Пьера Монроза была закончена. Лодка была названа «Пьер Кюри», и, чтобы принять командование, Монроз улетел в Лондон вместе с почтой на маленьком «лизандре» королевских британских воздушных сил.
Вскоре к нам прибыл его заместитель, человек, которому суждено было развернуть деятельность группы Марко Поло на полную мощность. Это был полковник Поль Жюивант де Сен-Гаст.
Внешне Сен-Гаст был похож на огромный нормандский шкаф, увенчанный страусовым яйцом.
Ему был свойствен неисчерпаемый оптимизм, он обладал невероятным запасом энергии. Сен-Гаст недурно разбирался в специфике разведывательной работы. До войны он успешно выполнил несколько специальных заданий для французской разведывательной службы.
Сен-Гаст был вылеплен из того материала, из которого создаются вожди. Он в высшей степени был наделен тем мужеством, которое для этого необходимо. Он всегда готов был рисковать своей жизнью. Взорвать ли плотину, пристрелить ли предателя, отправиться ли в «почтовый ящик», по слухам разоблаченный немцами, передать ли спешную депешу по радио прямо из города и без всякого прикрытия — Сен-Гаст всегда брался за любое задание. Он умел подчинять себе людей, находить настоящих друзей и, что также существенно, — умел наживать врагов.
Под его руководством мы начали опаснейшую работу по установлению регулярных связей с немецкими запретными зонами.
Такие зоны были созданы немцами во многих местах побережья Ла-Манша. Там производилась установка пусковых площадок для «фау», а мы начали составлять план их расположения.
Сен-Гаст лично раздобыл в Париже подлинные документы о немецком производстве жидкого воздуха и очищенного спирта, изготовлявшегося из французской сахарной свеклы.
В те времена люди часто жаловались на острый недостаток сахара. Они не знали, что весь наличный запас сахарной свеклы был пущен немцами на изготовление спирта, предназначенного для гигантских ракет, разрушающих Лондон…
У нас были и еще некоторые успехи, не относящиеся непосредственно к оружию «фау».
Ежемесячно в каждой посылке мы отправляли в Лондон, по крайней мере, один секретный, перехваченный нами приказ по немецкой оккупационной армии.
Ежедневно мы передавали радиограммы относительно ОВР.
Оперативное войсковое распоряжение немецкого командования — это приказ о перемещении войсковых и материальных частей, обозначенный псевдонимом. Чаще всего немцы зашифровывали намеченную операцию названием растения — Жасмин, Подсолнечник или что-нибудь в этом роде.
Полный текст ОВР иногда занимал несколько страниц машинописи. В нем значились не только цель операции, общие контуры и методика ее проведения, но и расписание с точностью до минуты.
Раздобыть полное ОВР (а не только устный пересказ его) было равносильно выигранному сражению.
Надо было только успеть передать в Лондон радиограмму для того, чтобы союзная авиация вмешалась в игру, выбрав для этого самое удобное место и время.
При этом все исполнители в случае провала рисковали жизнью — их ждали пытки с последующим расстрелом без суда.
Это касалось в равной мере и молодого слесаря-железнодорожника, который отрегулировал счетчик немецкого ронеографа таким образом, что он вместо пятидесяти копий ОВР изготовлял пятьдесят одну. Одну он должен был сохранить и не попасться. Это относилось к агентам связи, к секретаршам, размножавшим ОВР, к шифровальщикам радиограммы и к радистам, передававшим ее в Лондон.
Значительно позднее, в 1944 году, нам удалось при помощи одного крупного инженера-железнодорожника получить планы всех вокзалов и товароперевалочных станций. Благодаря этому мы могли фиксировать все прохождение грузов, их назначения, их отправление и прибытие.
Также ежедневно мы передавали сообщения о следовании кораблей германского флота, да и французского тоже; корабли флота Виши исправно снабжали всем необходимым немецкие подводные лодки, базировавшиеся на Балеарских островах.
В среднем в неделю раз к нам поступал «гвоздь сезона». Иногда это бывал поистине необыкновенный документ.
Как пример можно привести агентурное донесение непосредственно с острова Пеенемюнде: предложение подпольной группы баварских сепаратистов о заключении мира; фото украденного немецкого самолета. Такие случаи тоже бывали.
Одна подпольная группа в Польше ухитрилась украсть самолет-снаряд «фау-1» в собранном виде. Трудность заключалась в том, как доставить такую добычу в Лондон.